Волки и лохи - Михаил Факиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, хотя на самом деле у старика реактивный психоз, но ему поставят диагноз «шизофрения». Вообще острое психотическое расстройство возникает внезапно и продолжается от нескольких дней до месяца, в среднем около двух недель. При таком реактивном психозе, как у старика, больной может очень быстро прийти в себя. Часто для этого даже не требуется специального лечения. Просто отдых, покой и сон. И через считанные недели он уже абсолютно нормальный, здоровый человек. А вот шизофрения — это уже диагноз, который требует лечения. Диагноз на всю жизнь.
В-третьих, психиатрическое отделение предоставит заключение, в котором будет сказано, что старик представляет опасность для себя и окружающих и не может отвечать за свои поступки. Мы предъявим это заключение в суде, а если понадобится, то доктор Саттон и доктор Фельдман готовы в суде свидетельствовать, хотя я и уверен, что это не потребуется. В общем, в судебном процессе по признанию старика недееспособным и учреждению над ним и над его имуществом опеки доктора будут огромным подспорьем!
В-четвертых, начиная с понедельника и до самого дня суда, старика будут накачивать успокоительными средствами, а после суда его будут «лечить», а точнее, держать в психиатрическом отделении до тех пор, пока он не отдаст богу душу. Сколько он там протянет, ни один врач точно сказать не сможет, но, учитывая его возраст и состояние здоровья, не больше, чем полтора-два года».
Алекс от всей души поблагодарил Сваакера, сказал, что он перед ним в неоплатном долгу, получил в банке нужную сумму, передал деньги Сваакеру и со спокойной душой отправился домой рассказать Нэнси, что все прошло хорошо.
Сваакер ровно в час дня передал доктору Фельдману симпатичный желтый конвертик, выпил кофе и откланялся. Содержание конвертика медики-разбойники поделили по-братски. Как и обычно, сорок процентов получил завотделением доктор Саттон, сорок процентов — лечащий врач, то есть доктор Фельдман, и двадцать процентов — старшая медсестра. Доходы же, получаемые лично старшей медсестрой, дележу не подлежали. Доктора закрывали на это глаза, понимая, что для железной леди, которая держит в ежовых рукавицах все отделение, двадцать процентов — маловато. Но, как говорится, кто на что учился! Заключение, подписанное врачами, имеет силу в суде, а подписанное старшей медсестрой — нет!
Назавтра, в пятницу, Алекс снова приехал в госпиталь. Заранее предупрежденная старшая медсестра провела его сразу в кабинет доктора Фельдмана. Оттуда они втроем отправились в южное крыло. Алексу и стыдно было за свое любопытство, ведь это же больные люди, но все-таки он с интересом осматривался. По дороге к палате отца им встретились всего четыре пациента. Двое просто стояли в коридоре, безучастно прислонившись к стене и уставившись в одну точку. Третий стоял, повернувшись к дверному косяку, время от времени проводил по нему пальцем, будто за чем-то следил, и повторял: «Ползет, ползет, ползет».
Активнее всех был четвертый пациент — невысокий худощавый парнишка лет двадцати. Сначала он тоже стоял у стены, но потом, увидев троицу, пошел им навстречу, немного задел Алекса локтем, сказал скороговоркой «прошу прощения, сэр», уступил Алексу дорогу и пошел дальше. К величайшему удивлению Алекса, старшая медсестра погналась за парнишкой, обыскала его, отругала и, вернувшись, протянула Алексу его собственный бумажник! Алекс только ахнул, а доктор Фельдман, улыбаясь, добродушно сказал: «Мистер Гаррисон, вы уж не сердитесь на нашего Чарли! За последние два месяца он добился большого прогресса, но бывают и рецидивы. Ну, вот мы и пришли. Самое спокойное место во всем отделении!»
Старшая медсестра подтвердила, что этот отсек — самое спокойное место не то что в отделении, а, пожалуй, и во всем госпитале. Здесь четыре палаты, в каждой по два пациента. Вот, например, палата номер 121. Здесь находится пациент, который считает, что создал вечный двигатель. К сожалению, его нельзя поместить в одну палату с человеком, который помнит хотя бы самые основы физики. Сразу же начинаются споры, он доказывает свое, оппонент — свое, и все заканчивается дракой. А так-то он тихий, если не трогают его вечный двигатель. Вот они и свели его в одной палате со старичком, который не только законы физики, но и таблицу умножения уже забыл, потому что единственное его занятие — он раз пятьдесят в день перестилает свою постель. И старшая медсестра открыла дверь.
Изобретатель вечного двигателя, худющий тип со взъерошенной шевелюрой и горящими глазами, сидел за столом и делал какие-то записи, время от времени отрываясь от своего занятия и вперяя свой взор в потолок. Старшая медсестра вполголоса сказала Алексу, что сейчас гениальный изобретатель работает над созданием репликатора. Этот прибор позволит каждому человеку по заданным параметрам создавать себе еду, одежду, обувь и вообще любые материальные предметы, включая даже жилье. Сказал, допустим, «сделай мне стейк с жареной картошкой и бутылку кьянти». И репликатор тут же из ничего создаст в своей внутренней камере стейк с жареной картошкой и бутылку кьянти. Вам останется только достать их оттуда нажатием кнопки. Вышел на пустырь, сказал «построй мне дом с тремя спальнями и двумя ванными комнатами». Смотришь, а там уже и не пустырь, а вполне ухоженный участок с этим самым домом!
Старшая медсестра показала Алексу санузел палаты — чистейшее, благоухающее свежестью помещение. После этого она открыла холодильник и пригласила Алекса взглянуть: апельсины,
