Некроскоп - Брайан Ламли

— Да, ну и что из того?

«Да разве ты не понимаешь? А ты бы смог устоять на моем месте? Ты дал мне возможность узнать судьбу остальных. Мой отец, старый Фаэтор, наконец-то умер! Мой брат Янош, всю жизнь ненавидевший меня, взлетел на воздух благодаря содержимому его подземелий. Да, оба они мертвы, они ушли навсегда — и больше всех рад этому я. Разве не они бросили меня на произвол судьбы, оставив гнить в земле целых полтысячелетия? А ведь они прекрасно слышали, как я звал долгими томительными ночами, но они не пришли и не освободили меня. Ладислав Гирешци воображает себя великим искателем вампиров. Но, если бы только мне удалось выбраться отсюда, я бы подсказал ему, как это делается, как отыскать тех, кто оставил меня в этой грязи, позволив червям и времени уничтожить меня. Что ж, теперь, когда их нет, моя жажда мщения угасла...»

Драгошани мрачно улыбнулся.

— Меня все время мучает один вопрос, Тибор: почему они отказались от тебя и бросили здесь на произвол судьбы? Кому как не твоему отцу, Фаэтору Ференци, лучше знать тебя? А почему тебя так ненавидел твой брат Янош?

Не так все просто с тобой, да, Тибор? Ты как черная овечка среди вампиров. Неслыханно! С другой стороны, почему бы и нет? Ты не раз говорил, что иногда выходил за рамки дозволенного. Да я и сам кое-что знаю. Неужели тебя мучит совесть по поводу содеянного? Или у Вамфири, и у тебя в том числе, совесть полностью отсутствует? “Ты делаешь из мухи слона, Драгошани!"

— Да? Не думаю. Я только теперь начинаю кое-что узнавать о тебе, Тибор. Даже тогда, когда ты не врал, ты все равно говорил не всю правду. По-другому поступать ты не умеешь.

Вампир был в ярости.

«Тебе легко оскорблять меня, зная, что я не могу ответить ударом на удар! Что я мог от тебя скрывать, какую правду?»

— Разве ты не сказал, что я дал тебе возможность узнать, что сталось с твоими родственниками? А на самом деле это твоих рук дело. Уезжая из Москвы, я вовсе не собирался идти в библиотеку в Питешти, Тибор. Это ты вбил мне в голову эту идею, не так ли? А когда ты узнал о Ладиславе Гирешци, мне не оставалось ничего другого, кроме как навестить его, да?

«Послушай, Драгошани...»

— Нет, это ты послушай меня. Ты меня использовал. Использовал точно так же, как в популярных романах вампиры используют подчиненных своей воле людей, как пятьсот лет назад ты использовал своих рабов-шекелов. Но я не раб, Тибор Ференци, и ты совершил большую ошибку. Ты о ней горько пожалеешь.

«Драгошани, я...»

— Я больше ничего не хочу слышать, старый дракон, так что перестань болтать своим раздвоенным языком. А сейчас я хочу от тебя только одного — чтобы ты немедленно убрался из моей головы.

Драгошани обладал вполне развитым, натренированным умом, острым, как скальпели, которыми он пользовался для своей работы. Закаленный некромантией — даром, переданным ему старым вампиром, — ум Драгошани был быстрым и поистине смертоносным, беспощадным. Но был ли он достаточно сильным? Теперь Драгошани решил испытать его. Напрягая все силы своего ума, он изгнал из него чудовище, заставил его отступить.

«Неблагодарный! — покидая его сознание, осуждающе проговорил Тибор. — Настанет день, когда я тебе понадоблюсь, и тогда ты вернешься. Только не жди слишком долго, Драгошани. У тебя есть максимум год, а потом ты можешь забыть о возможности постичь тайны Вамфири, будет слишком поздно. Только год, сын мой, не более года. Я буду ждать, и, возможно, к тому времени я... прощу тебя... Драгоша-а-а-ни!..»

И он исчез.

Драгошани расслабился, глубоко вздохнул и неожиданно почувствовал, что очень устал. Не так-то просто было освободиться от власти Тибора. Вампир сопротивлялся, но Драгошани оказался сильнее. И все же проблема состояла не в том, чтобы изгнать его, а в том, чтобы не позволить ему овладевать сознанием Бориса в будущем. А может быть, и нет. Теперь, когда Драгошани знал о способности Тибора тайно вторгаться в его сознание, он способен держать старого дьявола под наблюдением и быть настороже. Похоже, его “отдых” в Румынии закончился, не успев еще начаться. Он резко нажал на тормоза, развернул “Волгу” на сто восемьдесят градусов и поехал обратно. Он очень устал, но со сном придется подождать. Прежде всему следовало уехать как можно дальше от старого дьявола.

Возле Бухареста Драгошани остановился, чтобы заправиться, и попытался разбудить Тибора. День был в самом разгаре, но все же он сумел кое что уловить: слабый отклик, легкое шевеление в голове. В Брайде, уже в сумерках, он попытался снова. Теперь, с приближением ночи, присутствие Тибора ощущалось отчетливее. Тибор появился, он мог бы ответить, если бы Драгошани позволил ему это сделать. Однако он не позволил. Борис вновь исключил его из своего сознания и продолжил путь. Покончив с таможенными формальностями в Рени, Борис отключил защитные силы сознания и предложил Тибору войти в него. Была глубокая ночь, но он услышал лишь слабый шепот, словно доносящийся за тысячи миль:

«Драгоша-а-а-а-ни! Трус! Ты сбежал от меня! От сидящего в ловушке под землей старика!»

— Я не трус! И я не убегаю. Я просто хочу быть недостижимым для тебя, быть там, где ты не сможешь до меня добраться. А если тебе это все-таки удастся, я буду знать об этом. Ты, Тибор, нуждаешься во мне больше, чем я в тебе. А пока полежи и все обдумай. Может быть, в один прекрасный день я вернусь к тебе, а может быть, и нет. Но если я вернусь, то поставлю тебе свои условия.

«Драгошани... — (шепот был слабым, но настойчивым) — я...»

— Прощай, Тибор!

Шепот Тибора Ференци растаял вдали, и вскоре Драгошани решил, что пришла пора остановиться и спокойно поспать.

И увидеть во сне свои собственные сны.

Глава 10

Весна 1976 года...

Виктор Шукшин был почти что разорен. Он промотал доставшиеся ему в наследство от Мэри Киф — Снайтс имение, вложив деньги в несколько сомнительных финансовых предприятий, которые благополучно провалились. Ему приходилось платить, высокие налоги за большой дом в Бонниригге, и тех грошей, которые он получал за частные уроки, было недостаточно. Он с удовольствием продал бы дом, но тот пришел в такое ужасное состояние, что не приходилось надеяться получить за него приличную сумму. К тому же дом обеспечивал необходимое уединение. Можно было бы сдать внаем несколько комнат, но в этом случае он непременно лишился бы возможности жить втайне от окружающих, а кроме того, прежде чем сдавать, комнаты следовало отремонтировать, а денег на это не было.

Лингвистические способности были не единственными, которыми он обладал. Поэтому за последние годы он предпринял несколько коротких поездок в Лондон, где ему удалось получить кое-какую интересующую его информацию и проверить сведения, добытые им ранее, за время, проведенное на Британских островах. Эти сведения могли заинтересовать некоторых людей за рубежом, а следовательно, принести кучу денег.