Авантюры открытого моря - Николай Черкашин

Ничто не исчезает бесследно, даже такая эфемерная материя, как души прекрасные порывы. Вот и она, безвестная жена безвестного лейтенанта, двадцатилетняя девчонка, знать не зная ни о какой Ерминии Жданко, совершила свой героический выбор — с любимым на край и даже за край света.

За несколько лет до гибели Георгий Седов написал брошюру «Право женщин на море». Ерминия Жданко делом подтвердила теоретические выкладки полярного первопроходца. Как бы не сложилась ее судьба, (а я благодарен своему собеседнику за счастливый финал в арктической трагедии), мы все изрядно задолжали героине этих строк. Задолжали улицы с ее именем в Москве, Петербурге, Полярном. Задолжали теплоход «Ерминия Жданко», именную стипендию, в медицинских институтах, мемориальные доски, страницы в учебниках, почтовые марки, настольные медали… — все то, что называется увековечиванием памяти. Правда, в неприступных отрогах запретной Новой Земли есть мыс Ерминии и ледяной купол Брусилова. Но это скорее их заслуга, чем наша.

Ерминия и Георгий — да оттают наши сердца при звуках этих славных имен!

ВОЗВРАЩЕНИЕ КАПИТАНА «ГЕРКУЛЕСА»

Он вернулся из небытия белого безмолвия первым. Спустя восемьдесят восемь лет после того, как его шхуну видели в последний раз с берегов Новой Земли…

Я держу в своих руках его пожелтевший череп, набитый сухим таймырским мхом. Это вы, капитан Кучин?

Есть только один человек, которому череп ответит на этот вопрос…

Три экспедиции ушли во льды Северного океана в 1912, и командоры всех трех сгинули безвестно: что старший лейтенант Георгий Седов на «Святом великомученике Фоке», что лейтенант Георгий Брусилов на «Святой Анне», что геолог Владимир Русанов с капитаном Александром Кучиным на «Геркулесе»… Норвежские и российские спасатели искали их, что называется по горячим следам — не нашли. Следы пропавших экспедиций искали в тридцатые годы и находили: то обломки судов, то меченые столбы, то чьи-то истлевшие останки. Искали полярных первопроходцев и в недавние времена — экспедиции Дмитрия Шпаро. Ищут и поныне.

И вот сенсационная новость: группа орловских энтузиастов во главе с Валерием Сальниковым обнаружила близ горы Минина, на Таймырском полуострове, человеческий череп и несколько костей. Поначалу решили, что это Владимир Русанов. Привезли останки в Москву в республиканский центр судебной медицины. Но авторитетный специалист доктор медицинских наук Виктор Звягин не подтвердил этой догадки. Тогда в чем же сенсация?

В кают-компании пропавших капитанов

Еду на Красную Пресню, где в глубине старого двора находится здание судебно-медицинского экспертного центра.

В кабинет Виктора Николаевича Звягина вхожу не впервые и всякий раз вздрагиваю при виде полок, уставленных черепами. А хозяин как ни в чем не бывало заваривает чаек… Никогда в жизни не приходилось пить чай в столь странной компании: с навесной полки на нас взирали пустые глазницы адмирала Ушакова и Витуса Беринга, северных первопроходцев XVIII века Василия и Татьяны Прончищевых, боцмана шхуны «Заря» Никифора Бегичева и череп моряка, только что доставленный с Таймыра.

Сразу оговорюсь, черепа Ушакова, Беринга и Прончищевых представлены здесь в виде гипсовых слепков, сделанных Звягиным с исторических подлинников. Дело в том, что Виктор Николаевич, ученик, восстанавливал прижизненный облик всех этих людей по методике, разработанной профессором Герасимовым. Участник многих поисковых экспедиций, он не понаслышке знает, что такое Арктика.

— Виктор Николаевич, почему вы так жестоко разочаровали орловских поисковиков?

— Во-первых, потому, что череп принадлежит явно молодому человеку, погибшему в возрасте до двадцати пяти лет, тогда как Русанову было 37. Во-вторых, не думаю, что я разочаровал их жестоко, поскольку найти останки капитана «Геркулеса» — это тоже событие.

— Так значит это череп Александра Кучина?

— Полагаю, что да, хотя для однозначного ответа необходимо провести экспертизу на молекулярно-генетическом уровне. К сожалению, для этого нужны деньги — около двух тысяч долларов, а наш Центр «лишними» средствами не располагает.

Кто вы, капитан Кучин?

Когда всматриваешься в фотопортрет Александра Кучина, невольно вспоминается жюль-верновский герой — пятнадцатилетний капитан. Капитан Кучин был ненамного его старше. Но сколько же он успел в свои двадцать пять, этот поморский паренек. Успел сходить со знаменитым Руалом Амундсеном в антарктические воды, успел составить русско-норвежский словарь, успел написать несколько литературных произведений, успел стать дипломированным капитаном и возглавить научно-исследовательское судно «Геркулес»…

Незадолго до рокового похода Александр Кучин объявил о своей помолвке с дочерью известного в Норвегии литературного критика Поульсона — Аслауг. Аслауг ждала своего нареченного всю жизнь, а умерла она относительно недавно…

Осенью 1912 года, обследовав архипелаг Шпицберген, «Геркулес» неожиданно для всех направился по Великому морскому пути и в 1913 году исчез вблизи берегов Таймыра. План Русанова — пройти на небольшой парусно-моторной шхуне с двигателем всего в 16 лошадиных сил вдоль берегов Сибири — многим казался безумным. Но Русанов свято верил в свою гипотезу — поскольку теплое течение Гольфстрим проходит много севернее сибирских берегов, то именно там, считал он, и надо искать чистую ото льдов воду, по которой можно беспрепятственно пройти на Дальний Восток. Этой верой Русанов сумел увлечь и капитана Кучина, и всех остальных немногочисленных участников предприятия — их было восемь, включая и невесту Русанова парижанку Жюльетту-Жан Сессии. Восемь живых душ и шестнадцать лошадиных сил против тысячи верст самого сурового на планете океана… Безумие? Но если бы гипотеза о «теплом проходе» севернее прибрежных льдов, оправдалась, «Геркулес» свершил бы подвиг, достойный своего мифического тезки.

«Располагая маленьким «Геркулесом», непригодным для плавания в тяжелых полярных льдах и неприспособленным для зимовки, В.А. Русанов, очевидно, не надеялся на сочувствие задуманному им столь ответственному и трудному плаванию. А между тем, являясь горячим поборником Северо-восточного прохода, он, несомненно, всей душой стремился к его исследованию и не хотел упускать представившейся возможности осуществить свою заветную мечту. Поэтому, тая про себя план далекого похода на восток, он решил открыть его только в самый последний момент, когда уже никто не мог помешать ему в его намерении. Весьма возможно, что в данном случае он решил действовать по примеру Амундсена, который точно так же, ни с кем не делясь своими истинными планами, потом круто изменил их, направившись вместо Северного полюса к Южному». Так попытался объяснить «безумие» Русанова человек, который хорошо знал его — Павел Башмаков.