На пороге Тьмы - Андрей Круз

Петр Геннадьевич дверь распахнул сразу, похоже, что ждал меня.

— Володь, что случилось-то?

В руках он держал немецкий автомат, правда держал так, словно его боялся.

— Да бандиты какие-то, Геннадьич, — выдал я наиболее логичный ответ, подскакивая к окну комендантской и пытаясь заглянуть как можно дальше вбок, для чего прижался к холодному стеклу лицом. — Комендатуру вызвал?

— Да вызвал уже, как не вызвать! Едут!

— Это хорошо, это хорошо, — закивал я. — Геннадьич, ты машину видел, что у ворот двора стояла?

— Машину? — озадачился тот. — Нет, машину не видел. А что за машина?

— Да неважно в таком случае. Фургон «Теплосервиса».

— Нет, фургона не видел, — сокрушенно ответил он, словно и вправду сожалея.

Машина моих преследователей так и не появилась. А вот комендачи подъехали минут через пять, сразу два грузовика «шевроле», в которых кузова заменили на отапливаемые кунги, и принесшийся первым «виллис». И уже тогда я почувствовал себя в безопасности. Место происшествия огородили бечевкой с красными флажками, ходили взад-вперед по следам, ворочали трупы, выворачивая карманы. Молодой и очень серьезный следователь, устроившись в комендантской другого дома, того самого, под стенкой которого лежал убитый.

— То есть вы никого из них не знаете и раньше не встречали?

— Нет.

— Номер машины вы тоже не запомнили?

— Сначала не видел, там основание забора прикрывает, а вот когда они уже погнались за мной, было не до номера. «Теплосервиса» фургон, единственное что могу сказать.

— Понятно, — кивал он, записывая показания в протокол. Закончив, он протянул его мне, показав пальцем на свободное место внизу: — Вот здесь напишите: «С моих слов записано верно, мной прочитано». И подпись.

Я действительно протокол прочитал, но ничего особо зловещего для себя в нем не нашел, как описал все, так следователь и записал.

А вот то, что случилось позже, удивило: появился Милославский, на своем «олл карри», в сопровождении двух уже знакомых охранников. Меня он перехватил у подъезда, откуда мы вышли вместе со следователем.

— Давайте без нелепых подозрений, — сказал он с улыбкой вместо приветствия, протягивая руку. — Был у себя, услышал оповещение. Целы, не подстрелили вас?

Сейчас я почему-то ему сразу поверил, хотя недоверие к моему излишне крученному руководителю стало уже для меня «частью пейзажа». Нет, на этот раз это никак не могло быть его инициативой. Скорее даже это могло быть направлено против него, очень даже запросто.

— Цел, нормально все, — ответил я и добавил: — Повезло, похоже что лохи попались, вроде уголовников. Стрелять всегда готовы, а вот умения делать это правильно нет. Валерий Львович, есть идеи насчет того, кто это мог быть?

— Нет у меня идей, и это меньше всего нравится, — ответил он с озабоченным видом и прикусил нижнюю губу, что у него, как я заметил, было признаком глубокой озабоченности. — Никаких идей, увы. А так вот что скажу: — вдруг уставился он мне в глаза: — Оставайтесь пока в Захолмье. И оттуда ни ногой. Это мой вам настоятельный совет. Закончим наши с вами дела — напряжение спадет само собой, а вот пока наш проект всем кажется лакомым плодом — все вот так и будет, как сейчас, через задницу. Оставайтесь там, очень прошу. С женой. Для городских нужд пока ее напарника хватит, курьерскую почту и он довезет, а все остальное… в общем, я позабочусь. Тем более что погода, — он посмотрел в небо, прищурившись навстречу падающим снежинкам.

Профессор явно ожидал, что я начну спорить, но в данный момент его предложение было как нельзя более кстати, аэродром и своя квартира становились такими точками, в которых нас подловить проще некуда. Риск слишком уж велик. Но вот гарантировать то, что мы будет находиться в Захолмье безвылазно я, пожалуй, все же не смогу.

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул я. — На Ферму нам ездить, насколько понимаю, пока без надобности?

— Абсолютно, — ответил он с явным облегчением. — Окопайтесь там, вооружитесь, поближе к Тенгизу — и все будет хорошо, гарантирую.

— А когда… гм… «эксперимент» планируем?

— Когда буду знать, как его проводить, — вздохнул Милославский. — А пока не знаю. И у нас всего одна попытка будет. Записи нужны, записи. Я долго думал над тем, ушел Седых или не ушел, и вывод сделал такой: не ушел он. Он погиб. Потому что его метод, даже та часть, которая из него стала мне понятна, не может сработать. Но кое-что он знает… знал, — поправился Милославский, — и вот это его знание может быть тем, чего не хватает мне. Если честно, — он зачем-то снял овчинную кепку, сбил с нее снег, после чего снова надел, — то я, по большому счету, знаю как надо действовать. Но у меня нет возможности повторить неудавшийся эксперимент, поэтому мне нужно собрать всю информацию… всю доступную, для того, чтобы оценить риски. А то нас с вами как тех хомячков, что каплю никотина приняли. Не хочется, если честно.

— Мне тоже, — поддержал я его. — Так я поеду? Комендачи со мной закончили.

— Да, езжайте, разумеется. Может вам охрану надо до КПП хотя бы?

— Не вижу смысла, сейчас уже точно ничего не случится, они уже накосячили.

— Хорошо. Что-то еще могу сделать?

— Разве что узнать интересно было бы, кто это такие. Реально?

— Если установят личности, то и я узнаю, — ответил Милославский, привычно опустив часть фразу про «но тебе хрен скажу».

— Понял, спасибо. Не гэбэшники, как думаете?

Милославский явно задумался всерьез перед тем, как ответить. Потом все же покачал головой:

— Нет, не думаю. Друзей у вас там нет, но Котовский людей конкретно предупредил, что если кто будет замечен хоть в каких-то действиях против вас — он того с лица земли сотрет. Не станут они так рисковать, все же убитые нарвались не по долгу службы, а на преступной халтуре, на том, чего делать никак нельзя. Так что нет, не думаю, не они это.

Настю я в гостинице не застал, вместо нее обнаружилась записка на кровати, гласящая: «Уехала с Катей. Ищи у Тенго дома».

Отлично, у нее здесь какая-то компания появилась. Все легче удержать будет, потому что когда речь заходит про аэродром и полеты, Настя логику предпочитает игнорировать, такое вот у нее слабое место. А сейчас все становится настолько серьезным и настолько все по-взрослому, что «хочу» и «не могу без» не должны иметь права на существование. Похоже, что ставки резко подскочили, а мы даже до конца не знаем, что за игра здесь идет. Тут, может быть, в «двадцать одно» режутся, а мы все в подкидного норовим.

Ладно, у Тенго так у Тенго, там и поищу. И кстати, если о Тенго говорить… надо бы еще и его навестить на новом месте.

До «нового места» ехать было недалеко, как раз базар по кругу обогнуть. Базар уже закрылся, только в окнах «Зорьки» горел свет и слышны были пьяные голоса, доносившиеся через открытые форточки — с вентиляцией там было не очень. А вот у крыльца бывшего червонцевского офиса машины стояли, в том числе и уже знакомый большой полноприводный «штайр», явно сменивший хозяина. Из чего я сделал вывод, что Тенго должен быть на месте.

Приткнув додж в небольшой рядок присыпанных снегом машин, я выбрался из кабины, на этот раз прихватив автомат, хоть как раз сейчас он мне бы и не понадобился, и поднявшись по кое-как расчищенному крыльцу, постучал в дверь. Открылось окошко, а в окошке чья-то подозрительная физиономия, не слишком хорошо побритая.

— Вы к кому? — спросила физиономия.

— К Тенго.

— Пусти, свои, — послышался голос откуда-то сзади.

Я оглянулся и увидел порученца и водителя Тенгиза, поднимавшегося следом. Взойдя на крыльцо, тот начал активно топать ногами, сбивая с сапог налипший снег. Дверь распахнулась:

— Заходите, — отступил в сторону жилистый мужик под два метра ростом, одетый в грубый свитер с горлом. Правая рука его все же лежала поверх кобуры — то ли удобно ему так, то ли все же намек в мой адрес.

— Спасибо. Тенго у себя?

— В приемную пройдите, там секретарь все объяснит, — не слишком логично ответил мужик.

— Как скажешь.

Офис был даже вполне современным с виду, даром что снаружи домишко красотой не впечатлял совсем. Червонец здесь явно собирался сидеть всерьез и долго, под себя делал, а судьба вот так распорядилась. Заигрался. И не то, чтобы его карающая длань закона настигла, скорее тут больше на рейдерство похоже, но надо сказать честно — подставился он сам, когда на чистую уголовщину перешел. У такого грех не отобрать.

Интетересно, секретарша от него в наследство досталась, или Тенго новую взял? Я посмотрел на симпатичную молоденькую брюнетку, сидящую за столом и делающую какие-то пометки в большой амбарной книге.

Кроме меня были еще люди в приемной, двое — явно разведбатовцы, один книгу читает, второй кроссворд в газете разгадывает, автоматы у стены стоят. Дополнительная безопасность? А к чему, интересно? На меня они посмотрели мельком и вернулись к своим занятиям.