Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

По толпе снова прокатился ропот.

— Кроме того, — сказал Алекс, и вновь наступила полная тишина, — я говорю, что осуждаю запланированный вами марш в Ньюпорт. Я осуждаю его, потому что, выходя на него, вы рискуете быть ранены или арестованы. Я осуждаю ваше решение, но если плети «бешеных быков» не засвистят над Кембраном, собирая всех непокорных на демонстрацию, я не предприму ничего, чтобы помешать вам. Достаточно того, что я предупредил вас, а решить вы должны сами. Вы свободные люди, в конце концов.

Он переждал шум, пробежавший по толпе. Он не мог понять, что вызвало этот гомон — удивление или общая подозрительность и недоверие.

— А между тем, — продолжил он, — у нас есть много дел, которые нужно делать здесь. Уже два года я владею заводом и шахтой. За те несколько месяцев, что я провел здесь, я понял, насколько был безответствен все это время, думая, что все в порядке. Мне стыдно за это. Здесь столько дел, что им можно посвятить десятилетия, — это и новые дома, и водопровод, и канализация, и школы, и многое другое. Но меня рассердило — да, меня очень рассердило и огорчило, что вы не захотели пойти мне навстречу, что вы проигнорировали мою просьбу об общем собрании, на котором мы могли бы обсудить, с чего нужно начать.

Толпа загудела, мужчины что-то кричали ему. Но все они говорили одновременно, так что он не мог разобрать ни слова. Впервые он поднял руку, требуя тишины.

— Я правильно понял вас? — спросил он. — Вы не слышали о моем приглашении?

По реакции мужчин он понял, что его догадка верна.

— Наверное, — продолжал он, — ваш лидер счел нужным принять решение, не посоветовавшись с вами. Наверное, он подумал, что вы будете непреклонны, что вы не захотите поверить врагу и работать с ним.

— Но у нас бы тогда был выбор! — прокричал кто-то, и в толпе одобрительно загудели.

— Что решил Перри, то хорошо для меня! — откликнулся другой голос и тоже заслужил крики поддержки.

Алекс поднял руку.

— Если я буду вынужден в одиночку улучшать жизнь в Кембране, — сказал он, — значит, так тому и быть.

Это мое право и моя ответственность. И все-таки я предпочел бы принимать решения вместе с вами, а не за вас. Я попрошу отца Ллевелина разрешить мне провести собрание на следующей неделе в воскресной школе — не на моей, а на вашей территории. Я попрошу его вести это собрание. А сам приду и буду участвовать наравне со всеми. Приглашаю прийти всех и привести своих жен.

— О Господи! — воскликнул кто-то. — Этого нам только не хватало!

Над толпой пронесся смех, Алекс тоже улыбнулся.

— Ваши женщины целыми днями сидят дома, присматривая за детьми, пока вы трудитесь на заводе или в шахте, — сказал он, когда смех затих. — Я думаю, вы сможете убедиться, что у них есть серьезные и дельные мысли о том, что нужно сделать для оздоровления и улучшения жизни в Кембране. Может быть, нам стоит научиться прислушиваться к их мнению и уважительно относиться к их мыслям.

Он почувствовал, что мужчины в растерянности, они не знали, как реагировать на его слова. Но он не собирался убеждать или уговаривать их. Все они были перед ним, и они слышали, что он сказал. Они поняли его. Их жизнь будет меняться к лучшему, хотят они этого или нет. Но он не может изменить их отношение к себе. Это зависит от них.

Он дождался полной тишины и помолчал еще несколько мгновений. Тишина стала напряженной и звенящей.

— Здесь ли Оуэн Перри? — наконец произнес он.

— Я здесь, — откликнулся уверенный и ясный голос из задних рядов.

Алексу потребовалось какое-то время, чтобы найти его глазами в толпе.

— Оуэн Перри, — заговорил он, бросая плетку на землю к своим ногам и начиная нарочито медленно снимать пальто, — я как-то говорил вам, что если «бешеные быки» еще раз придут в Кембран, если они опять будут пугать и обижать моих людей, я не дам им спуску, я найду их и накажу их так же, как они наказывают моих людей.

— Да, говорили, — ответил Оуэн с вызовом и презрением. Алекс расстегнул жилет, снял его и бросил на землю поверх плетки и пальто.

— Они приходили, — продолжал он, — и пытались запугать женщину. Женщину настолько отважную, что она не послушалась их угроз и не обратилась за помощью к тем, кто мог бы защитить ее. Она терпела этот ужас три дня.

Тишина над лощиной была громче, чем рев «бешеных быков».

— Этой ночью несколько мужчин, настолько трусливых, что они спрятали свои лица и говорили шепотом, чтобы их не узнали, связали ее на земле и избили плетьми, — говорил Алекс. — Она получила пятнадцать ударов, а утром пришла на работу и даже ни словом не обмолвилась о случившемся.

Его галстук уже был на земле, рядом с другой одеждой. Он освободил рубашку из бриджей и принялся расстегивать и ее. Пока он говорил, он не отрывая глаз от Оуэна Перри.

— Если бы даже она была, виновна в том, за что была наказана, — продолжал Алекс, — если бы даже донесла мне на вас, все равно она — женщина. А вы, Оуэн Перри, были среди «бешеных быков».

— Да, — ответил Оуэн Перри, перекрывая рокот, пробежавший над толпой.

— Ах, чертов ублюдок! — проревел чей-то голос. Алекс узнал в нем голос Хьюэлла Риса. — Дайте мне добраться до него! Я вырву ему руки и с радостью отправлюсь в преисподнюю за это. Я буду счастлив век гореть в геенне огненной, лишь бы знать, что Перри жарится вместе со мной!

Но мужчины, стоявшие рядом, удержали его, и вновь воцарилась тишина. Перри, гордо подняв голову, неотрывно смотрел Алексу в глаза.

— Выходи, Перри, — сказал Алекс. — Надеюсь, мужчины, для которых ты лидер, а я — хозяин, помогут освободить нам место в середине этой лощины. Я буду бороться с вами один на один, как мужчина с мужчиной. Если победа будет на моей стороне, я накажу вас так же, как вы с вашими громилами наказали Шерон Джонс этой ночью. Вы получите пятнадцать ударов моей плетью.

Оуэн Перри рассмеялся. И Алекс знал почему. Он видел этого здоровяка на заводе обнаженным по пояс, видел его мускулы. Но Перри не пришлось еще как следует разглядеть его, Алекса, и он, конечно, не знал, что Алекс проходил подготовку в одном из самых престижных боксерских клубов в Лондоне. И он еще не понял, какую убийственную ярость вселяет любовь в сердце мужчины и в его мускулы.

Мужчины расступились, и как по волшебству в центре ложбины образовался пустой круг и две дорожки к нему: одна — от возвышения, на котором стоял Алекс, другая — от того места, где был Оуэн Перри. Алекс снял ботинки, носки и вышел в центр круга.

— Вы можете выбрать себе секундантов, Перри, — сказал он. — Я полагаю, найдутся мужчины, которые примут вашу сторону. Я же останусь один — как всегда со дня приезда в Кембран.