Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская

Многие присутствовавшие на слушаниях сенаторы сами были достаточно серьезно озабочены результатами расчетов, демонстрирующих губительность военного противостояния. В частности, Э. Кеннеди заявил, что он, как и многие мыслящие американцы, обеспокоен непрекращающимися свидетельствами того, что кое-кто в нынешней американской администрации считает возможным выжить и победить в ядерной войне, а военные строят планы такой победы. Так, всего за неделю до этой встречи, уже после того, как содержание докладов на конференции «Мир после ядерной войны» стало известно общественности, управление по мобилизации в чрезвычайных обстоятельствах направило в Белый дом доклад не более и не менее как о перспективах сельскохозяйственного производства и обеспечения продовольствием во время ядерной войны. Э. Кеннеди с возмущением цитировал фразы о радужных перспективах сбора урожая после начала войны: ведь сельское население должно-де пострадать от взрывов меньше городского, и к тому же беженцы из разбомбленных городов создадут на селе избыток рабочей силы, благоприятствующий быстрому сбору урожая. И при любых условиях беспокоиться, мол, нечего: припасов хватит на всех. Ведь едоков, получивших смертельную дозу облучения, придется кормить сравнительно недолго. Соответствующий фрагмент доклада сенатор зачитал дословно и с особой горечью. На фоне приведенных на конференции данных эти мысли, видимо отражающие точку зрения администрации, звучали неприкрытым издевательством.

Пауль Эрлих обратил внимание сенаторов на неизбежность гибели экосистемы Земли — и человека как ее части — в результате даже самого «мягкого» из сценариев ядерной войны. В своем выступлении он часто повторял слово «overkill» — «переубийство» — «убийство с запасом». Именно этот термин становится основным при описании любых сценариев ядерной войны. Ведь на самом деле понижение среднегодовой температуры в Северном полушарии даже не на заявленные ранее 20–30 °C, а всего лишь на 6–7° будет означать, заметил он, полную гибель урожаев.

Карл Саган, развивая в дискуссии свои мысли, ранее высказанные в его сценарии и докладе, подчеркнул, что пока еще трудно точно назвать тот порог мощности, ту «dead line», за которой ядерные взрывы приведут к уничтожению человечества, однако уже сегодня очевидно, что такой порог существует и он весьма невысок — значительно ниже, чем уровень накопленных запасов ядерных зарядов.

С. П. Капица, согласившись с основными выводами американских ученых, справедливо усомнился в возможности установить «порог» мощности ядерных ударов, гарантирующий выживание человечества. Современные развитые государства — весьма сложные системы, которые легко могут выйти из состояния равновесия, тем более под влиянием такого мощного возмущающего фактора, как ядерные удары, пусть даже ограниченной мощности. А когда сложная система выходит из равновесия, нельзя надеяться на возможность контроля протекающих процессов. Это противоречит современным представлениям о природе сверхбольших систем. Единственная надежная гарантия контролируемого развития событий — полное исключение всякой ядерной войны, как «большой», так и «ограниченной».

Академик Е. П. Велихов, выступавший последним и как бы подытоживший мнения ученых, подчеркнул, что из всего сказанного на слушаниях явственно следует одно: ядерному оружию больше невозможно приписывать какой бы то ни было военный или политический смысл — это оружие просто нельзя применять ни в каких целях, кроме самоубийства. Военные средства превратились в триггер, включающий цепную реакцию перестройки природы. И если даже кто-то, включив этот триггер, сумеет отсидеться в каком-нибудь немыслимом убежище, выйдя из него, он найдет совсем другую планету, где ему уже не будет места.

Впоследствии, рассказывая в своих мемуарах об одном неудавшемся аспекте контроля ядерных вооружений даже в период наибольшего сближения СССР и США, Е. П. Велихов приводит строфу А. А. Фета:

Но сойдемся ли снова так близко

Средь природы разнеженной мы,

Как видало ходившее низко

Нас холодное солнце зимы?

В 1995 году Пагуошское движение было признано лауреатом Нобелевской премии мира «За большие достижения, направленные на снижение роли ядерного оружия в мировой политике, и за многолетние усилия по запрещению этого вида оружия».

С 2007 года Пагуошские конференции собираются раз в два года. Ранее они проводились ежегодно, а иногда и по два раза в год.

Председателями Российского Пагуошского комитета являлись академики: вице-президент АН СССР А. В. Топчиев (1957–1962), вице-президент АН СССР В. А. Кириллин (1963–1964), вице-президент АН СССР М. Д. Миллионщиков (1964–1973), академик-секретарь Отделения ядерной физики АН СССР М. А. Марков (1973–1987), директор Института химической физики им. Н. Н. Семенова РАН В. И. Гольданский (1987–2001), чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации РАН Ю. А. Рыжов (2001–2012).

Профессор Сергей Петрович Капица, главный научный сотрудник Института физических проблем им. П. Л. Капицы РАН, с 1987 года был заместителем председателя Российского Пагуошского комитета при Президиуме РАН.

«Мое участие в Пагуошских встречах началось довольно неожиданно. В 1968 году академик Л. А. Арцимович, который, как и мой отец, академик П. Л. Капица, принадлежал к первому поколению советских ученых, участвовавших с 1957 года в международном диалоге по проблемам глобальной безопасности, пригласил меня с женой на встречу Нового года в московский Дом ученых. К тому времени стала уже очевидна необходимость вовлечения в Пагуошское движение следующее, более молодое поколение. К назначенному часу мы приехали на Кропоткинскую улицу (теперь она вновь стала Пречистенкой) и оказались в обществе американской делегации Пагуоша во главе с профессором Генри Киссинджером. Тогда он еще не был советником президента США по национальной безопасности и государственным секретарем. Среди советских ученых были В. И. Гольданский, Г. А. Арбатов и другие. Беседой полностью завладел Л. А. Арцимович, которому дискуссия с Киссинджером доставляла удовольствие, особенно тогда, когда ясные и иногда парадоксальные аргументы ученого сталкивались с позицией политика и дипломата. Но именно в этом и состоял смысл Пагуошских встреч, которые имели своей целью не столько переговоры, сколько достижение понимания путем диалога. Только потом, на основе общего понимания ситуации, необходимый результат может быть развит, сформулирован и закреплен путем переговоров. Поэтому, когда в мире возник принципиально новый фактор — конфронтация СССР и США в связи с обретением ими ядерного оружия, — обычный переговорный процесс не приводил к достижению соглашений, поскольку ни военные, ни политики по существу не понимали масштаба и механизмов того, с чем они столкнулись. Сам диалог стал возможен благодаря договоренности, достигнутой при встрече Н. С. Хрущева и Дж. Кеннеди в Вене. Но реализация этой возможности состоялась только благодаря очень ответственной позиции советских и американских ученых, многолетнему и целеустремленному диалогу, развивавшемуся в положении, которое многим казалось безнадежным», — вспоминал позднее С. П. Капица.

Римский клуб

Римский клуб — «нетривиальная», даже по физтеховским меркам, элитарная организация — сыграл большую роль в жизни Сергея Петровича, до самой своей смерти он представлял Россию в Римском клубе.

Исследования, в свое время предложенные Римским клубом, в частности работа, проведенная под руководством Денниса Медоуза — «Пределы роста», предопределили новую