Мир Трех Лун - Гай Юлий Орловский

На обед мало кто спустился вниз, далеко, все-таки двести сорок ступенек, но моя комнатка всего лишь на два условных этажа ниже. Я сбежал торопливо, главное, не самому набить брюхо, у меня теперь есть о ком заботиться, все мы обожаем, если это существо маленькое и дурное: щенок, котенок, попугайчик, черепашка, жена-блондинка…

Налопавшись, дракончик забрался по штанине ко мне на колени, устроился там и, перевернувшись на спину, требовательно подставил под чесальные пальцы белое, как у придонной рыбы, пузо.

Отрастающий гребень вдоль спины очень удобно размещается между моими сомкнутыми ногами, поза очень устойчивая, не свалится, даже когда задремлет, и он блаженно прикрыл глаза плотной кожистой пленкой.

— Спи-спи, — велел я. — Во сне мускулы растут быстрее.

Наибольшего могущества, напомнил себе реалии этого мира, маги достигают в день, когда на небе все три солнца. Наибольшее могущество у демонов, когда на небе все три луны. Но бывает так, что нет ни одной луны. Тогда в полную власть вступает, как говорят во дворе шепотом, Иная Жизнь.

Что это такое, еще не знаю, дальше двора практически не дают высунуть нос, но та единственная вылазка в Зачарованный Лес как-то на меня подействовала, что-то изменила, чувствую. Когда поток магической энергии задевает Землю, маги жадно поглощают ее, кто сколько может, хотя это и чревато, некоторые умирают сразу или через некоторое время, другие же, напротив, перестают стареть и живут очень долго, пока их не убьют запуганные жители.

За дверью послышались тяжелые шаги уверенного в себе человека. Я прислушался, на всякий случай опустил дракончика в шапку, пока еще помещается, набросил сверху чистую тряпку.

Шаги остановились у моей двери, она дрогнула, потом еще раз, кто-то сперва толкнул, потом потянул за ручку на себя.

Я ждал, наконец раздался требовательный стук.

— Кого там несет? — спросил я. — Люди обедают, отдыхивают от трудов праведных и не совсем.

Сильный мужской голос ответил насмешливо:

— А вот стража не отдыхивает. Открывай!

Я поднялся, отодвинул засов и встал сбоку так, чтобы удобнее хватать и отбиваться.

Через порог переступил мужчина в униформе дворцовой стражи, хотя без оружия и доспехов, крепкий и поджарый.

Я ощутил в нем бывалого воина, отступил еще на шаг, следя за его руками. У него каждое движение выдает, что с доспехами и оружием расстался недавно. Может быть, снял перед тем, как подниматься на башню. Но угрозы от него нет.

Он взглянул на меня совсем не как слуга, у тех глаза уже подлые и свинские, а этот прежде всего оценил, с какой руки могу сбить его с ног, как перехватить, уклониться, чем ответить.

И уже потом, глядя с уважением, сказал почти дружески, как равный равному противнику на поле боя после перемирия или перед началом схватки:

— Пойдем. Высокий глерд-лорд изволит взглянуть на тебя.

Я поинтересовался:

— Сколько заплатят?

Он переспросил с интересом:

— Заплатят?.. Ты о чем?

— Ладно, — ответил я со вздохом, — когда еще начнут ценить артистов… Но я только что оттуда! Ну, почти. Смотрели на меня глерды, получали ни с чем не сравнимое неслыханное морально-эстетическое удовлетворение. Глыбокое. И ничего не заплатили за счастье видеть живую легенду!.. Это надувательство. Хотя глерды потому и богатые, что дурят нашего брата. А ты как думаешь?

Он коротко усмехнулся:

— А вот ты о чем… Действительно, непорядок. Пойдем. У моего хозяина ты еще не имел великого счастья быть. И зреть.

— Да ладно, — проворчал я, — подумаешь… Кто, сам королев?

— Увидишь, — отрезал он строже. — Давай быстрее!.. Это что у тебя под тряпкой?

— Под тряпкой? — переспросил я. — Чего под тряпкой? Под какой такой тряпкой? Откуда у меня тряпки?.. Ты на что намекиваешь?

— Шевелится, — пояснил он. — Шебаршится. Вон там.

Я нехотя приоткрыл импровизированное гнездо. Дракончик открыл глаза и сладко зевнул.

— Будущий король драконов, — ответил я настороженно, но и с гордостью родителя. — Воспитаю достойно, будет править миром… драконов и прочих троллей. Сейчас покормлю, и пойдем. Не могу же оставить такое чудо некормленным?

Он поморщился, присел на скамейку, не отрывая от чуда взгляда.

— Да, — согласился он, — это же не человек, тех не жалко, а это животное… Быстрее напихай его чем там у тебя, нас высокие люди ждут!

— А мы бегом, — пообещал я, — как пингвины!.. Это такие толстые ласточки. Летают только с разбега… головой в воду. Холодную. Щас-щас…

Дракончик, хотя только что и поел, снова так хорошо и жадно жрет, что смотреть одно удовольствие. Воин тоже засмотрелся, начал улыбаться, а дракончик слопал два круто сваренных куриных яйца и сожрал кусок жареного мяса, а потом принялся подпрыгивать и ловить меня за пальцы узкой пастью, где остро блестят зубы.

— Все-все, — сказал воин и поднялся, — потом наиграетесь.

Я бегом ринулся к двери, пока дракончик не прыгнул мне на грудь и не вцепился, потом не отдерешь, вдвоем выметнулись в коридор, я поспешно захлопнул дверь, а с той стороны донесся легкий толчок.

— Не головой? — спросил воин заботливо. — А то жалко…

— Грудью, — пояснил я. — Он как сокол уток на лету.

— Грудью можно, — рассудил он, — грудь должна быть крепкой.

Глава 16

Во дворе я ожидал, что направимся к одному из корпусов, что для чистой публики, однако воин молча повел меня к подвальной двери, толкнул дверь, открыто, так же деловито миновал ряды бочек с вином, в конце еще дверь, открыл заготовленным ключом и распахнул.

— Заходи.

Из подвала пахнуло могильным холодом, я вопросительно посмотрел на воина. Опасности не чувствую, а после той страшной ночи, когда свет трех лун творил нечто со мной страшное, я в самом деле начал замечать, кто ко мне нейтрален, а кто относится с ненавистью, что наполняет опасливым восторгом и надеждами, что это свойство еще и подразовьется.

— И… что там?

Он ответил с нетерпением:

— Всего лишь защищенная дорога. Пойдем. Как привел, как и отведу обратно.

— Тебя как зовут? — спросил я.

— Круллос, — ответил он.

— Хорошо, Круллос, — сказал я. — Пойдем. Но если что не так, я тебя и с того света достану.

Он сказал мирно:

— Хорошее обещание. Заходи, нужно запереть.

Я переступил порог, справа от двери горящий факел в металлическом держаке в стене. Круллос задвинул на двери простой засов из деревяшки, а я опасливо смотрел на уходящие вниз в темноту ступени.

Круллос взял факел и, держа над головой, молча начал спускаться первым. Я двинулся следом по слишком широкой лестнице, не по росту здания широкой, сперва несколько пролетов с каменными кувшинами на каждом этаже, потом долго шли по странной галерее с обвалившимися перилами, а далеко внизу слабо мерцает плитами мозаичный пол огромного зала.