Евангелие от змеи - Пьер Бордаж

Сомнения улетучились, как только он снял с Хасиды рэубашку и достал из спортивной сумки одежду. С невероятным трудом ему удалось натянуть на нее брюки и кл&шу —тело безвольно заваливалось то в одну, то в другую сторону, стоило ему отпустить руки. Обуздав расходившиеся нервы, Матиас довел дело до конца и поднял Хасиду с кровати —она оказалась неожиданно тяжелой. Перехватив тело поудобней, Матиас несколько минут прислушивался к звукам, доносившимся из короидора, и наконец вышел. В этой части клиники, где лежали только живые мертвецы, редко бывало многолюдно.

Как говорила медсестра, посетителям быстро надоедало беседовать с больными, которые никогда не отвечали, не реагировали ни на цветы, ни на шоколадку.

Он пошел не направо, как обычно, а налево, к маленькому служебному лифту: сев в кабину, можно было попасть прямо к пожарному выходу. Судя по густому слою пыли, им давно не пользовались.

—Эй, вы! Куда это вы направились?

Матиас услышал за спиной стук каблуков, почувствовал запах духов, смешанных с потом, и опознал медсестру прежде, чем она догнала его и заступила дорогу, гневно морща нос и лоб. Женщина ткнула ему в нос сумку, которую он бросил в палате.

—Вы отдаете себе отчет в том, что делаете?

У Матиаса появилось желание положить Хасиду на пол, достать глок и "решить проблему": пуля в голову —и путь свободен. Но эта простая женщина ему даже нравилась, и он решил попробовать другой путь.

—Вы слышали о Христе из Обрака?

Она судорожно кивнула, встряхнув седыми волосами, тихо звякнули серьги —широкие цыганские кольца.

—Говорят, этот человек творит чудеса, и сегодня он будет в Париже. Я только хочу показать ему Хасиду и обещаю —если ничего не выйдет, я верну ее в клинику.

—Меня обвинят в профессиональном преступлении, если случится несчастье. Эта история может стоить мне работы.

—Для нее это единственный шанс поправиться, сами знаете. Вы мне часто говорили, что не одобряете терапевтических мучений, разве не так?

—Возможно, но моя работа...

—Вы меня не видели и ничего не знаете. Дайте мне десять минут, а потом поднимайте тревогу.

Она покусывала нижнюю губу, переминаясь с ноги на ногу.

—Даю вам четверть часа, —сказала она наконец, глядя куда-то в пустоту. —В ответ окажите мне одну услугу: если этот Христос ее вылечит, я хочу увидеть вашу девушку, услышать ее голос.

Матиас что-то невнятно пробормотал, соглашаясь, и продолжил свой путь к лифту. Он не обернулся —ни нажимая на кнопку, ни садясь в тесную кабину, но в последнее мгновение перед тем, как закрылась дверь, увидел застывшую в нерешительности женщину.

Матиас черепашьим шагом продвигался под проливным дождем по окружной. Он целый час добирался от ворот Баньоле до ворот Берси, застряв в левом ряду и не имея возможности срезать путь через центр Парижа, хотя из-за закрытия набережных в езде intra muros тоже наверняка мало хорошего. Водители давали выход своей ярости, изо всех сил давя на клаксоны. Некоторые в отчаянии выглядывали в окна, как пассажиры корабля, медленно погружающегося в пучину вод, Другие на каждом метре дороги рывком трогались с места и тут же резко тормозили, шепча беззвучные ругательства.

Матиас считал пробки верхом человеческой глупости.

В зрелище вереницы машин, суетящихся и мешающих друг другу проехать, было что-то по-детски забавное.

Ему казалось бессмысленным и само преклонение человека перед машиной. Из-за автомобиля человек не только уродовал природу, прокладывая серые ленты дорог через леса и поля, строя в городах подземные стоянки, похожие на ядовитые цветы, нагромождая смятые жестянки ставших ненужными четырехколесных друзей на автомобильных кладбищах и ежесекундно отравляя воздух ядовитыми выхлопами углекислого газа, но и лелеял своих личных демонов, подогревая жажду власти и подчинения. Любовь и привычка к езде на машине была чем-то сродни пристрастию к наркотикам.

Матиас взглянул на Хасиду: она сидела, пристегнутая ремнем, на пассажирском месте и, казалось, мирно спала. Чистое лицо любимой на время примирило его с остальным человечеством. Если Христос из Обрака согласится ее исцелить, у человечества останется шанс.

Нетерпеливый гудок за спиной приглашал Матиаса немедленно преодолеть просвет в пять метров, образовавшийся между ним и шедшей впереди машиной. Он с трудом удержался от неприличного жеста —сейчас не время светиться, срывая зло на нетерпеливом кретине-автовладельце. Машина, которую он угнал, —белая "Рено-клио", была банальна до невозможности —хозяин даже не потрудился ее запереть, но не стоит затевать ссору, которая может плохо кончиться и привлечь к нему внимание.

Около двенадцати Матиас оказался у здания Tele Мах —у него ушло три часа на отрезок пути между клиникой Субейран и парком Андре-Ситроен. Несмотря на ливень, в XV округе царило непривычное оживление. На бульваре было полно машин и прохожих. Многие были одеты по моде новых кочевников —Матиас видел их по телевизору, но в их присутствии на улицах столицы было нечто эксцентричное, словно амазонские джунгли каким-то чудом материализовались в великом каменном асфальтовом храме, имя которому —Париж. Новые кочевники шли к зданию телекомпании, не обращая внимания на дождь, чтобы встретить Христа из Обрака.

Метров за двести-триста от стеклянной башни Матиас попал в безнадежную пробку. Увидев на дороге людей, кативших инвалидные коляски, он решил бросить машину и пройти оставшийся путь пешком, неся Хасиду на руках. Он закутал ее в плед, валявшийся на заднем сиденье, и присоединился к остальным. Сзади раздавалось возмущенное бибиканье водителей, застрявших перед его белой "клио", но Матиас даже не обернулся, и метров через двадцать на него перестали обращать внимание.

Тысячи людей стояли вокруг штаб-квартиры Tele Мах.

На бульваре и прилегающих улочках выстроились ряды инвалидных колясок. Матиас даже собирался дожидаться прохода Христа из Обрака, надеясь на чудо, но чем ближе он подходил, тем труднее становилось прокладывать дорогу, люди свирепо боролись за каждый отвоеванный сантиметр территории. В Матиасе видели конкурента, способного отнять шанс на чудесное исцеление.

Он промок до костей, руки занемели от тяжелого груза, он без конца натыкался на чужие зонты и, несмотря на все свое упорство и терпение, двигался безнадежно медленно: приходилось время от времени останавливаться, чтобы перевести дыхание и размять руки. Несколько раз он едва не уронил Хасиду. Наконец поток вынес его к кафе, откуда он несколько недель подряд наблюдал за стоянкой. Хозяин закрывал заведение: глаза за дымчатыми стеклами очков выражали решимость пожертвовать дневной выручкой, но не позволить чокнутым обожателям Христа обтирать голыми задницами его стулья.

Метров за десять до въезда на стоянку толпа натыкалась на тройное металлическое заграждение, позволявшее машинам объезжать бульвар по свободной стороне.

Расталкивая толпу плечами и локтями, Матиас добрался до первого ограждения. Вслед ему неслись проклятья и оскорбления. Совершенно выбившись из сил, он усадил Хасиду на поручень, привалив ее к себе, чтобы не упала, вытер лоб и глаза. За темной завесой дождя он разглядел силуэт охранника в будке.

Если они останутся в этой толпе, у Хасиды не будет ни малейшего шанса на милость чудотворца. Устроители не станут рисковать, опасаясь смертельной давки и побоища, и принудят Ваи-Каи выбрать другой путь в здание.

Даже если бы он и прошел здесь, больных было слишком много, и он не смог бы исцелить их за такое короткое время.

Выход у Матиаса был один —преодолеть десять метров открытого пространства, отделявшие его от въезда на парковку. Учитывая обстоятельства, десять метров —даже под прикрытием дождя —были огромным расстоянием.

Со всей энергией последней отчаянной надежды он подавил панику. Ему обязательно выпадет шанс пробраться туда —рано или поздно, так всегда случалось во время его ночных вылазок. Небо было серым и низким, его сообщница ночь скоро опустится на землю и откроет ему проход.

Глава 41

Полицейские в жилетах ярко-желтого анилинового цвета сто раз проверили приглашение Марка на пути от бульвара к подземной стоянке Tele Мах.

На другой стороне, по периметру, разгороженному металлическими барьерами и оцепленному спецназовцами в касках с дубинками в руках, стояла огромная толпа.

Люди много часов терпеливо ждали под проливным дождем, им и на мгновение не приходило в голову, что у них нет ни малейшего шанса увидеть Духовного Учителя.

Tele Мах, не желая рисковать, послал за ним в Версаль лимузин и охрану. Ничто не должно помешать Ваи-Каи попасть на передачу Омера —и уж конечно не толпа его безумных сторонников. Бронированный лимузин с затемненными стеклами привезет гостя на подземную стоянку здания, там его встретят и проводят прямо в студию ток-шоу.