Апелляция - Джон Гришэм

— Аарон, — позвала мальчика мать из другого конца помещения. — Иди сюда.

— Все в порядке, — сказал Рон, улыбаясь ребенку, который тут же исчез.

Аарон. Имя показалось ему знакомым. Аароном звали мальчика, у которого в голове застрял кусок металла, отскочивший от газонокосилки. Травма мозга, стойкая нетрудоспособность, финансовый крах для всей семьи. Присяжные посчитали производителя виновным. Процесс был проведен надлежащим образом. В тот момент судья Фиск не смог вспомнить, почему так легко присоединился к мнению большинства о том, чтобы отменить вердикт.

Тогда, всего два месяца назад, он и представить себе не мог, какую боль испытывает родитель тяжело пострадавшего ребенка. Или что значит страх потерять ребенка.

Теперь же, в разгар этого кошмара, он увидел Аарона совсем в другом свете. Читая медицинские заключения по делу, он сидел в уютном кабинете, оторванный от реальности. Ребенок получил серьезнейшую травму, очень жаль, но несчастные случаи то и дело происходят. Можно ли было предотвратить эту беду? Он задумывался об этом тогда и, конечно, задумался сейчас.

Маленький Аарон вернулся, уставившись на пакетик с крендельками, дрожащий у Рона в руках.

— Аарон, оставь дядю в покое! — вскричала мать.

Рон взглянул на трясущийся пакетик.

Несчастного случая можно и нужно было избежать. Если бы производитель следовал установленным правилам, то газонокосилка была бы намного безопаснее. Так почему он решил встать на сторону производителя?

Дело безвозвратно ушло, вердикт был отклонен большинством из пяти голосов якобы мудрых мужчин, ни один из которых никогда не испытывал сочувствия к тем, кто страдал. И Рон задался вопросом, приходилось ли хоть одному из этих четырех — Каллигану, Романо, Бейтману и Россу — бродить по пустынным, как кладбище, коридорам больницы сутками, в ожидании того, умрет или выживет их ребенок?

Нет, не приходилось. Иначе они не были бы такими, какие есть.

Воскресенье плавно перетекло в понедельник. Началась еще одна неделя, правда, она отличалась от всех, что были до нее. Рон и Дорин отказывались покидать больницу больше чем на час или два. Джош не очень быстро шел на поправку, и они боялись, что каждый визит в его палату может стать последним разом, когда они видели его живым. Друзья покупали им одежду, еду и газеты, предлагали посидеть вместо них, если они захотят съездить домой на пару часов. Но Рон и Дорин упорно продолжали делать по-своему, словно зомби, веря в то, что Джошу станет лучше, если они будут поблизости. Усталые и изможденные, они вконец потеряли терпение к посетителям, приезжавшим из их родного города, и начали прятаться в отдаленных уголках больницы.

Рон позвонил на работу и передал секретарю, что не знает, когда вернется. Дорин сообщила начальнику, что берет отпуск. Когда начальник деликатно объяснил, что по регламенту отпуска подобным образом не предоставляются, она вежливо намекнула ему, что пора изменить регламент. Он тут же согласился последовать ее совету.

Больница располагалась в пятнадцати минутах ходьбы от Дома суда Кэрролла Гартина, и рано утром во вторник Рон зашел туда взглянуть на свой кабинет. На столе появилось несколько новых папок с документами. Его старший секретарь пробежался по списку текущих дел, но внимание Рона было рассеяно.

— Я думаю о том, чтобы взять отпуск. Передай председателю, — сказал он секретарю. — Дней на тридцать, быть может, на шестьдесят. Я не могу сейчас сосредоточиться на работе.

— Обязательно передам. Вы планировали поддержать заключение по делу Бейкер против «Крейн» сегодня утром.

— Это может подождать. Все может подождать.

Ему удалось выскользнуть из здания, не повстречавшись с остальными судьями.

Во вторничном выпуске «Кларион леджер» опубликовали статью о Джоше и его травме. Получить комментарии от судьи Фиска не удалось, зато они смогли раздобыть достоверные сведения из неизвестного источника. Доктора удалили большой сгусток крови, который оказывал давление на мозг. Жизнь ребенка уже вне опасности. Однако пока слишком рано говорить о долгосрочных проблемах. Доктор, расшифровавший не те результаты исследования, по тексту не упоминался.

Однако сплетни скоро дополнили всю недостающую информацию. Ходили слухи о незаконно используемой бейсбольной бите, которая послужила причиной несчастного случая, и разговоры о серьезном повреждении мозга. Появились сообщения от человека из больницы округа Генри, который якобы знал, как сильно ошиблись доктора. Возник ряд нелепейших теорий о том, что судья Фиск коренным образом изменил свою судейскую философию. А кое-кто даже утверждал, что он собирается уйти в отставку.

Уэс Пейтон внимательно наблюдал за происходящим, сидя у себя в кабинете. Но не его жена. Она много работала, чтобы успеть завершить другие дела, Уэса же история с Джошем сильно взволновала. Будучи отцом маленьких детей, он с трудом представлял, что приходится выносить Фискам, и не мог не задаться вопросом, как трагедия повлияет на дело Бейкер. Он не ожидал, что Рон Фиск резко сменит линию поведения, но такая возможность, безусловно, существовала.

Они молились лишь об одном — о чуде. Быть может, оно уже случилось?

Они ждали. Решение могло быть вынесено со дня на день.

К утру вторника Джошу стало немного лучше. Он бодрствовал, реагировал на внешние раздражители и даже следовал указаниям. Мальчик не мог говорить из-за дыхательной трубки, но постоянно находился в движении, что было хорошим знаком. Давление на мозг уменьшилось почти до обычного уровня. Доктора уже несколько раз объясняли, что должно пройти несколько дней, а быть может, и недель, прежде чем они сделают долгосрочный прогноз.

Когда Джош проснулся, Фиски решили переночевать дома. Доктора и медсестры их в этом поддержали. Сестра Дорин согласилась посидеть в отделении реанимации, в пятнадцати футах от кровати племянника.

Они уехали из Джексона, радуясь тому, что наконец-то побудут вдали от больницы и увидят Зика с Клариссой. Говорили о домашней еде, долгом ду́ше и своей удобной постели. Они поклялись друг другу получить удовольствие от следующих десяти часов, потому что их мучения только начинались.

Но расслабиться было сложно. Едва они отъехали от Джексона, зазвонил мобильник Рона. Это был судья Каллиган. Беседу он начал с подробных расспросов о состоянии Джоша, передал соболезнования всех сотрудников суда и пообещал заехать в больницу при первом удобном случае. Рон поблагодарил его, но вскоре почувствовал, что звонит судья не просто так, а по делу.

— Есть пара вопросов, Рон, — сказал Каллиган. — Но я знаю, что твоя голова занята сейчас другим.

— Так и есть.

— В общем, нет ничего действительно срочного, за исключением двух дел. Похоже, в деле по отравлению воды в Бауморе голоса разделились как четыре к четырем. Думаю, это неудивительно. Я надеялся, ты меня поддержишь.

— Мне казалось, Романо пишет заключение по этому поводу.

— Уже написал, как и Олбригтон. Все заключения готовы, и нам нужна только твоя поддержка.

— Я определюсь завтра.

— Отлично. И еще нас волнует вердикт по дому престарелых в округе Уэбстер. Голоса опять разделились как четыре к четырем.

— Отвратительное дело, — заметил Рон почти с омерзением. В очередном доме престарелых персонал практически забросил пациента, и в конце концов, когда его обнаружили, он лежал в бреду, в собственных испражнениях, покрытый пролежнями, его никто не кормил и не давал лекарств. Компания, владевшая заведением, заявляла об огромной прибыли, что удивило присяжных, когда выяснилось, как мало денег тратится на пациентов. Злоупотребления правами в домах престарелых были столь возмутительны, что Рона уже тошнило читать про них.

— О да. Настоящая трагедия, — сказал Каллиган, как будто способен был испытывать сочувствие.

— Полагаю, вы собираетесь отменить вердикт?

— Я не вижу здесь причин для привлечения к ответственности, да и компенсация непомерно высока.

За три с половиной месяца, которые Рон провел в суде, судья Каллиган никогда не видел причин для привлечения к ответственности по любому делу, связанному со смертью или серьезными травмами. Он считал, что присяжные глупы и их легко вводят в заблуждение хитрые юристы-судебники. А еще он считал своим святым долгом исправлять любую судебную ошибку (коей являлся вердикт в пользу истца) с высоты своего весьма изолированного от других людей положения.

— Я приму решение завтра, — снова сказал Рон. Дорин уже начала нервничать из-за звонка.

— Это всегда правильно. Если бы мы могли закрыть два этих дела, Рон, то короткий отпуск был бы тебе обеспечен.

По поводу короткого отпуска или длинного, если уж на то пошло, каждый судья волен был решать сам. Здесь Рону не требовалось одобрение Каллигана. И все же он поблагодарил его и повесил трубку.