Бесценная белая женщина - Кира Фарди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Согласна, но я скоро уезжаю, поэтому, даже если не узнаем, в моей жизни ничего не изменится.
— Ты зря так думаешь. Грабитель может на тебя напасть еще раз, да хотя бы сегодня вечером.
— Не пугай. Я одна ходить не буду, — проворчала Наташа. — А что второе?
— Второе именно то, ради чего я бросился за тобой в Дубай. Вот после этого и придет время поговорить о нас.
— Господи, хватит мяться, можешь наконец сказать, зачем я тебе понадобилась!
— Наташа, помнишь, ты в школе дружила с…
Договорить ему не удалось. У обоих зазвенели телефоны. На это раз запели они разными голосами. Наташа удивленно подняла брови.
— Это смартфон Алекса, — пояснил одними губами Демин, — он и звонит.
Они снова остановились, и так как разговаривать рядом было неудобно, разошлись по сторонам. Они двигались неторопливо по проходу напротив друг друга, и Наташа нет-нет да и поглядывала с улыбкой на Демина.
— Наташка, как тебе отдыхается? — раздалось в трубке веселое сопрано Ленки, школьной подружки и по совместительству ангела-хранителя.
— Лен, столько здесь всего произошло, что сразу не расскажешь! — Наташа вдруг почувствовала, как защемило сердце, и сразу захотелось домой.
Провести остатки отпуска у Михайловых на даче — это именно то, что ей сейчас нужно. Она представила гамак, натянутый между двух дубов, книжку в руках и солнце, золотыми монетками пробивавшееся сквозь резную листву, и на глаза навернулись слезы.
— Наташ, ты чего замолчала? — и в который раз Наташа изумилась, как тонко всегда подружка улавливала ее настроение. — Если в Эмиратах так паршиво, возвращайся. Мишка и Пашка, сорванцы, — в голосе зазвучала материнская теплота, — тебя ждут, все время спрашивают. На днях мои родители приедут. Мне иногда кажется, что они тебя больше родной дочки любят. На озеро будем ходить, купаться, шашлыки жарить, да и клубника уже поспела, варенье сварим. Ты же его обожаешь! Давай, заканчивай свое заграничное путешествие.
И такое тепло повеяло от этих простых слов, что на душе стало легко. Наташе захотелось махнуть на все рукой и оказаться у Ленки на подмосковной даче. И уже решение отложить возвращение на несколько дней померкло, потускнело.
— Я приеду, Лена. Обязательно. Ты не представляешь, с кем я сейчас иду к станции метро!
— С арабским шейхом?
— Лен, ты юмористка! Шейхи на метро не ездят, — улыбнулась Наташа, — все проще, и это странно.
— Тогда не представляю. Может, нового кавалера завела? Курортный романчик тебе на пользу пойдет. Глядишь, у Мишки и Пашки сестричка названная появится.
— Окстись, как говорила моя бабушка! Романа нет, но намечается. Представляешь, — Наташа намеренно сделала паузу, чтобы удивить подругу еще больше, — рядом со мной Данька Демин.
— Погоди, какой Демин? Это тот, который тогда. в детстве?
— Да, — Наташа затаила дыхание: мнение подруги для нее многое значило.
— Золотарева, не смей! Не входи в одну и ту же воду дважды. Не смей! — голос зазвучал неожиданно сердито и звонко. — Держись от него подальше. Вспомни, какая ты одержимая была.
— Лен, не забывай, я тогда еще о любви мало что знала. Я уже взрослая девочка, больше думаю головой, чем чувствами… — и осеклась, вспомнив, какое место работало сорок минут назад.
— У вас с ним эмоциональная несовместимость.
Наташа хмыкнула. Ничего себе несовместимость! Они только что в примерочной были ну о — о-о-чень совместимы. Такого единения с партнером Наташа еще никогда не испытывала. Обычно после близости она мечтала куда-нибудь спрятаться, чтобы зализать расстроенные чувства. А тут! Ни грусти, ни малейшего разочарования! Светлая радость сейчас переполняла ее и делала счастливой.
— Он на тебя действует, как наркотик, — продолжала кричать в трубку Ленка, и голос ее вибрировал на последней ноте и вот-вот норовил сорваться на фальцет. — Скажи, как ты себя чувствуешь, когда он рядом? Сердце бьется, дыхание останавливается и по всему телу дрожь, так?
— Ну, да. Примерно. — Наташа уже была не рада, что затеяла этот разговор.
Она покосилась в сторону Демина, но тот ей весело подмигнул и махнул рукой, чтобы она двигалась вперед. Комок напряжения, появившийся внутри из-за неприятного разговора, вдруг разом исчез, а по всему телу разлилась блаженная теплота.
— Вот видишь! Все признаки наркотической зависимости!
«А может, еще и симпатии?» — мысленно парировала Наташа, но вслух сказать эти слова не посмела: убедить Ленку в обратном было невозможно.
— Он знает, что ты тогда чуть не умерла?
— Скажешь тоже, я и не собиралась умирать! Воспаление легких в наше время не смертельная болезнь, — оправдывалась Наташа.
— А воспаление души? Ты, дура влюбленная, два года к психологу ходила, как мертвая была. Мы с твоей мамой думали, что ты в психушке окажешься, — голос Ленки задрожал, и она заплакала.
— Леночка, ты что! Это же так давно было! Не плачь, пожалуйста! Я тоже сейчас разревусь, — уговаривала подругу Наташа, слушая ее всхлипывания. — Я думаю, что Демин ничего не знает. Да я честно стараюсь держаться от него подальше, но он не отходит ни на шаг. Он мне здорово здесь помог. Вот и сейчас хочет о чем-то поговорить, но я не поддаюсь.
— И не поддавайся! И потом, — Ленка всхлипнула еще раз и заговорила уже деловым тоном. У нее, холерика в квадрате, часто менялось настроение. — Я, кажется, знаю, о чем пойдет разговор.
— Как знаешь?
— Так. И предполагаю, зачем он тебя разыскивал. Держись от него подальше! Его льстивые слова — ловушка.
— Ой, Лен, я заканчиваю, Демин идет. Вечером тебе позвоню.
Наташа отключилась и молча смотрела, как Данила, улыбаясь во весь рот, направляется к ней. Он делал шаг и останавливался, пропуская поток людей, потом снова
