Радость и страх - Джойс Кэри

- Ну что, Нэнси? Этот тоже тебя бросил? И ничего удивительного.

- Понимаешь, бабушка, во-первых, меня уволили - выгнали с военной службы.

- За что?

- Ну, обычное.

- Обычное - это что значит?

- Да ты посмотри на меня, миленькая. Я же на пятом месяце.

Табита ошарашена. Потом взрывается: - И тебе не стыдно?

- Мне очень жаль, бабушка, но я даже притвориться не могу, что мне стыдно, просто глуповато себя чувствую.

- Ты хотя бы знаешь, кто отец?

- Ох, бабушка, - смеется Нэнси, - хорошего же ты обо мне мнения!

- Я почти год ничего о тебе не знаю. Все еще мистер Паркин?

- Да, бедный Джо.

- Бедный?

- Ну, понимаешь, я все хлопоты взяла на себя, потому что ему уж очень не хотелось этим заниматься.

- Хлопоты, хлопоты, - стонет Табита. - А жениться на тебе он не собирается?

- Нет, он на меня страшно зол, думает, что я это нарочно, чтобы поймать его. Но ты насчет этого не волнуйся, как-нибудь все уладится. Единственный вопрос - финансы. Понимаешь, домой вернуться я не могу, потому что мама расстроится еще больше, чем ты, и в "Масоны" не могу приехать" потому что дедушку хватит удар. А с другой стороны, в кармане у меня ни шиша.

- Трудно осуждать твою мать и деда, если их, как ты изящно выражаешься, хватит удар. Тебя удивляет, что это может им не понравиться?

- Не сердись на меня, бабушка. Я знаю, тебе все это кажется каким-то ужасом. Но право же, сейчас все не так, как когда вы с дедушкой были молодые. Вам ведь приходилось думать о приличиях?

Сказано это мирным, даже виноватым тоном, но Табите на миг показалось, что Нэнси что-то известно о ее прошлом и она на это намекает. От возмущения она теряет дар речи - до чего же несправедливо, до чего подло было бы бросить ей такой упрек! Разве можно судить одинаковым судом обстоятельства ее побега из дому - ее, невинной девушки, воспитанной в строгих правилах, - с Бонсером, таким красивым, обольстительным, полным самых лучших намерений, и этот пошлый романчик - один эгоизм и чувственность - с циником и уродом Паркином!

- Ты о чем? - произносит она дрожащими губами. - При чем тут я и твой дедушка?

- Я просто говорю, что время теперь другое, что я не могу чувствовать себя преступницей, что и тебе не надо так волноваться.

И Табита, убедившись, что Нэнси не имела в виду ее уязвить, переводит дыхание и говорит строгим голосом: - Ты хочешь сказать, что вполне довольна, лишь бы кто-нибудь согласился платить за твой стол и квартиру?

- Ну да, если б мне только найти, куда спрятаться, я бы никому не стала досаждать, мне этого меньше всего хочется. Я думала, мне бы спокойно родить где-нибудь в Уэльсе, а потом я, конечно, могла бы фигурировать как военная вдова. Миссис такая-то. Сейчас для этого даже траур носить необязательно.

Табита содрогается - никаких нравственных понятий!

- И ты даже не думаешь о том, чтобы выйти замуж за отца твоего несчастного малютки?

- Замуж за Джо... Это страшновато - когда знаешь, что такое Джо. Но я за него, наверно бы, вышла. Конечно, вышла бы, хоть завтра. Понимаешь, бабушка, - и опять нахальные глаза Нэнси словно предлагают ей оценить хорошую шутку, - в том-то и горе. Я его, негодяя, ужасно люблю.

Табита продолжает хмуриться, не принимая шутки. - Любишь! Как будто этим можно все оправдать. А Годфри? А твои родные? А твоя работа, твой долг? Да что с тобой разговаривать, ты только смеешься надо мной. Порядочность для тебя - пустой звук. Не знаю, зачем я вообще здесь сижу, почему до сих пор не ушла. Да, не знаю. - Последний всплеск вызван тем, что на губах у Нэнси заиграла улыбка. Но неожиданно она одумалась опустила глаза и молчит.

- И не возражай мне, все равно не поверю! - восклицает Табита. Но смирение Нэнси немного ее успокоило - видно, какие-то зачатки воспитанности у нее все же есть.

- А где этот молодой человек сейчас?

- Миленькая моя, а что толку? Даже если б на него нашло затмение и он бы расписался, он через неделю опять сбежит. А гоняться за ним я не желаю. Он бы только хуже меня возненавидел. Он не виноват, что я такая. И на шантаж я не пойду. Так низко я еще не пала.

- Приятно слышать, что хоть какой-то предел для тебя существует.

Нэнси, смеясь, бросается ее целовать. - Бабушка, миленькая, до чего же хорошо опять слышать, как ты меня ругаешь!

- Да, если б от этого был какой-то прок. И теперь, очевидно, мне предстоит платить за твою квартиру и за ребенка мистера Паркина. А как только ты родишь, так опять начнешь бегать за мужчинами.

Нэнси, похоже, обдумывает эту возможность, а потом говорит почти тем же тоном, что и Годфри: - Сейчас, бабушка, я такого желания не испытываю, но, в общем-то, я правда идиотка по части мужчин.

Табита вскакивает как ужаленная. - Выходит, ты готова идти на панель. А когда окажешься там, скажешь, что иначе не могла. Времена, мол, изменились.

Она оставляет на столе десять фунтов и уходит, задыхаясь от ярости. "Невероятно. Ей, по-моему, и себя не жаль". Блудная дочь ускользнула у нее между пальцев, увернулась от раскаяния. Тем страшнее за нее, тем тверже решение Табиты обеспечить ей хоть какое-то положение в обществе. Она тотчас обращается к командиру эскадрильи, который уже полгода живет в "Масонах", и к утру адрес Паркина ей известен.

Он прикреплен к аэродрому истребителей-перехватчиков, где-то на юго-востоке Англии. Но в тот же день она уже поджидает его в офицерском клубе. Это голый деревянный барак, только что достроенный. Пол устлан новыми циновками; стены, столы, занавески - все новое, все дешевка, только самое необходимое, как и нужно в казармах, особенно временных. Вся обстановка словно говорит: "Здесь Все предназначено для удобства - для временного удобства людей, которые получают приказы отправляться туда-то и туда-то, вступать в бой, рисковать жизнью, умирать; людей настолько бездомных, что всякое напоминание о доме для них проклятие и опасность". Табита, оглядываясь по сторонам, ощущает вокруг себя эту мужскую армейскую жизнь, эту мужскую атмосферу, столь отталкивающую для старухи, жены, матери, столь притягательную для свободной молодой женщины.

За Паркином послали. Он является - манера развязная, на длинном кривом лице написана наглость - и здоровается с Табитой небрежно-фамильярным тоном. - Приветствую вас, миссис Бонсер. Чаю выпить желаете?

Вся повадка его изменилась. Ни наклонов, ни эффектных жестов. И офицерская форма, как видно, уже не так его радует.

- Я хотела поговорить о Нэнси, мистер Паркин.

- Нэн? Ну да, конечно. - Он поглаживает усы. - Как она себя чувствует?

- Вы прекрасно знаете, как она себя чувствует и по чьей вине.

- Так она сказала, что это я виноват?

- Нет, она даже не знает, что я к вам поехала. Как вы намерены поступить в этом очень серьезном деле, мистер Паркин?

- А я никак не намерен поступать, миссис Бонсер. Никакой ответственности я на себя не принимаю.

- Этим не отвертитесь, и не пробуйте. - Голос и шляпа Табита дрожат от негодования.

- Вы считаете, что я должен на ней жениться?

- Безусловно.

Паркин мрачнеет и вдруг становится красноречив. Он говорит, что они с Нэн никогда и не помышляли о браке и, скорее всего, из их брака ничего бы не вышло. - Вы и Нэн, верно, рассчитываете на то, что меня кокнут, и это, разумеется, вполне вероятно. Ну, а если нет, миссис Бонсер? Если я останусь жив? Если эта чертова война когда-нибудь кончится? Что тогда? У меня ни гроша за душой, у Нэн, насколько я знаю, тоже. А работу женатым не торопятся предлагать, ведь так? Вот видите, я думаю не только о себе. Даже если я женюсь, на одно обручальное кольцо Нэн не прожить.

Табита пристально смотрит на молодого человека, а он нахально выдерживает ее взгляд и добавляет для полной ясности: - Финансовая сторона меня главным образом и смущает.

- Мистер Паркин, если бы у Нэнси были собственные деньги, вы бы на ней женились?

- Это меняет дело. Мы тогда хотя бы могли опять расстаться и я бы не чувствовал, что бросаю ее на произвол судьбы.

- Опять расстаться?

- Вот именно, если дело не пойдет. Да, это уже разговор. Я подумаю.

Табита уже готова была вспылить, но осеклась, заметив, что молодой человек смотрит на нее выжидающе - холодно и зорко. Она думает: "Надо быть осторожной, ради Нэнси. От этих молодых не знаешь, чего и ждать".

А Нэнси, услышав о намечающейся сделке, и правда выражается странно: Джо, оказывается, умнее, чем я думала.

- Вы хоть сколько-нибудь уважаете друг друга? - спрашивает Табита в полном изнеможении.

- Насчет уважения не знаю, но Джо молодец. Он просто великолепен. Ему на все и на всех наплевать.

У Табиты около пяти тысяч фунтов собственных денег - остатки того, что завещал ей Голлан, и набежавшие за двадцать лет проценты. Три тысячи она готова закрепить за Нэнси, и за эту сумму Паркин соглашается жениться. Но проделывает он это без восторга и в бюро записи браков ведет себя так несерьезно, что даже Нэнси немного озадачена. К тому же увольнительная у него всего на сутки, и прямо с порога он возвращается в свою часть.