Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания - Виктор Аллахвердов

Признаем, что содержание сознания, отражающее окружающий мир, не может непосредственно сличаться с реальностью. А потому сличаться между собой могут только разные представления, данные сознанию. Однако эти представления должны формироваться не зависимо друг от друга, только тогда положительный результат сличения будет характеризовать не  внутренние процессы сознания, а то, что в этих процессах едино, а именно – окружающий мир. Но какие бы разные процессы ни были, если они протекают внутри одного сознания, они поневоле оказываются взаимосвязаны. Отсюда и возникает главная идея: проблема разрешается, если существуют разные сознания, которые получают разную информацию от внешнего мира, содержат собственный канал обратной связи, позволяющий корректировать свои гипотезы, и при этом обрабатывают поступающую информацию разными способами. Если результаты столь разной и не зависимой друг от друга работы в итоге окажутся, тем не менее, зависимыми, то эта зависимость может быть объяснена только общим фактором, воздействующим на оба процесса одновременно. Естественно считать таким фактором единый для обоих сознаний окружающий мир. Сличение представлений, даже полученных разными сознаниями, уже логически возможно. А сходство результатов между собой дает приближение к истинному знанию о мире.

Но такая идея ставит много новых проблем.

Проблема первая. Прежде всего, о каких разных способах познания может идти речь? Восходящее к И. Канту деление психического на чувственность и рассудок не кажется очень удачным.

Вариант решения. Методологи науки издавна описывают два разных пути познания (точнее, они говорят: две разных генетических схемы научного познания [Е.П. Никитин], две модели научного знания [А.С. Кармин], два языка науки [Л.Б. Баженов] и т.д.): эмпиризм (индуктивизм) и рационализм (дедуктивизм). Эмпиризм трактует познание так: оно начинается с фактов, затем происходит их индуктивное обобщение и в итоге формулируются законы; дедукция применяется для выведения из теории следствий, объясняющих и предсказывающих новые эмпирические данные. Рационализм видит познание иначе: на основе ˝рациональной интуиции˝ конструируются гипотезы, из них дедуктивно выводятся следствия, которые эмпирически проверяются, а в итоге формулируется целостная логически связанная теоретическая система. Оба разных пути познания не противоречат друг другу, говорят методологи, наоборот, только вместе ведут к научному знанию.[461]

А что, если эти разные способы познания реализуются в разных познавательных структурах одного человека, и каждая их этих структур, собственно, и образует самостоятельное сознание? Тогда индуктивистский путь познания может быть представлен, например, сенсорной познавательной структурой (сенсорным сознанием): организм получает зрительную, слуховую и пр. сенсорную информацию (факты), строит на их основе гипотезы, а затем проверяет, насколько поступающая в дальнейшем сенсорная информация им соответствует. Моторная деятельность тоже может рассматриваться как отдельная познавательная структура (моторное сознание), которая начинает с того, что конструирует представление о мире, на базе этого представления формирует моторные команды, а затем – на основе проприоцептивной информации – проверяет реальную исполнимость этих команд и, тем самым, правильность своих представлений о мире. (Например, гипотеза о том, что мир пустой и в нем – следствие гипотезы – можно без ограничений двигать руками во все стороны будет быстро скорректирована, а то и просто опровергнута). Затем уже результаты работы двух разных познавательных структур можно сравнивать друг с другом (что само по себе не просто, и мы ещё обсудим, как это может происходить). Пока важно лишь признать, что сличение когнитивных образований, построенных в разных сознаниях столь разными способами и на основе разной информации, возможно. Следовательно, можно выкарабкаться из обсуждаемой гносеологической ямы.

Кстати, этот замысел отчасти реализует подход К. Маркса: моторная деятельность (практика) проверяет результаты сенсорного познания. Надо только допустить, что столь разные структуры действуют абсолютно независимо друг от друга и что результаты работы этих разных познавательных структур также не зависимы друг от друга. Но разве может быть деятельность без сенсорного отражения? На первый взгляд, это выглядит нелепым. Даже из советских психологов – приверженцев марксизма – никто всерьёз эту версию не рассматривал. Да как такое возможно? – удивленно спрашивал один мой оппонент. Получается, что во время ходьбы глаза видят сами по себе, и ноги двигаются сами по себе, совершенно не зависимо от зрения? Так же не бывает! Попробую ответить на критику, которая стала появляться после моей первой публикации на эту тему (частично используя и опубликованные мной ранее аргументы).[462]

Обсуждение.

Напомню обычную точку зрения: у психики две основные функции – отражение внешнего мира и регуляция деятельности. Это точка общего согласия практически всех психологических концепций, в том числе, и таких, которые воинственно настроены друг к другу. Из этого делался вывод: раз обе функции взаимосвязаны, то они всегда взаимосвязаны. Поэтому сенсорное отражение и моторная регуляция включены в единый контур регулирования, а потому всегда последовательно соединены друг с другом. Далее идет лишь спор о том, в какой именно последовательности осуществляется это соединение.

Одни психологи считают, что вначале создается сенсорный образ, который уже затем переводится в моторную реакцию. Считается, что таких психологов большинство.[463] Наверное поэтому эта позиция даже определяет соответствующую терминологию: принято говорить о сенсомоторных связях, а не, например, о мотосенсорных. Другие психологи (среди них Дж. Дьюи, Ж. Пиаже, Б. Скиннер) подчёркивают, что реакция в ответ на стимуляцию возможна только в том случае, если организм уже умеет осуществлять эту реакцию ещё до соответствующей стимуляции. Ведь сенсорная стимуляция, полагают они, из скромного набора врожденных реакций, имеющихся у новорожденного, не может сама по себе породить всё богатство человеческого поведения. К тому же, существует спонтанная двигательная активность, не обусловленная никакой стимуляцией. Из всего этого они делают противоположный вывод: вначале действие, а потом уже сенсорный образ.

Третьи психологи утверждают: бессмысленно спорить, что чему предшествует – образ действию или действие образу, ибо в едином акте регулирования постоянно происходит чередование зрительной и проприоцептивной чувствительности, включается попеременно то одна форма чувствительности, то другая.[464] В исследованиях В.П. Зинченко с соавторами обнаруживается, что в движении есть две фазы. На первой – движение практически не чувствительно к зрительной обратной связи и опирается лишь на проприоцептивную чувствительность, а на второй – наоборот. Обе формы чувствительности всегда присутствуют в действии в целом, но на разных этапах сдвинуты друг относительно друга.[465] Но тогда возникает вопрос: когда "присутствует" одна форма чувствительности, вторая вообще исчезает? Если да, то зачем? Ведь если одна форма чувствительности хотя бы на краткий миг выключается, то при очередном включении она будет вступать в дело с ненужным запаздыванием (ей же не известно, что произошло, пока она "отсутствовала"). Если ни одна форма чувствительности не выключается, то что же тогда подразумевается под чередованием?

Сама путаница в позициях прямо-таки ведет к признанию независимости, параллельности сенсорного и моторного. Вспомним приведенные выше слова моего оппонента. На самом деле очевидно, что глаза видят именно то, что видят, а ноги ходят сами по себе. Это так по факту. Другое дело, что люди учатся и научаются связывать сенсорное и моторное. Более того, только допустив независимость сенсорного и моторного, можно объяснить произвольность большинства сенсомоторных связей. Утверждение об этой произвольности – суть великого открытия И.П. Павлова: «Учение об условных рефлексах бесспорно утвердило в физиологии факт временной связи всевозможных (а не определенных только) как внешних, так и внутренних раздражений с определенными единицами деятельности организма».[466] А ведь верно, – соглашается со мной В.А. Аверин, – в онтогенезе моторное и сенсорное развитие идут параллельно, лишь постепенно формируя сенсомоторные координации.[467] Чередуются, в предложенных мной терминах, не формы чувствительности, а происходит поочередное осознание содержания разных одновременно работающих сознаний. Таким путём можно избавиться от противоречий в психологических концепциях.