Белые волки Перуна - Сергей Шведов

- Города в тех землях богатые, а дома строены не только из дерева, но и из камня. Однако сильной руки в тех землях нет. Коли князь Владимир поманит народ ласками да посулами, можно обойтись без большой войны. Помехой для него в тех землях будет разве что кудесник Велняса Криве, под которым ходит до трёх сотен конных мечников.

Бречислав говорил о тамошних красотах и о море такими словами, словно в меду плавал:

- Я бы сходил и в греческое море, а то какая радость сидеть на одном месте.

- Сходишь ещё, - утешил его Пересвет. - Вот сделаешь Рамодане сына и отправляйся. А то Ладомир считает, что от девок роду Гастов сплошные убытки.

Смеялись долго, а громче всех Бакуня. Да и почему бы не повеселиться, если трудный путь позади. Так думал Ладомир, но щербатый ведун был иного мнения и, выйдя с воеводой на крыльцо вдохнуть вечернего воздуха, сказал негромко:

- Это не конец пути, Ладомир, это его начало. Готовь к походу ладью и людей.

- Так ведь лето уже на средине. Пока до Киева догребёте, пока князь Владимир раскачается, так и Двина встанет.

- У Владимира свой интерес, а у Перуновых волхвов свой, - Бакуня скосил хитрые глазки на Ладомира. - По слухам, послы от кудесника Криве собираются к князю Владимиру. Не исключено, что сговорятся.

- Так ведь Велняс, он же Велес, не последний среди богов и славянами почитаем.

- Не последний, но и не первый, - сверкнул глазами Бакуня. - И Ладой ему на наших землях не бывать. Главное Велнясово святилище расположено в низовьях Двины, вот туда мы и наведаемся в гости. Две сотни Волков уже на подходе.

- В Плеши уважают Велняса и его волхвов, - задумчиво проговорил Ладомир. - А потому не пойдут разорять святилище Рогатого бога.

- Если сомневаешься в плешанах, то не бери их с собой, а бери лучше мечников Хабаровых да Ставровых, что ходят под Изяславом - они Перуновы печальники. Неужели семидесяти мечников не наберёшь для ладьи?

- Семьдесят наберу, но Изяслав может вздыбиться, если возьму его мечников.

- Изяслава мы отправим в Киев, навестить родных для него самое время.

Ставров сын на Бакунино предложение сходить в Киёв отреагировал вяло. И Ладомир знал причину этой вялости, а потому и бросил негромко:

- За холопку свою не беспокойся, отправим её к Сыряю, подальше от Милавиных глаз. А самой Милаве рожать скоро, так что не до ятвяжки ей сейчас.

- Добро, - отозвался Изяслав солидным баском. - Я пойду.

На том и ударили по рукам. А чтобы не попусту взад вперёд рыскать снарядили ещё одну ладью, торговую и пузатую, а гребцов на неё собирали по всей Плеши, поскольку воевода всех гожих мечников придержал.

- Не след киевских и новгородских мечников уводить с этих земель,- шепнул Ладомир на ухо молодому боярину. - Мало ли.

Изяслав только головой кивнул, признавая Ладомирову правоту. А Ставровы мечники не рвались в Киев, что даже слегка удивило Изяслава. Хотя, с другой стороны, что им Киев, коли многие успели обзавестись жёнами в Плеши.

На подмогу Изяславу Ладомир отрядил своего тивуна Рябца - этот не должен был растеряться ни на полоцком торгу, ни на киевском. Хитроватый пузан охотно поддакивал, слушая наставления боярина. По прикидкам Ладомира, привезённым с дальней стороны товаром можно было расторговаться с большой прибылью, да и за боярином Ставром проследить не мешало, дабы не хапнул он под себя больше положенного по ряду.

Четыре ладьи ушли вверх по Двине погожим летним днём, а через два дня на третий порхнули им на смену два белых лебедя, но уже совсем с иным грузом, и шли они ходко в направлении обратном. Две сотни Белых Волков во главе с Бирючом и Плещеем сыпанули на берег навстречу изумлённым плешанам. Сторожа на вежах едва всполох не ударили, убоявшись грозных пришельцев, но воевода Ладомир прицыкнул на них и повелел открыть ворота.

Бирюч за два года совсем не изменился, разве что седой волос появился в светлой короткой бороде, но это если приглядеться, а так, упрятанный в тяжёлые доспехи, смотрелся он несокрушимым дубом. Про это и сказал ему Ладомир, обнимая за плечи.

- А ты на голову перерос меня, - Бирюч даже крякнул от изумления, увидев свой выводок живым и поздоровевшим.

Бакуня стоял поодаль и на прибывших Волков щурился с удовольствием: молодцы были как на подбор, один к одному. От звериных шкур вся Плешь в одночасье стала серой. Плешане разевали рты и томились сердцем, но гости вели себя смирно - жёнок не трогали, мужичин не задирали.

Приветить две сотни человек, это сильно постараться надо, но Гасты лицом в грязь не ударили, расселив Перунову дружину по четырём домам. Четвёртый дом - Изяславов, но тут уж Милава расстаралась в отсутствие мужа. А больше никого в Плеши не потревожили пришельцы, хотя многие чесали затылки в задумчивости - с чего бы это такая сила привалила в порубежный городок? Недаром же объявился в Плеши ведун Гул, как только ладьи ударились бортами о пристань. И воевода Ладомир загоношился в последние дни, готовя ладью к походу и собирая ближних мечников. Но чёрные плешанские роды он не тронул в этот раз. Звал, правда, Рамоданов и Мореев звал, но те и другие издавна ходят в Перуновых печальниках. Вот и думай тут и чеши затылок.

А ещё слух пошёл, что не поладили Перун с Велнясом - то ли первенство не поделили, то ли ещё что, а оттого волхвы их перессорились, и среди печальников лада нет. У Велняса-бога тоже дружина немалая топчет землю копытами своих коней, так что не вдруг уступит Рогатый Ударяющему богу. Но плешанам лучше не мешаться в божьи дела, а то по скудости ума бухнешь не в то било себе на беду.

Бирюч оглядел новый Ладомиров гонт и прищёлкнул языком:

- Богато живёшь боярин.

- Так первый он теперь в кривецких землях, - ощерился Бакуня. - И в делах, и в чадах удачлив.

К столу сели дружной ратью. Бирюч и Плещей хвалили Ладомировы меды, а Волки вторили воеводам. Да и посуда в доме сплошь серебряная, а свиное мясо подали на золотом блюде. Этим похвастаться может не каждый боярский дом.

- А что в радимецких землях меды хуже? - спросил Войнег у своего соседа, Волка Плещеева выводка по прозванию Летяга.

С Летягой Бирючевы Волки ходили ещё в первый свой напуск на Збыславову усадьбу под Новгородом, да и потом не раз ратились плечом к плечу. С той поры Летяга отпустил светлую бородку и усы отрастил над верхней губой. А глаза остались всё те же, синие и задорные.

- Меды в радимецких землях похуже, а женщины слаще.

- Так уж и слаще, - не согласился Войнег. - Ты кривецких-то ещё не пробовал.

- Как это не пробовал, - удивился Летяга, - а в Полоцке. Конечно, попались нам не боярские дочки, но тоже ничего.