Разрушенный - Мари Мур

почему, твою мать, ты не вернулась? Где ты была все это гребаное время, когда любила меня?

Я поджимаю губы и проглатываю слезы. Отворачиваюсь и пытаюсь найти туфли. Мне нужно уйти отсюда, как можно скорее.

– В конце концов, ты могла подать хоть один ничтожный знак, что жива. Ты уже совершеннолетняя, и у твоего отца нет над тобой никакой власти. Ты могла делать, что угодно. Тебя разыскивает полиция, но ты не сделала ничего противозаконного. Где ты была, Ким? Ведь не ты меня нашла, а я тебя. Пусть я неидеальный, но ты не лучше меня.

В это мгновение я ощущаю, как Кэш проходит позади меня и приближается к прикроватному столику. Оттуда он берет лицензию о регистрации брака. Читает ее и неожиданно смеется. Я вздрагиваю от его смеха. Это ядовитый, токсичный смех, отравляющий все живое внутри.

– Здесь написано, что я женился на Рене Гросс. Кто это? – Кэш машет документом в воздухе. – Я не знаю ее. Не подскажешь, кто это, Ким?

Я нахожу туфли и достаю свою сумочку из куртки Кэша дрожащими руками. Втягиваю воздух, чтобы преодолеть боль и набраться сил. Разворачиваюсь и ухожу.

– Ты понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти, – тихо произношу я на ходу.

– Я знаю, что ты собиралась выйти замуж за другого. Но видимо что-то пошло не по плану. И теперь…

– Ни слова больше! – при упоминании Найла я разворачиваюсь. – В отличие от тебя он добивался и любил меня по-настоящему. И предложение он сделал с кольцом, которое купил для меня!

В номере воцаряется тишина. Я отворачиваюсь, но перед этим вижу глаза Кэша, наполненные разрушительной болью. И я знаю, что его образ будет много раз ударять ножом в мою грудь. Я иду к выходу так быстро, как только могу.

– Ким, – кричит мне вслед Кэш, но я больше не оглядываюсь.

– Ты имеешь полное право относиться ко мне, как угодно, – доносится за спиной его голос. – Но завтра состоится свадьба Десмонда в Монако. Я думаю, он будет рад увидеть тебя в самый главный день его жизни.

Я оставляю Кэша без ответа и ухожу, позволяя двери номера захлопнуться за собой.

Глава 31

Лас-Вегас

Позади меня со звоном закрываются двери лифта. Я отворачиваюсь от своего отражения и замечаю, как часто дышу. Моя грудь вздымается и опадает, сердце дико колотится, а руки трясутся. Лифт кажется смертельной тюрьмой, а его стены вот-вот сомкнутся и раздавят меня.

Мне не хватает воздуха. Я задыхаюсь. Я никогда не испытывала боязнь замкнутых пространств, но похоже прямо сейчас меня настигает паническая атака.

Мне приходится прикладывать максимум усилий, чтобы немного усмирить свой бешеный пульс. Как только раскрываются двери, я выбираюсь наружу и жадно хватаю ртом воздух. Закрыв глаза, я медленно совершаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

Мне нужно успокоиться. Никто не должен видеть меня в таком состоянии. 

Быстрым шагом я направляюсь к выходу. К моему счастью, холл практически пустой, и я выхожу наружу через стеклянные двери. Меня обдувает знойный ветер от макушки до кончиков пальцев ног, и я пропускаю сквозь себя разгоряченный воздух Лас-Вегаса.

Путь до моего отеля не занимает много времени. Я попадаю внутрь через служебный вход, пересекаю коридор и вскоре вызываю лифт для персонала.

– Мисс Гросс, ваш отец искал вас.

Повернувшись, я вижу администратора.

– Я должен сообщить мистеру Гроссу о вашем прибытии, – волнительно произносит он.

– В этом нет необходимости. Я собираюсь сама зайти к нему.

С этими словами я захожу в лифт и поднимаюсь на последний этаж. У номера Фрэнка стоят два охранника. Я иду вперед, и чем ближе подхожу к двери с золотистой цифрой, тем сильнее сжимается моя грудная клетка. Мне кажется, она скоро станет размером с теннисный мячик.

Фрэнк убьет меня.

И в какой-то мере будет прав.

При виде меня один из охранников тянется к ручке, чтобы открыть дверь. Но я жестом прошу его остановиться.

– Спасибо, я сама.

Охранник кивает и отходит в сторону. Я обхватываю металлическую ручку и на мгновение застываю на месте. Я не жду легкого разговора. Но чем быстрее обо всем узнает Фрэнк, тем будет лучше. Я не собираюсь ничего скрывать. Я совершила ошибку и готова с честью принять последствия, какими бы они ни были.

Толкнув перед собой дверь, я вижу Голди, который бежит ко мне, радостно лая и активно виляя хвостом. Он встает на задние лапы и утыкается передними в мою грудь. Я зажмуриваюсь и невольно улыбаюсь его теплому приветствию, когда он облизывает мое лицо.

У собак обоняние развито лучше, чем у других, и Голди наверняка учуял его запах, все еще сохранившийся на мне.

Очередной комок слез подступает к горлу, готовый выбраться наружу, но я пытаюсь вернуть себе подобие спокойствия.

– Я тоже соскучилась, малыш, – я глажу Голди, почесывая его за ушками.

Нервы грызут изнутри, когда я прохожу через холл и направляюсь вглубь номера. Он гораздо больше моего и оборудован камином, барной стойкой из караррского мрамора и выходом на террасу с бассейном. В воздухе витает аромат свежесваренного кофе.

Я оказываюсь в гостиной, за мной следует Голди. За обеденным столом сидит Фрэнк в белой рубашке и читающий газету. Рядом с ним дымящаяся чашка, а за его спиной панорамные окна, через которые в номер льется солнечный свет. На заднем фоне я вижу фасад отеля, и моя грудь сжимается.

Вчера я провела в этом месте лучшую ночь в своей жизни. Пока я не проснулась.

– Доброе утро, пап.

– Вчера перед сном я хотел зайти и пожелать тебе доброй ночи. Но мне сообщили, что тебя нет. Ты давно вернулась? – спрашивает Фрэнк, не отрывая взгляда от газеты.

– Только что, – тихо отвечаю я.

– Где ты была?

К горлу подступает ком. Я ожидала этого вопроса, но не могу выдавить из себя ни единого слова.

В номере воцаряется тишина. Фрэнк тянется за чашкой и делает несколько глотков. После чего резко взмахивает рукой, и чашка со звоном разбивается об стену. Я вздрагиваю. Звук разбитого стекла приводит меня в чувство. В этот момент Голди срывается с места и с громким лаем встает между мной и Фрэнком.

– Ты ведешь себя, как шлюха! – взрывается Фрэнк. – Не успел он появиться, и ты перестала ночевать дома.

Я поджимаю губы и подавляю в себе всякие эмоции, убирая их, как можно дальше.

– Тебе есть, что мне сказать? – спрашивает Фрэнк.

– Ты прав, – сдавленно произношу я. – Но есть еще кое-что, о чем ты должен