Перстень некроманта - Андрей Петерсон

В разных местах зала — к стенам, колоннам, вазам на лестнице, к нескольким статуям странного голого караула — лепились большие коконы, накрученные из чего-то кожистого и липкого. На вид они были скользкими и истекали желтовато-прозрачной влагой, более всего похожей на лимфу. Было ее, правда, слишком много — с бурдюков этих текло, как с сосулек по весне. Впрочем, и сами коконы были размеров не маленьких — уж раза в полтора больше, чем Осси, — это точно.

Были они какого-то весьма неопределенного и невнятного цвета — что-то между светло-коричневым и серым, а вся поверхность их была испещрена сложнейшим узором сосудов кровеносной системы. Причем иногда встречались вены (или артерии — кто их там разберет) с палец толщиной, весьма рельефно выделяющиеся на общем фоне тончайшей склизкой кожицы. Сквозь тонкие стенки кровеносного узора было видно, как толчками прокачивается по сосудам густая темная жидкость, очень похожая на кровь, но в то же время слишком для нее густая.

Лимфа, или что это там было, сочилась на поверхность прямо сквозь поры кожи, собираясь в небольшие, блестящие в свете огня саламандр капельки, которые затем стекались, сливаясь в капли побольше. А потом потихонечку улитками сползали вниз, прокладывая себе кривые изломанные ручейки сквозь мутную слизь. Затем все это шмякалось на пол, со звуком, совсем не напоминающим веселую весеннюю капель, где и натекало в здоровые мутно-желтые лужи какой-то густой и не очень аппетитной субстанции.

Внутри этих истекающих, словно толстяк, обливающийся потом в жаркий летний день, бурдюков постоянно что-то ворочалось, шевелилось и как будто вздыхало, отчего коконы эти периодически сильно раздувались, значительно увеличиваясь в размерах. От этого постоянного шевеления и бултыхания внутри бурдюки-коконы, прилепленные к своим опорам нитями слегка отвердевшей слизи, раскачивались из стороны в сторону, иногда весьма заметно проседая вниз, словно на стропах-резинках. Видела Осси такой аттракцион на прошлогодней ярмарке и уже собралась было испробовать, да что-то отвлекло тогда.

Короче говоря, внутри этих развешанных по залу кожаных мешков бурлила, в полном смысле этого слова, жизнь. Причем, по всей видимости, не самая приятная и абсолютно чуждая.

Впрочем, то, что жизнь, спящая внутри коконов, является чуждой и крайне недружелюбной, было ясно и так, ибо принадлежали эти коконы вурлокам, готовым, кстати, вылупиться в любой момент. И чтобы это понять, не надо было долго наслаждаться этим ярким зрелищем, а достаточно было вспомнить то, чему учили. А поскольку учителя были хорошие и учили добросовестно, невзирая, так сказать, на пол и на лица, то хорошо тренированная память выдала готовый ответ прямо сразу же. При первом же взгляде на всю эту красоту и выдала. А потом еще и подтвердила, воспользовавшись подсказкой, которая была оставлена в коридоре, где плавал один из уже вылупившихся.

Так что можно сказать, что встреча, которая сейчас должна была состояться, была давно уже ожидаемой и запланированной. Правда, более приятной она от этого почему-то не становилась.

Больше всего кожистых бурдюков было развешано на нижнем ярусе — фанфары для входящих через главную дверь, не иначе. На верхнем Осси насчитала всего четыре, а все остальные расположились на ее уровне. Всего их выходило восемнадцать, и из них чуть меньше половины были совсем рядом. Практически под рукой. И с ними-то и надо было разобраться в первую очередь. Потому как или мы — их, или они — нас. Такой вот жестокий мир…

Поскольку вурлоки еще спали, хотя активность их стремительно росла, и это было видно абсолютно невооруженным взглядом, — судя по всему, почувствовали уже присутствие твари, — то могучую артиллерию в виде посоха можно было пока попридержать. Сэкономить, так сказать. А пока время еще было, можно было воспользоваться, для того, чтобы поджарить вурлоков прямо в их колыбельках, другим, не менее эффективным, но значительно более дешевым способом. Требующим, правда, некоторого напряжения, ну, такова уж наша жизнь, ибо за все в ней, так или иначе, взимается плата.

Еще раз быстро и внимательно осмотрев помещение и наметив цели, Осси закрыла глаза и постаралась мысленно представить себе картину, которую она только что наблюдала. Когда она прорисовалась во всех мелочах, девушка удержала ее в памяти и открыла глаза для необходимой корректировки.

Увы, но, как обычно, две картинки, мысленная и реальная, совпадали не во всем. Требовалось мастерство высочайшего уровня, помноженное на большую практику, чтобы вот так — на раз «выхватить» кусочек мира и ничего при этом не упустить. Такой силой Осси еще не обладала, но кое-что все же могла. Во всяком случае на занятиях подобными вещами в монастыре она уверенно входила в тройку лучших. А по числу целей даже превосходила остальных учеников на две — ей удавалось удерживать восемь. Отец Шока, обучавший их этому искусству, мог, правда, работать по двадцати четырем, и при этом не промахивался ни разу. Но шел он к этому ни много ни мало тридцать с небольшим лет, а опыт леди Кай в этом смысле был скромнее. Значительно скромнее.

Подогнав мысленную картинку под реалии, Осси еще раз закрепила ее в памяти, а затем снова проверила. Теперь вроде бы все совпало. Впрочем, так всегда казалось… Тем не менее фазу номер один можно было считать законченной. Цели были выбраны, распределены, и траектории движения к ним проложены. Наступала фаза два.

Вытянув перед собой обе руки, Осси вызвала огненный шар и начала его перекатывать — будто снежок лепила. Снежок этот, правда, получался из настоящего пламени и рос довольно быстро, по мере того как Осси подкачивала туда свою силу.

Фокус был в том, чтобы уловить ту грань, когда накопленной шаром энергии будет достаточно, чтобы без сомнения поразить цели, оставаясь при этом стабильной. Чуть меньше энергии — и все закончится в буквальном смысле пшиком, над которым долго потом будут смеяться сытые вурлоки. Чуть больше энергии — и шар станет неуправляемым и развалится прямо в воздухе, а то и в руках. Не говоря уже о том, что такая «перенакачка» просто выпьет из леди Кай всю энергию и оставит ее полностью опустошенной, беззащитной и с дикой головной болью. Последняя, впрочем, быстро пройдет, когда накинувшиеся на нее твари, не встретив достойного отпора, играючи оторвут ей голову.

Такой вот получался баланс между смертью и смертью…

Шар тем временем вырос уже до заданных ему пределов. На этот раз Осси наметила себе десять целей, что несколько превышало ее реальные возможности, но с другой стороны — где еще учиться, как не в бою…