Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

— Диего, мне нужно с вами серьезно поговорить. Ходят слухи, что среди матросов есть недовольные моими поступками. Так ли это?

— А чего вы ждали, сеньор Кортес? — Ордас даже не пытался скрыть раздражения. — Вы отправились в плавание против воли нашего законного правителя, губернатора Кубы Диего Веласкеса де Куэльяра. Разумеется, люди возмущены. Это настоящий бунт. Губернатор призовет к ответу не только вас, но и всех, кто за вами последовал.

— Вы забываете, что он сам назначил меня генерал-капитаном. И даже если я и слегка превысил свои полномочия… Вспомните Грихальву. Он ни в чем не нарушил предписаний Веласкеса. Разве это ему помогло? Вернувшись на Кубу, он получил лишь строгий выговор вместо заслуженных благодарностей.

Ордас лишь пожал плечами.

— Сейчас самое время решить, чего же вы хотите, — продолжил Кортес. — Если желаете вернуться в Сантьяго, то я не буду вас задерживать. Но не стоит забывать, что до сегодняшнего дня вы выполняли мои указания. Нелегко будет объяснить Диего Веласкесу причину такого послушания бунтовщику. Так что все мы связаны одной веревкой. Скажу честно, я бы желал видеть в вас надежного помощника. Мы проведем в Тринидаде еще несколько дней. Полагаю, что вы успеете принять решение.

Следующим стал Хуан Веласкес де Леон. Он был племянником и, естественно, сторонником губернатора Кубы. Молодой, вежливый, элегантный и очень красивый юноша, он производил обманчиво безобидное впечатление. Кое-что роднило его с самим Кортесом. Хуан тоже прибыл в Новый Свет, где его ждал влиятельный родственник, который помог племяннику встать на ноги. И вокруг также нашлись люди, имевшие глупость сказать, что у юного Веласкеса нет других заслуг, кроме дяди-губернатора.

Хуан не собирался пропускать такие слова мимо ушей. Каждый подобный намек приводил к дуэли. Вскоре Веласкес де Леон прославился как один из лучших фехтовальщиков Кубы. С тех пор его никто уже не решался оскорблять. Со временем Хуан, показав себя отличным командиром во время экспедиций вглубь острова, добился уважения окружающих. Храбрый и справедливый, молодой Веласкес постепенно заслужил себе большой авторитет среди солдат. Эрнан Кортес предпочел бы и в нем видеть союзника.

Хуан вошел в комнату, холодно ответил на приветствие и расположился напротив Кортеса. Настроен он был недоверчиво и явно ждал только повод, чтобы проявить свою враждебность. Эрнан Кортес не собирался идти на поводу у Веласкеса и доводить дело до конфликта. Наоборот, он надеялся заручиться поддержкой молодого человека.

— Сеньор Веласкес, отрадно видеть, как вы верны дяде. Но не стоит забывать о том, что он сам не может похвастаться такой же лояльностью по отношению к своим родным. Разве Хуан де Грихальва не приходится племянником губернатору?

— Это так, — подтвердил Веласкес де Леон.

Он сидел, недовольно нахмурившись, ничуть не скрывая своего скепсиса.

— И ведь Грихальва был всецело верен дяде, ни на малую толику не отступал от инструкций. Где же признание его успехов?

— Каких успехов?! Грихальва ничего не достиг! — возмущенно ответил Хуан.

— Вот именно! — оборвал его Кортес. — Для того чтобы добиться чего-то значительного, нужно иметь дерзость брать на себя слишком многое. Превышать полномочия, рисковать, отстаивать свою точку зрения даже наперекор воле губернатора.

По смуглому лицу Хуана скользнула насмешливая улыбка.

— Сеньор Кортес, вы покинули порт Сантьяго вопреки желанию правителя Кубы, — с вызовом сказал он. — Это, по сути, мятеж. А теперь ждете от меня, чтобы я искренне встал на вашу сторону?

— Я отправляюсь колонизировать новые земли. Там, среди дикой природы и полчищ индейцев, нам встретятся опасности куда более значительные, чем гнев губернатора. Если уж я их не страшусь, то мне ли бояться неудовольствия Диего Веласкеса? Вам же пришло время сделать выбор. Поддержите меня и вместе мы добьемся того, на что Грихальве не хватило безрассудства решиться. Я беспощаден к противникам, но, в отличие от губернатора, я щедр к союзникам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хуан некоторое время молчал. В итоге он не стал клясться в верности генерал-капитану. Но пообещал соблюдать субординацию и выполнять приказы. Эрнан Кортес не обманывался. И Ордас, и Веласкес де Леон отправятся с экспедицией. Но стоит ему дать слабину, упустить инициативу из рук, ошибиться, и они тут же попытаются перехватить командование. Ну что же, значит, слабину давать нельзя. Со временем Диего и Хуан должны оценить своего предводителя по заслугам и начать верно ему служить.

И вот, когда сборы почти завершились, в Тринидад пришло письмо от губернатора. Диего Веласкес не смирился с ускользнувшим из рук авантюристом. Сам он остался в Сантьяго почти без солдат, поэтому пока что не мог догнать экспедицию и остановить ее силой. Он приказывал алькальду — главе городской администрации Тринидада, арестовать бунтовщика Эрнана Кортеса. Ситуация казалась серьезной.

На следующий день Кортес вознамерился лично нанести визит алькальду. Идти туда в одиночку было бы глупо, и потому два десятка надежных воинов сопровождали генерал-капитана. Они с некоторым комфортом расположились во дворе дома, где провели довольно много времени, прячась в тени от солнца и поминутно гоняя слуг за вином. Они рассказывали байки о своих прошлых приключениях, хвастались подвигами и строили планы на будущее.

Спустя примерно час Эрнан Кортес, как всегда элегантно одетый и уверенный в себе, вышел к своим воинам. Он пребывал в самом добром расположении духа.

— Ну что, Эрнан, алькальд выбросил из головы свои безрассудные мысли? — поинтересовался нетерпеливый Педро де Альварадо.

— Разумеется, — с улыбкой подтвердил Кортес. — Я сказал ему сущую правду. Попытка задержать такую крупную экспедицию могла обернуться настоящей катастрофой.

— Нашим храбрецам не терпится отправиться в путь, — проворчал Альварадо. — Неужели алькальд думал, что мы безропотно, как стадо овец, позволим тебя арестовать?

— Я примерно то же самое сказал во время переговоров, — ответил Кортес. — Веласкесу про меня наплели небылиц. Я не потерплю, если меня попытаются задержать местные излишне ретивые служаки.

Фернан слушал этот разговор молча. Он отлично понимал нерешительность алькальда. В случае прямого военного столкновения Тринидад, расколотый надвое враждующими партиями, превратился бы в поле настоящего сражения. И еще неизвестно, чья бы сторона в итоге взяла верх. Похоже, правитель города предпочел худой мир доброй войне.

— Но это еще не все, — добавил Эрнан Кортес. — Алькальд Тринидада, благородный сеньор Франсиско де Вердуго, желает нам доброго путешествия. Он надеется, что его вклад облегчит тяготы нашей экспедиции.

Вклад оказался действительно значительным. Правитель снабдил отряд несколькими лошадьми. Это было важное подспорье на острове, где каждый конь, привезенный из Европы, стоил невероятно дорого. Видимо, красноречие Эрнана Кортеса, плюс обещание поделиться будущей добычей помогло ему договориться с алькальдом.

Фернан не забывал о тренировках. Прибыв в город, он тут же с азартом стал состязаться с местными воинами. Многих он знал еще по предыдущим экспедициям, но хватало и незнакомцев. Люди в Тринидаде попадались самые разные. Кто-то пересек океан недавно, другие жили здесь уже не первый год. Встречались ему и ветераны итальянских войн, и герои битв против турок на Средиземном море, и завоеватели Кубы, Ямайки, Эспаньолы. Все они хорошо владели оружием, но и Гонсалес не зря занимался фехтованием с детства. За ним быстро закрепилась слава одного из лучших бойцов в войске.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подготовка экспедиции тем временем заканчивалась. Все, что в Тринидаде нашлось ценного, включая опытных солдат Грихальвы, Кортес уже получил. Задерживаться дольше не имело смысла. Не ровен час, Веласкес, возмущенный нарушением его приказов, сумеет набрать людей и организовать погоню. Загвоздка была лишь в одном — команда насчитывала уже около полутысячи человек, а провизии не хватало. Тринидад просто не обладал такими ресурсами, чтобы снабдить столь многочисленную экспедицию. Купцы, почуяв свою выгоду, предлагали муку и солонину из особых запасов, но просили несусветных денег. Альварадо, взбешенный задержкой и таким явным корыстолюбием, предлагал решить вопрос просто.