Обещание рая - Касси Эдвардс

Через несколько минут тропинка вывела ее и спутников на широкую площадку, вырубленную в лесной чаще.

Иден не поверила своим глазам. В центре площадки возвышался огромный трехэтажный особняк с тремя высокими колоннами. Стены его были увиты цветущими растениями и виноградной лозой. Окна с распахнутыми ставнями сверкали в золотистых лучах солнца. Дом утопал в зелени: больше всего вокруг него было тропических деревьев, елей и кустов роз, благодаря чему увидеть его со стороны моря было практически невозможно.

— Итак, прекрасная леди, вы убедились, что старый пират не солгал? — осведомился Джек, отставая от своих товарищей и останавливаясь рядом с Иден. — Он взял ее за руку. — Пойдем, я познакомлю тебя со своей женой. Она обрадуется, потому что давно не принимала гостей женского пола.

Иден посмотрела на Джека. Она окончательно запуталась. Этот человек умел быть настолько разным. Именно таких людей и следует больше всего опасаться.

Она шла вслед за ним к дому, пытаясь угадать, которым из своих лиц повернется он к Заку, когда тот появится на острове. А она была уверена, что он появился здесь, так как желая ее найти, не остановится ни перед чем.

Зак стоял на носу корабля, нетерпеливо всматриваясь в серебрящийся солнечным светом океан. Он боялся пропустить первые признаки приближения острова, который так хорошо знал. С этим островом у него связаны самые приятные воспоминания. Сколько раз пятнадцатилетним подростком ловил он там живописных бабочек, порхающих среди роз. Именно на этом острове он позабыл о своем тяжелом прошлом и о том, что вступил в пиратское сообщество. Только здесь он познал вкус настоящей свободы. Только здесь впервые его искренне любили. Катрин заменила ему мать и привязалась к нему как к собственному сыну: она всегда противилась тому, чтобы он вместе с Джеком бороздил океанские просторы, и стараясь своей любовью оградить его от жизненных невзгод. Однако, противостоять решениям своего мужа ей недоставало сил и настойчивости. И она довольствовалась редкими счастливыми минутами общения с мужем и приемным сыном.

Зак тяжело вздохнул и вдруг ощутил едва уловимый запах роз, плывущий над океаном, который напомнил ему череду ярких картин прошлого. Значит, остров уже близко.

— Смогу ли я сделать то, что задумал и сделать несчастной Катрин? Ведь всем добрым во мне я обязан ей, — прошептал он. — Возможно, она меня поймет? Без сомнения, она догадывается, что придет когда-нибудь день и появится человек, который положит конец мародерству Джека. Единственное, чего она не ждет, что этим человеком окажусь я.

Сабрина открыла окно. Живительные солнечные лучи озолотили комнату. Сабрина давно пришла в себя после пережитых испытаний, и теперь, тщательно причесанная, в выстиранном, благоухающем свежестью платье, она снова казалась прежней.

За исключением того, что отчаяние и тоска, вызванные болезнью Джошуа, переполняли ее. Она снова подошла к кровати и села в изголовьи.

Дотронувшись до лба Джошуа, она обрадовалась, что лихорадка спала. Значит самое страшное позади. Осталось только рассказать ему об операции.

До сих пор он был слишком слаб, чтобы узнать правду. И все время спал.

Вдруг он зашевелился и стал медленно открывать глаза. Затаив дыхание, Сабрина склонилась над ним и прикоснулась к его щеке.

— Джошуа? — дрожащим голосом окликнула она его. — О, мой красавчик. Наконец-то ты проснешься и поговоришь со мной? Я так за тебя боялась.

Облизнув пересохшие губы, Джошуа оторопело смотрел на нее, и не узнавал.

— Это ты, малышка? — минуту спустя спросил он. Он был так слаб, что не узнавал своего голоса. Несколько раз он моргнул, пытаясь сфокусировать неясные предметы, окружающие его. — Почему у тебя такое грустное лицо?

Он снова огляделся и вдруг осознал, что находится в господском доме, мало этого, в господской спальне, а не в собственной комнате для рабов. Он с недоумением взглянул на Сабрину.

— Что ты наделала, женщина? Мистер Зак знает, что ты уложила меня здесь? — взволновался он. Опустив глаза и заметив на своем плече повязку, встрепенулся. У него закружилась голова. — Боже, что со мной? — Он попытался ухватиться за несуществующий локоть и, не найдя его, закричал в истерике. — Господи, где моя рука? — Он испуганно уставился на нее. — Нет, ничего не говори. Доктор не мог отрезать мне руку. Я помню, как он меня осматривал…

Сабрина заплакала. Она прикрыла ему рот рукой.

— Другого выхода не было, Джошуа, — проговорила она, и сердце ее облилось кровью. — У тебя началась гангрена. И если врач не отрезал бы твою руку, ты бы умер.

Джошуа отвел в сторону глаза и проглотил подступивший к горлу комок. Он тяжело дышал и изо всех сил старался подавить подступавшие рыдания.

— Теперь я только полчеловека. Теперь я… бесполезен и ничего не стою.

Сабрина подошла к постели с той стороны, где рука была цела, и легла рядом. Она прижалась к нему всем телом.

— Ты мой мужчина, — прошептала она. — Значит, ты не бесполезный, и мистер Зак любит тебя как брата. Ты много значишь для нас обоих. Не позволяй жалости разрушать тебя. Это самое сейчас опасное, Джошуа. Жалость. Если ты пустишь ее к себе, она разрушит тебя больше, чем самая большая рана.

Джошуа вдохнул запах ее волос. Он приник к ней.

— Помоги мне, Сабрина, — молил он, уже не сдерживая рыданий. — Господи, помоги мне смириться тем, что со мной стало.

Сабрина обняла его.

— Все будет у тебя хорошо, — шептала она. — Ты выздоровеешь, красавчик. Сабрина побеспокоится об этом. А пока поплачь, красавчик. Тебе станет легче. Вот увидишь.

Они стояли рядом, Анжелита в белом кружевном платье с букетом цветов, сорванных у Иден в саду, взяла под руку Прэстона. Она просто светилась от счастья.

Прошла всего неделя с того дня, как его ранили, но Прэстон решил провести церемонию бракосочетания стоя, а не в постели. Он смотрел на свою невесту и не верил, что отныне она будет принадлежать ему. Уже несколько лет лишь издалека он любовался ею, но даже помыслить не смел о чем-либо большем. Она казалась ему одной из таких женщин, которые не останавливаются на одном мужчине. И вот теперь, оказывается, она любит его.

— Анжелита Льюэллин, согласна ли ты взять этого человека себе в законные мужья? — спросил священник, держа в руках открытую библию.

— Да, согласна, — прошептала она и повернула к Прэстону свое сияющее лицо, обрамленное черными, как смоль, волосами.

Священник кашлянул и обратился к Прэстону.

— А ты, Прэстон Уитни, согласен ли взять в законные жены Анжелиту Льюэллин? — спросил он, натянуто улыбаясь.

Прэстон улыбнулся Анжелите.