Магия света и тьмы - Лонели Шадоус

Я ощущала, как его губы ласково и горячо касаются каждого из них. Мы оба знали, что этот момент — это не просто наш первый секс, а священный ритуал, где души сливаются воедино, обнимаясь телами, даря друг другу всю искренность наших чувств.

Повернув меня обнаженную к себе лицом, я почувствовала смущение и желание прикрыть небольшую грудь руками, но он покачал головой и не позволил мне этого сделать, взяв мои ладони и положив их на пуговицы своей рубашки, которую я начала расстёгивать. Мои пальцы дрожали и действовали неуклюже. Это первый раз, когда мы заходим так далеко. Я не хочу останавливаться, но ощущаю страх от новых ощущений в своём теле. Принц помогает справиться с рубашкой и снимает штаны и трусы.

В комнате совсем немного света от зажжённой лампы, но его достаточно, чтобы увидеть друг друга. Я опускаю взгляд на вены на его члене к которому уже прилила кровь.

Хаконис бережно опустил меня на кровать, нависая сверху.

— Я хочу доставить нам обоим удовольствие, поэтому скажи, где приятно, а где нет, когда я буду целовать тебя, хорошо? — прошептал он мне на ухо.

— Да, — осторожно ответила я, словно боясь, что спугну всё происходящее между нами сейчас.

Принц целовал мою грудь, обводя языком соски иногда посасывая их.

— Приятно, — сказала я и почувствовала, как принц улыбнулся, продолжая целовать меня.

Его губы спустились на талию.

— Щекотно, — на моих губах появилась лёгкая улыбка.

— Хорошо.

Принц спускался ещё ниже, раздвигая мне ноги и целуя внутреннюю часть бедра. Каждое нежное прикосновение его губ, наполняло меня желанием и возбуждением. Эти поцелуи открывали мне новые грани удовольствия.

— Очень приятно, — прошептала я сквозь наслаждение.

От бёдер он пошёл чуть выше и, когда его язык провёл по моему клитору, я дернулась от неожиданности, но парень крепко обхватил мои ягодицы своими ладонями, продолжая водить языком так, словно рисовал сложные узоры или распутывал тугой узел, и чем больше он распутывался, тем сильнее я ощущала дрожь в ногах и горячие волны желания внизу живота.

Я не понимала, что происходит с моим телом и почему оно так яро реагирует на каждое движение его языка. Меня словно погрузили в тёплый чай после тяжёлых дней, и я наконец ощутила лёгкость и безопасность.

Волны блаженства накатывали на меня, разливаясь по каждой клеточке тела. Дыхание стало слишком порывистым, а из-за рта вылетали стоны, которые как бы я не пыталась прекратить — я не могла, они становились всё громче, пока в какой-то момент во мне наконец распутался узел и наслаждение достигло пика. Тело вспотело, дыхание начало выравниваться.

Принц вновь целовал всё моё тело, давая мне минутку отдыха.

— Всё хорошо? — уточнил он, ложась сверху.

— Всё замечательно.

Хаконис улыбнулся и провёл рукой внизу чувствуя насколько я влажная.

Он направил свой член в меня входя лишь головкой, позволяя привыкнуть к новым ощущениям.

— Может быть немного больно, поэтому я постараюсь быть осторожнее.

Я кивнула, сжимая простыни в кулак.

— Если скажешь "нет", то я отступлю. Ты можешь сказать мне это в любую секунду. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

— Хорошо.

Он вошёл в меня чуть глубже, потом ещё и ещё. Я ощутила покалывание и сжалась. Принц подождал, пока я вновь расслаблюсь и только тогда начал движение. Мужские стоны влились в комнату, это позволило мне почувствовать спокойствие и вновь получить удовольствие.

Наши движения были медленными и ритмичными. Каждое его вхождение в меня, каждый мой стон — напоминал признание в любви. Мы взаимно отдавались друг другу, насыщая свое существо. Я обхватила его ногами, крепко прижимая к себе. Мы наслаждались мгновением, погружаясь в волну удовольствия и эмоций. Наши тела сливались в одно целое. Нежные прикосновения и осторожность проникали в каждую нашу клеточку и доносились до самых глубин души.

И когда огонь нашей страсти достиг своего пика, мы оба почувствовали мощный взрыв эмоций, который разрывался прямо внутри нас.

— И сколько у тебя было девушек, соблазнитель? — наконец придя в себя после недолгого отдыха, спросила я.

— О, так, ты считаешь меня соблазнительным? — принц прикусил губу и провёл рукой вдоль моей груди. — Ноль.

— Что «ноль»?

— Это ответ на твой вопрос. У меня никого не было.

— Лгун, — скрывая краснеющие щёки, я отвернулась.

— Я хранил себя для тебя с того момента, как мы впервые заговорили, моя дорогая.

Глава 37

Солнце светило мне прямо в лицо из открытого на ночь окна. Летнее утро было особенно прекрасным сегодня. Мы провалились в постели несколько дней. Иногда принц выходил, чтобы принести еды и напитков. Мы занимались любовью, кидались подушками, читали книги друг другу. Казалось, что нет никого, кроме нас двоих, в этом мире. Наши вечера проходили за разговорами обо всём на свете. Словно родственные души, мы понимали друг друга с полуслова и даже, если были в чём-то не согласны друг с другом, то это не создавало проблем, лишь наоборот, хотелось проникнуться точкой зрения каждого из нас на те или иные вещи. Несогласие не должно создавать проблемы, оно должно создавать повод узнать у человека, почему он пришёл к такому мнению и что повлияло на его мировоззрение.

Принц вспоминал о своём детстве и об играх в догонялки с мамой по всему дворцу. Тогда он ощущал свободу, но, когда мама заболела и медленно умирала на его руках, он перестал улыбаться на долгое время. А отец и раньше не проводил время с сыном, а потом и вовсе перестал общаться. Король говорил с принцем только если сын достиг какого-либо успеха в бою, иначе диалог не имел смысла и лишь тратил бесценное время короля.

— Могу ли я кое-что узнать? — спрашиваю я, прижимаясь в постели к Хаконису.

Его рука обнимает покрепче, а губы касаются лба.

— Всё, что угодно, свет мой.

У меня было несколько вопросов, но я выбрала один.

— Почему король начал убивать чужие семьи в деревнях?

Я понимаю, что моя семья была теми, кто скрывал дар и для короля это было важным, но за что пострадали другие семьи? Не только я потеряла своих близких, нас таких много, слишком много.

— Помнишь я сказал, что мой отец любил лишь однажды? — грудь принца напрягается, а голос становится хриплым, словно слова выходят с особым трудом и эту тему он не любит обсуждать.

Я киваю.

— В то время моя мама ещё была лишь той, кого выбрали для короля, но он любил другую девушку. Отцу было двадцать