О чем молчат боги - Юлия Цыпленкова

к мерам физического воздействия. Он задергался, да так рьяно, что мохнатого горного разбойника повело, и он едва не упал. Салгар, перейдя в фазу активного несогласия, теперь ревел и дергался не переставая, и урх разъярился.

Я уже отмечала силу этих созданий, но не думала, что она столь велика. Урх стянул салгара с шеи и, сжав задние ноги, размахнулся бедным животным, и вот тут взбунтовалась и я.

– Не тронь козла!!! – заорала я что есть мочи.

И едва не поплатилась за свою самоотверженность. Мой урх, использовав момент, шагнул ко мне, но я вовремя опомнилась и остервенело зачесалась, и похититель отпрянул. Но я все-таки ошеломила второго урха напором и резким вскриком на высоких нотах. Он замешкался, и этого хватило салгару, чтобы вывернуться, отскочить в сторону, а после дать стрекоча, бросив меня, свою спасительницу.

– Неблагодарный! – гаркнула я.

После перевела взгляд на урхов. Теперь их было двое против меня одной. К тому же второй негодяй оказался не на шутку разгневан бегством своей добычи. Он громогласно зарычал, ударил кулаками по скале, а после и вовсе попрыгал, не переставая горланить проклятия на своем невразумительном языке. Его приятель, полюбовавшись с минуту на ярость напарника, снова обернулся ко мне. Он протяжно вздохнул, потряс башкой и все-таки направился ко мне, несмотря на то что я продолжала демонстративно чесаться. Я поняла – пора. И запела.

Урхи застыли на месте, даже тот, кто продолжал браниться. Он встал рядом с моим похитителем, и теперь они вдвоем смотрели на меня, не отрывая взглядов. А дальше произошло то, чего я ожидала менее всего, – мохнатые разбойники уселись, скрестив ноги, и одобрительно загорланили, взмахивая ручищами. Им нравилось! Мое пение нравилось!!!

– Уму непостижимо, – пробормотала я, прервавшись, чтобы перевести дыхание.

Даже рырхи с трудом выносили мои фальшивые завывания, а урхам нравилось! И они это ясно показали, вновь загорланив в желании слушать мои рулады и дальше.

– Ур-рх! – ревели первые и единственные ценители моего певческого таланта. – Р-рух ур-рух! Ур-ру-рух!

Я, вдруг вдохновившись, отказывать благодарной публике не стала. Впрочем, буду честной. У моего вдохновения была вполне приземленная подоплека – так я надеялась подать сигнал Архаму, если он все-таки был где-то позади. А еще, пока я пела, урхи никуда не шли. И пусть репертуар мой был небогат, но моим слушателям разнообразие было неважно, это я поняла, когда затянула одну из нескольких запомнившихся мне песен в третий раз. А потом я и вовсе начала петь всё, что приходило мне на ум, а урхам всё равно нравилось!

Они слушали, гомонили, лупили кулаками по камням и вызывали, и вызывали меня на «бис» уже хорошо понятным «Ур-ру-рух!».

Я продолжала свое выступление и даже не заметила, в какой момент начала приплясывать, чем вызвала у моих поклонников явное одобрение. Впрочем, вскоре поняла, что петь и отплясывать вовсе нехорошо, потому что дыхание сбивалось и усталость настигала меня всё быстрее. А потому я отказалась от этой затеи.

– Рухарух! – рявкнул тот урх, который упустил салгара.

И, судя по всему, это было резкое неодобрение моего решения, но скакать на потребу публике я не стала. И даже оборвала пение, когда возмущение приобрело массовую форму протеста. Теперь и мой похититель ревел и лупил себя кулаком в грудь.

– Сам попробуй петь и скакать, – задрав нос, ответила я. – Хм…

Эта идея мне понравилась. Осторожно приблизившись к моему пахучему знакомцу, я, поколебавшись недолго, всё же взяла его за палец и потянула на себя. Урх неожиданно послушался. Он встал на ноги и вопросил:

– У?

– Танцуй, – сказала я и отошла на пару шагов назад.

После приподняла подол, чтобы было видно мои ноги, и начала пританцовывать.

– Ну, давай же, – подбодрила я урха.

Он почесал макушку, а после поднял ногу. Я живо закивала, показывая одобрение. Урх вернул ногу на место и поднял вторую, а затем проделал это уже без всяких на то моих понуканий. Рассмеявшись, я захлопала в ладоши и возобновила пение, продолжая пританцовывать вместе с урхом.

– Ур-рух! – гаркнул тот, задирая ноги, помолотил себя по груди кулаком, и веселье продолжилось.

Нет, правда! Мы веселились! Я бы и сама не могла предположить подобного исхода чуть менее часа назад, когда болталась на плече урха. Но вот прошло не так много времени, и всё переменилось. Я пела, не попадая в ноты, урхи отплясывали, не попадая в ритм, и нам было и вправду весело! Безумие, согласна, но совершенно нестрашное. И потому я голосила уже не столько ради того, чтобы меня заметил Архам, а просто потому, что мне нравилось происходящее.

Подобной легкости я не испытывала с тех пор, как оказалась вдали от мужа, Иртэгена и всех, с кем успела подружиться. Я не чувствовала себя в опасности и не ощущала злости на двух лохматых созданий, которые помешали моему возвращению домой. Ну, тут я чуть кривлю душой. Домой мне хотелось ничуть не меньше, и я верила, что задержка не продлится долго, но вот злости, как на илгизитов, не было.

И когда я замолчала, переводя дыхание, урхи ударили кулаками себя по коленям и издали странноватые звуки, сильно напомнившие одышку, но я быстро поняла, что они смеются. Мои мохнатые друзья веселились! От души и совершенно искренне.

– Как же замечательно, – умилилась я и рассмеялась сама.

– Рух, – выдохнув, махнул лапищей один из урхов, и второй поддержал:

– Рух, рух.

– Еще? – переспросила я.

– Рух, – подтвердил первый громила.

– Хорошо, – не стала я кокетничать и ломаться.

Никогда у меня не было и не будет более благодарных слушателей, чем урхи, и осознание этого факта открывало второе дыхание. Мое издевательство над вокальным искусством продолжилось, как продолжилось и издевательство над искусством танца. Да здравствует хаос! Да здравствует свобода в своем самом диком проявлении! Похитители и их добыча предавались безудержному веселью, попирая всякие законы и правила.

И спустя некоторое время я сама начала отплясывать, уже даже не утруждаясь словами. Мое фальшивое и прерывистое «ла-ла-ла» неслось среди горных склонов, а ему вторило грубое и надрывное:

– У-у-у!

– Рухурух, у-у-у!

Урхи разошлись не на шутку. Ноги и руки их были гораздо длиннее моих, и мне пришлось отступить к выступу. Здесь остановилась и привалилась плечом к неровной холодной поверхности. А мои почитатели продолжали свои пляски. Они уже несколько раз задели друг друга, обменялись затрещинами и продолжили прыгать под мой аккомпанемент.

Еще чуть погодя они опять столкнулись, порычали друг на друга и вроде бы претензий друг к другу не имели, пока один из них не дал случайно