Некроскоп - Брайан Ламли

Лингвистические способности были не единственными, которыми он обладал. Поэтому за последние годы он предпринял несколько коротких поездок в Лондон, где ему удалось получить кое-какую интересующую его информацию и проверить сведения, добытые им ранее, за время, проведенное на Британских островах. Эти сведения могли заинтересовать некоторых людей за рубежом, а следовательно, принести кучу денег.

Иными словами, Виктор Шукшин был шпионом, или, во всяком случае, должен был им стать, — именно с этой целью Григорий Боровиц впервые выслал его за пределы СССР в 1957 году. В те годы отношения между Востоком и Западом были очень напряженными, а внутри СССР ужесточили меры, направленные против диссидентов. Поэтому на волне политической эмиграции Виктору Шукшину не составило особого труда попасть на Британские острова.

Однако вскоре после этого, а особенно после встречи с Мэри Киф, женитьбы на ней и ее убийства, Шукшин почувствовал себя настолько уверенно, что отрекся от своего шефа и стал британским гражданином. При этом он никогда не забывал о первоначальной цели приезда в Великобританию и в качестве гарантии на будущее все это время продолжал собирать информацию, которая могла бы когда-нибудь пригодиться его родной стране. И вот теперь, испытывая серьезные финансовые затруднения, он вдруг осознал, что его положение не так уж и безнадежно. Если в СССР ему откажутся заплатить требуемую сумму, он может пригрозить им раскрытием перед британскими спецслужбами секретов тайной русской организации.

Вот почему ясным майским утром Шукшин написал и тщательно зашифровал письмо, адресованное его старому корреспонденту в Берлине, с которым он не переписывался более пятнадцати лет и который, скорее всего, уже не рассчитывал что-либо от него получить. Тот человек имел возможность переправить его письмо дальше — в Восточную Германию, а оттуда в Москву, лично Григорию Боровицу. Шукшин отвез письмо в Бонниригг на почту и на потрепанном “Форде” возвратился обратно домой.

Однако, когда он переезжал через реку по старому каменному мосту, он вдруг с удивлением почувствовал внутри давно знакомый трепет, прилив сверхъестественной энергии, от которого спина покрылась холодным потом, а волосы на голове зашевелились словно под воздействием статического электричества. На мосту, облокотившись на парапет и глядя на воды спокойно текущей реки, стоял стройный молодой человек. На нем было пальто, на шее повязан шарф. Когда Шукшин подъехал ближе, молодой человек поднял голову и уставился на машину Шукшина. Серьезные бледно-голубые глаза, казалось, насквозь прожигали боковые дверцы автомобиля, и холодный взгляд пронзал Шукшина. Шукшин тут же почувствовал, что незнакомец обладает сверхъестественными способностями, не свойственной обычному человеку проницательностью. Он определил это абсолютно точно, поскольку сам был человеком неординарным. Он был “наблюдателем”: его талант заключался в немедленном выявлении особо одаренных людей.

Кем был этот молодой человек и почему он появился здесь именно сейчас, оставалось только гадать. Эта встреча могла быть случайностью, простым совпадением. Шукшину не однажды приходилось сталкиваться с подобными людьми. Однако, если оценивать с точки зрения силы и цвета, то этот человек был очень силен и окрашен в алый цвет — в сознании Шукшина он предстал грозной ярко-красной тучей. Вполне возможно, что он появился здесь преднамеренно, его мог кто-нибудь прислать. В британской разведке тоже имелись свои “наблюдатели”, они могли обнаружить и выследить Виктора. В свете недавних поездок в Лондон и того, что ему впоследствии удалось узнать о британском отделе экстрасенсорики, такое предположение никак нельзя было назвать невероятным. От этих мыслей его охватила паника. И не только паника. Он почувствовал в себе нечто такое, с чем необходимо было немедленно справиться. Он вдруг подумал, что нет ничего легче, чем, чуть повернув руль, пригвоздить человека машиной к парапету. Им овладела ненависть, непреодолимая и всепоглощающая ненависть ко всем экстрасенсам.

Ярость потихоньку прошла, и Шукшин взглянул на свои руки. Он так крепко вцепился в края стола, что костяшки пальцев побелели. Он заставил себя разжать руки, откинулся в кресле и глубоко вздохнул. Подобное с ним случалось не впервые, и он умел справляться с эмоциями, ему это удавалось почти всегда. И зачем только он послал это письмо Боровицу! Возможно, он совершил большую ошибку. Наверное, лучше было бы сразу предложить свои услуги англичанам. Ему следует немедленно сделать это. Пока они не выследили его...

За такими мыслями и застал его звонок в дверь, заставивший Виктора вздрогнуть.

Кабинет Шукшина располагался на нижнем этаже в задней части дома, окна его выходили во внутренний дворик. Он встал из-за стола и, покинув залитую солнцем комнату, торопливо направился через сумрачные помещения первого этажа к входной двери. Примерно на полпути звонок раздался снова, и он опять резко дернулся — нервы его были напряжены до предела.

— Иду! Иду! — крикнул он, но при этом замедлил шаги и остановился перед внутренним входом в длинную застекленную крытую галерею. Снаружи за матовыми стеклами входной двери он увидел закутанного в шарф человека, которого сразу же узнал. Это был молодой человек с моста.

У Шукшина было два предположения на его счет. Одно, основанное на чисто внешнем впечатлении, вполне могло оказаться ошибочным. Второе было более вероятным и очевидным: он вновь ощутил воздействие энергетических полей и почувствовал горячий прилив ненависти к этим специфически одаренным людям. В душе его вновь поднялась паника, но усилием воли он подавил ее и направился к входной двери. Ну что ж, он хочет узнать наконец, кто этот молодой человек. Теперь, похоже, он не останется в неведении. Так или иначе, но он вскоре выяснит, что происходит.

Он открыл дверь...

— Здравствуйте! — улыбаясь и протягивая руку, сказал Гарри Киф. — Вы, должно быть, Виктор Шукшин и, насколько мне известно, даете частные уроки русского и немецкого?

Шукшин не принял предложенной Кифом руки, а просто стоял, пристально глядя на гостя. Гарри, со своей стороны, тоже не сводил с него глаз. И несмотря на то что он продолжал улыбаться, все его существо содрогалось от мысли, что он стоит лицом к лицу с убийцей своей матери. Однако он отбросил эти мысли в сторону, так как сейчас ему было достаточно просто рассмотреть и составить впечатление об этом почти незнакомом ему человеке, которого он намерен уничтожить.

Русскому было далеко за сорок, но выглядел он лет на десять старше. У него было заметное брюшко, темные с сединой волосы, он носил бачки, плавно переходившие в острую бородку, обрамлявшую снизу толстогубый рот. Морщинистое лицо с серой кожей, глубоко посаженные темные глаза с покрасневшими, воспаленными веками свидетельствовали о том, что он обладал далеко не идеальным здоровьем, но Гарри почувствовал, что отчим обладает опасной силой. Его догадку подтверждали внушительных размеров руки, широкие, хотя и несколько сутулые плечи, а также рост, составлявший никак не менее шести футов. В целом фигура отчима производила внушительное впечатление. И к тому же (Гарри вновь вспомнил об этом) перед Кифом стоял хладнокровный убийца.