Лёха - Николай Берг

— Запізнилася Татолюба, пан землемір вже моє молоко п'є, йди звідси! — ехидно пропела толстуха.

— Соплі підбери Божена, корова невмивана, дура набита, я тебе ще питати буду, що мені робити — ласково улыбаясь Лёхе не менее нежно промурлыкала красотка с замысловатым локоном на гладком лбе, тут же оценила жест Лёхи, который ткнул пальцем в сторону сидящего за столом с разносолами Середы и опять приложился к молоку со страстью похмеляющегося в понедельник утром алкаша. Красавица тут же сориентировалась и вмиг оказалась у арбайтсфюрера, протягивая ему горшок с чем-то.

Не успевшая толком ответить удравшей из-под словесного обстрела конкурентке толстуха только и буркнула той в спину:

— Пішла геть! — и широко улыбнулась менеджеру.

— Вас ист дас? — спросил тем временем арбайтсфюрер у красотки.

— Це узвар, пан офіцер! — лучезарно улыбаясь, ответила молодуха.

Артиллерист осторожно и не без опаски принял из ее ручек горшок, понюхал осторожно, потом отпил глоточек. Почмокал задумчиво, распознавая вкус напитка.

— Ах, зо! Компот! Гут, гут! — приложился снова, уже как следует. Потом спросил:

— Альзо ви есть эээ… Sie befinden sich hier Bier brauen? Вие нах руссишь? Ихь фергесса… Како же это есть? А, пиво! Ви есть здесь пиво кашить? Варить?

— Звичайно ми можемо і пыво приготувати! — с лету схватила идею красотка.

— Зер, зер гут! — искренне обрадовался Середа и от такой радости заулыбались все стоящие рядом. Кроме толстухи. Которая скорее огорчилась, что ее обошли на повороте.

Дальше Лёха не слушал, увлеченно допивая молоко. Середа успел договориться насчет поставок пива, староста согласился на поставки спичек, успев по ходу дела уточнить у стражника главного, что спички поважнее и поценнее соли будут, а у немцев видать неучтенка образовалась именно из спичек, видно потому их и предлагают, артиллерист понял слово неучтенка и хитро подмигнул устатому самооборонцу и все трое опять заулыбались. В общем, была полная благодать и благорастворение в воздусях. Мир дружба и фройндшафт. Холодком потянуло позже, когда мешок был уже собран и Середа встал из-за стола, одергивая мундир и поглядывая на спутника.

— Абер, где есть оружий этот бандит? — как о несущественной мелочи, походя, спросил красавец военный Середа. Староста и старший по охране удивленно переглянулись, вопрос посреди полного благополучия застал их врасплох.

— Пан офицер, а зачем вам его оружие? — осторожно спросил усатый, явно недовольный таким поворотом событий.

— Ми есть делайт суд! Бандит есть стрелийт в наш спициалист. Он имейт оружий. На суд дизе оружий есть представлен. Beweisstück! — удивленный тем, что такая простая вещь вызывает удивление у этих дикарей, пожал плечами арбайтсфюрер.

— Стецько! Живо тащіі берданку діда Опанаса! — приказал усатый Гогун.

Шустрый полицай не стал спешить, возразил:

— Так він не дасть!

Старший полицай начал медленно багроветь лицом, глянул искоса на недоуменно глядящего на странное замешательство Середу, прошипел властно:

— Він зараз на пасіці, давай бігом!

— Заматюкався ж — робко возразил подчиненный.

— Чорт тебе забрав, біжи швидко, я з ним потім домовлюся — наконец-то рявкнул от души начальник. Стецько пожал плечами и действительно, хоть и не побежал, но пошел очень быстро. Арбайтсфюрер иронично поглядел на сопящего старшего по самообороне, тот хмуро пробурчал, потихоньку остывая:

— Та молодий ще! Але орднунг у нас буде повний!

Середа показал гримаской, что хорошо бы побыстрее — и навести полный орднунг и ружье принести бандитское.

Парень в польском сером френче ружье принес быстро. Арбайтсфюрер с недоумением и некоторой брезгливостью взял в руки грязную допотопную фузею. С подозрением посмотрел на глядящих преданно старосту и старшего по охране. Сунул указательный палец в ствол, причем палец ушел в жерло весь, понюхал, потом с еще большим подозрением глянул на едящих его глазами селян.

— Ви есть меня обманывайт? Это есть оружий не стреляйт тысяща лет! Это оружий из архаише Греций! Такой был есть у фараон Рамзес самый дер эрсте! Аус пирамид! Я есть крайне довольный абзолют нет! Не ожидайт от вас! Эй, бандит, это есть твой оружий? — внезапно обратился он к встрепенувшемуся Семенову.

— Никак нет! Они вас обманывают! — радостно лыбясь, заявил бандит Семенов.

— Ах ты сука! — широко замахиваясь, шагнул к нему усатый старший. Но встал как вкопанный, как только Середа зло лязгнул командой, как выстрелил:

— Halt! Hör auf!

— У меня была винтовка образца 1891 дробь 30 года и сто пятьдесят патронов к ней. В подсумках, на ремне! Со штыком! И еще с меня сняли сапоги! Они вот на нем сейчас одеты! — радостно заявил воспрянувший дояр, показывая пальцем на ноги старосты.

— Та ти що? Ти взагалі про що? Це мої ж чоботи, новенькі зовсім! Твої-то черевики погань! — подпрыгнул и возопил фальцетом староста.

— Замовкни. Краще віддати, що просить! — мудро обрезал его усатый тезка, властно подзывая к себе одного из гопников — того, что Лёху в сортир водил.

— Але це мої чоботи! — уперся бородатый, умоляюще глядя на немецкого красавца, зло играющего желваками. Арбайтсфюрер взбеленился не на шутку, это было издаля видать.

— Стецько з ними піде, принесе завтра-післязавтра — утешил усатый. Он снял с оторопевшего гопника винтовку — мосинскую, длинную, с примкнутым игольчатым штыком, положил на стол рядом с мешком харчей. Потом по его властному жесту растерявшийся гопник снял с себя ремень с подсумками.

— З дохлого шибеника??? З мертвого? Щоб я потім їх одягнув? Ти з глузду з'їхав? — возмущенно завопил староста.

— Ну, перед шибеницею зніме, з живого — пожал плечами усатый. Видно было, что проблемы однофамильца и родича его не то, что беспокоят, а даже скорее немножко радуют, чуть-чуть, самую малость, но было в его безразличной вроде бы фразе злорадство. Даже не само злорадство, а так, намек, тень.

— А тобі легко говорити, що не з тебе чоботи знімають! — разозлился и староста.

— А чи не форси. Давай швидше, пане офіцер чекає! — поторопил его старший стражи несколько обеспокоенно.

— Ви есть обманывайт немецкий чиновник! Это есть непростительновато! Но я на перший раз не буду есть вас аррестовывайт! Это ви есть понимайт? — достаточно спокойно заявил арбайтсфюрер, внимательно осматривающий винтовку. Передернул затвор, патрончик упал на землю. Старший охранник тут же быстро нагнулся и подал патрон немцу, заботливо сдув с него пыль.

— Сапоге, шнелль, снимайт! — рявкнул громко металлическим рупорным голосом Середа.

Многие, включая и Лёху, вздрогнули. Староста прекратил свои жалобы и заскакал на одной ноге, сдергивая сапог как можно более быстро.

Арбайтсфюрер, не глядя на перепуганного главу деревни и его судорожные потуги, тем временем деловито открыл подсумки и пересчитал самым тщательным образом патроны.

— Здесь есть тридцать. Где остальный есть? — и глянул на усатого самым что ни на есть змеиным холодящим душу взглядом. Тот, засуетился не хуже старосты, собирая у стоящих рядом подчиненных патроны. Набралось сто сорок шесть.

Собрали все в узелок. Немец хмуро глянул на собравшихся.

— Ви есть портить о себе впечатлений! Последний раз! Я есть очень зол!

— А еще у меня головной убор забрали — неожиданно подал голос Семенов.

— Что есть? — брезгливо спросил его, не поворачиваясь, арбайтсфюрер.

— Шапку мою забрали — отрапортовал радостно пленный бандит и будущий висельник. Артиллерист усмехнулся очень неприятной улыбочкой, сделал шаг вперед и неожиданно сдернул с головы старшего охраны новехонькую фуражку с лакированным козырьком. Потом подошел к бандиту и напялил ему фуражку задом наперед, причем сделал это с такой мощью и напором, что Семенов аж присел и запищал.

— Никогда есть больше не смейть обманывайт немеций чиновник! — поучительно заявил арбайтсфюрер, подняв кверху указательный палец.

— Прощения просим — покорно сказал старший, опростоволосившийся прилюдно.

— Глядьте у меня! Кто есть сопровождайт бандит? Ви? Одевайт его мешок унд геен! — холодно и высокомерно заявил Середа.

Парень в польском мундире, суетливо подскочил к обутому уже в старостинские сапоги Семенову и навьючил на того тяжеленький мешок.

— Может быть связать этому гаду руки? — спросил с надеждой в голосе полицай Стецько.

— Ви есть бояться обикновенни бандит? Безоружейни? — презрительно осведомился арбайтсфюрер. Стецько стушевался под его взглядом.

— Steh auf, Genosse, ist es Zeit zu gehen zurück zur Basis. Kurz vor der Autobahn, dann holen wir Auto — тем временем помог участливо своему заболевшему в Африке камраду Середа. Впрочем, после охлобыстнутого им молока, да в тулупе, Лёха почувствовал себя куда как бодрее. Так и двинули прочь из деревни — впереди Семенов, словно ишак с поклажей, следом настороженный полицай с двумя винтовками, последними, парочкой, двое ряженых.