Филиппа - Бертрис Смолл

По прибытии в Кентербери король и император немедленно отправились в собор на высокую мессу, чтобы не только почтить праздник, но и отметить благополучное путешествие императора. Потом Генрих показал Карлу усыпальницу Святого Томаса, Фомы Бекета. Тут же были выставлены святые реликвии: власяница, треснувший череп святого архиепископа, оружие, которым он был убит. Император и король благочестиво приложились к ним, прежде чем перебраться во дворец архиепископа Уорема, где остановился двор. Там императору предстояло встретиться наконец со своей теткой.

Граф Уиттон, стараясь держаться незаметно, присоединился к свите кардинала. Его жена была среди фрейлин королевы. По заранее составленному плану все дружно двинулись к выходу, чтобы встретить короля и императора в дверях. По коридору выстроились двадцать королевских пажей в золотой парче и алом атласе. Наконец процессия достигла мраморной лестницы, и император поднял глаза. На площадке сидела королева в подбитых горностаем одеяниях из золотой парчи. На шее висело несколько нитей крупного жемчуга. Екатерина милостиво улыбалась. Она не была так красива, как мать императора Иоанна, тем более что в последние годы сильно растолстела и постарела. Но после матери и сестер она оставалась его ближайшей родственницей.

Приблизившись, он взял ее руки и нежно поцеловал. Екатерина, не стесняясь, плакала и обнимала племянника.

Молодого императора никак нельзя было назвать привлекательным. Филиппа услышала пренебрежительные реплики придворных дам и от души понадеялась, что они не донеслись до ушей королевы. Карлу только что исполнилось двадцать. Самой заметной чертой его лица был тяжелый бесформенный подбородок. Большой рот с неровными зубами, отчего речь казалась бессвязной, водянисто-голубые глаза и нездорово-белая, как рыбье брюхо, кожа не добавляли ему красоты. Но он успел отрастить окладистую бороду, несколько смягчавшую общее впечатление. Тем не менее, несмотря на недостатки внешности, он оказался человеком умным и общительным. Как повелитель Нидерландов, он играл немаловажную роль в торговле с Англией, и хотя последняя всегда была его надежным союзником, эта внезапная попытка договориться с Францией тревожила императора настолько, что он решил нанести хоть и короткий, но необходимый визит королю Генриху. Он ни на секунду не думал, что сможет изменить планы Тюдора, но знал, что французов крайне обозлит его встреча с английским королем, а Генриха, наоборот, чрезвычайно обрадует мысль о такой встрече.

Королевские особы и их родственники немедленно удалились на обед, оставив придворных самих добывать еду и развлекаться.

Позднее в сопровождении шестидесяти придворных дам прибыла прелестная вдовствующая королева Арагонская, Жермен де Фуа, вдова Фердинанда, отца Екатерины. Вечером давали банкет для всего двора. Король, император, Екатерина, Жермен и Мария Тюдор, бывшая королева Франции и нынешняя жена Чарлза Брендона, герцога Суффолка, сидели за высоким столом. Еда была обильной, вино лилось рекой, и все веселились от души.

Какой-то испанский граф, сраженный глазами одной из фрейлин королевы, так яро ухаживал за ней, услаждая слух стихами и серенадами, что лишился чувств и был вынесен из комнаты. Старый герцог Альба, очаровательный, милый джентльмен, показывал испанские танцы. Король, любивший танцевать, повел свою сестру Марию на середину зала, а остальные последовали его примеру. Филиппа вопреки этикету танцевала сначала со своим мужем, а потом и с королем, который любил пройтись с ней в контрдансе.

— Моя дорогая графиня! — с улыбкой воскликнул он. — Ты уже привыкла к своему титулу, Филиппа?

Он высоко поднял ее, и она засмеялась в его красивое лицо.

— Нет, сир, пока еще нет, но надеюсь со временем привыкнуть.

Он поставил ее на ноги, и она, приподняв юбки, сделала реверанс.

— Как твоя мать? — спросил он, закружив ее.

— Я ничего о ней не слышала с тех пор, как она родила близнецов, ваше величество, — ответила она, сделав пируэт.

— И сколько теперь у нее мальчишек?

— Четверо, сир.

— Пусть Господь подарит вам столько же, — кивнул король, и она заметила, как печальны его глаза.

Когда музыка смолкла, король подвел Филиппу к тому месту, где сидели королева и император.

— Кейт, дорогая, может, ты представишь графиню своему племяннику? — спросил он и, поцеловав руку Филиппы, отошел, чтобы пригласить сестру. Филиппа присела в реверансе так низко, что синие с серебром юбки разлетелись по полу.

— Я писала вам о доброте Розамунды Болтон, Карл, — начала королева. — Это ее старшая дочь Филиппа, графиня Уиттон. Она верно служила мне последние четыре года, но после поездки во Францию удалится в свое имение, поскольку недавно вышла замуж и должна дать мужу наследников. Филиппа, дитя мое, поздоровайся с императором.

Филиппа снова склонилась в реверансе.

— Ваше величество, — тихо обронила она.

— Надеюсь, ваша матушка здорова, графиня? — вежливо осведомился император.

— Да, ваше величество. Для нее большая честь узнать, что вы спрашивали о ней.

— Она живет на севере?

— Да, ваше величество. Владеет обширными землями и вместе со своим родственником лордом Кембриджем торгует с Нидерландами. Возможно, вы слышали о нашей шерстяной ткани «Фрайарсгейт блу»? Она очень тонкая и легкая, — неожиданно вырвалось у Филиппы.

— И ее очень трудно достать, — заметил, к ее удивлению, император. — Я то и дело получаю жалобы на отсутствие ткани в достаточных количествах.

— Да, матушка и лорд Кембридж специально ограничивают продажу, чтобы держать цены, — кивнула Филиппа. Он знает об их ткани! Что будет, когда осенью она расскажет обо всем домашним!

— Похоже, ваша матушка очень умна, — усмехнулся император.

— Так оно и есть, Карлос, — подтвердила королева и, заканчивая разговор, мягко сказала: — По-моему, граф Уиттон ищет тебя, дитя мое.

— Благодарю, ваши величества. Позвольте удалиться. Как повелевал придворный этикет, она попятилась, чтобы не поворачиваться спиной к королевским особам. Голова кружилась от счастья. Подумать только, больше она не мистрис Мередит, обыкновенная фрейлина. Ее, графиню Уиттон, представили императору! Какая честь! Рядом неожиданно оказался Криспин.

— Ты говорила с императором, — заметил он, и Филиппа расслышала нотки гордости в его голосе.

— Представляешь, — выпалила она, — он знает о знаменитой шерсти Фрайарсгейта! И сказал, что нидерландские торговцы жалуются на слишком малое количество, которое поступает в страну! Поверить не могу, Криспин! Император Священной Римской империи и король испанский знают о такой мелочи! Я просто поражена!