Меч Рассвета - Сергей Раткевич

Проницая полным иссушающей ненависти взглядом беспросветный мрак, Голор глядел из потайных складок реальности. Глядел туда, где кипела жизнь. Теплая, живая, воплощенная. Полная искрометной радости бытия. Всего того, чего ему все это бесконечное время не хватало. Ах, как не хватало! Всего того, что всегда служило ему пищей. Всего того, чего по милости ничтожных богов и жалких героев он был лишен. Ну, ничего… они поплатятся… они все поплатятся… Он отомстит. Ох, как он отомстит! Он в полной мере позволит этим ничтожным тварям ощутить весь беспросветный ужас отчаяния и только потом пожрет сущее. Музыка истошных воплей и предсмертных стонов будет сопровождать это его деяние…

Голор с наслаждением вздохнул. Сладость бесконечного отчаяния всех живых существ – ни с чем не сравнимое удовольствие. Достаточно шевельнуть мизинцем и…

Его взгляд упал на парочку пожилых менестрелей, прилаживающих колеса к своему пестрому фургону. Надо же с чего-то начинать! Впрочем, появляться перед ними в полной силе и славе не стоит. Они тут же умрут, и всё. Никакого удовольствия. Они даже испугаться толком не успеют. А вот если послать вместо себя проекцию…

Голор и не подозревал, что заодно с расчетом в нем говорит обыкновеннейший вульгарный страх. Страх, недостойный столь могучего существа. Однако столь долгое развоплощение, когда ему поневоле пришлось быть меньше и ничтожнее всех этих ничтожных тварей, научило его не только ненавидеть отдельные живые существа. Он научился страшиться их. Он посылал проекцию не только потому, что его явление в полной силе просто разрушит эти жалкие человеческие скорлупки, но и потому, что сам того не осознавая, боялся их, маленьких и жалких. Когда-то, очень давно, эти слабые и беззащитные уже сокрушили его.

– Ну, хвала Богам, и это колесо приладили, – вздохнул Эрлиф. – А то я уж начал бояться, что до завтра не уедем.

– Уедем, – посулила Теанрин. – Тыквы я уже сняла. Осталась чечевица, может, еще моркови с луком сколько-то прихватить… и можем трогаться…

– То есть к ночи управимся, – кивнул Эрлиф.

– Должны, – улыбнулась Теанрин.

И проекция Голора шагнула к ним навстречу.

– Ох! Смотри! – выдохнул менестрель, роняя молоток.

– Бежим! – выдохнула его жена, хватая мужа за рукав.

Они нырнули под фургон, выскочили с другой стороны и опрометью бросились в растущие поблизости кусты.

Проекция Голора широко ухмыльнулась и шевельнула мизинцем, испепеляя кусты. На ошарашенных менестрелей посыпался горячий пепел.

– Это он! Он! Я узнал его! – жарко шептал менестрель. – Никто мне не верил, а это он! Такой же, как в Тайном Круге Баллад! Помнишь, я тебе рассказывал, как мне посчастливилось отыскать древнюю рукопись?!

– К демонам рукопись! Бежим! – жена вновь дернула мужа за рукав, и они побежали.

И уткнулись прямо в ноги проекции Голора. Ему-то не составляло никакого труда мгновенно перемещаться в пространстве.

– Так говоришь, ты узнал меня, ничтожный человечек? – прогремела проекция.

– Ты демон зла и погибели! – сказал менестрель, подымаясь на дрожащих ногах. – Ты гнусный Голор, пристанище ужаса и мерзости! Рассадник болезней и всяческой скверны!

– Как приятно, что есть еще те, кто меня помнит, – ухмыльнулась проекция.

– Все, кто тебя помнят – ненавидят, – процедил менестрель. – И те, кто не помнит – тоже!

– Я раздавлю вас, словно червей! – посулила проекция Голора.

– И уподобишься жабе! – откликнулся менестрель.

– Жабы червей не давят, они их едят, – возразила проекция Голора.

– Что ж, значит, ты окажешься даже хуже, чем жаба, – ухмыльнулся менестрель. – Впрочем, ты и так хуже, от жабы хоть какая польза, она дождь вызывать умеет, а от тебя один вред.

– Совсем скоро я вызову дождь, – посулила проекция Голора. – Огненный дождь. Земля закричит от ужаса. Впрочем, ты, жалкий червяк, этого не увидишь. Ты умрешь раньше.

– Огненный дождь! – презрительно фыркнул менестрель. – Огненный дождь любой дурак вызвать может. Достаточно что-нибудь поджечь при сильном ветре. Вот только дурак жабе не ровня. Может, тебе стоило бы у нее чему поучиться?

– А быть может, тебе стоило бы помолчать перед смертью? – взъярилась проекция Голора.

– Вот еще! – откликнулся менестрель. – Мне, в отличие от тебя, всегда есть что сказать, и дураком я при этом не выгляжу.

– Ничего, зато очень скоро ты будешь выглядеть мертвецом, – пригрозила проекция Голора.

– Лучше быть таким мертвецом, как я, чем таким дураком, как ты, – отозвался менестрель.

– Ну все, прощайся с жизнью, – проревел выведенный из себя Голор, который и впрямь почувствовал себя дураком. Ну надо же! Какой-то ничтожный человечишко. не маг даже, над ним насмешки строить изволит, а он его даже запугать не может.

– Я с жизнью простился, едва тебя увидел, – ответил менестрель. – Там, где появляются такие, как ты, все умирает. Ты слишком мертвый, чтоб оно могло дальше жить.

– Я не мертв! Я почти воплощен! – возразил Го-лор. – Вот пожру вашу реальность и довоплощусь окончательно.

– Это тебе лишь кажется, что ты жив, – покачал головой менестрель. – А на самом деле чем больше миров ты поглощаешь, тем мертвей становишься. Ведь поглощаемые тобой миры умирают. А значит, ты поглощаешь не живое, а мертвое. С каждым новым поглощением ты все больше и больше умираешь. Ты никогда не задумывался, почему подобные тебе – страшная редкость?

– Достигнуть такого могущества непросто! – горделиво ответствовала проекция Голора, борясь со смутной тревогой, которую поселили в нем слова этого ничтожного смертного.

– Да при чем здесь могущество, – отмахнулся менестрель. – Просто никому не охота быть до такой степени мертвым. Даже отъявленному злодею неохота. На это способен пойти только полный дурак, коим ты и являешься.

Где-то там, все еще в потаенных складках миров, услышавший его слова Голор содрогнулся от темного ужаса, потому что вдруг, как-то ненароком, поверил в слова этого проклятого ничтожества… его нужно убить, убить немедля, и пусть его слова умрут вместе с ним!

– За спину, женщина! – приказал менестрель, когда Мертвый Бог двинулся на них.

– Ты что, всерьез надеешься устоять в такой битве? – печально усмехнулась его жена.

– Я всерьез надеюсь, что твои длинные нога тебя спасут, – ответил он. – Если ты побежишь прямо сейчас…

– Не смей даже думать о таком, – ответила она. – Эти ноги меня от тебя никуда не унесут. Нет у них такого права.

– Что ж, мы неплохо пожили… – сказал он. – А про Верховного Короля и без нас споют.

Надвигающаяся проекция вдруг остановилась. Остановилась, потому что Голору вдруг пришло на ум, что для него унизительно лично убивать каких-то там смертных. А еще… страшно. Они-то его совсем не боятся. Стоят и смотрят. На него. На Великого и Ужасного, перед кем миры содрогаются. Стоят и смотрят. А ну как у них достанет сил… Конечно, гибель проекции его не затронет, но… этому старику так много известно… А вдруг они его смогут опять… снова… как когда-то…