Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон

— Не распустить, Фремус, а лишь переподчинить.

— Ты спятил! — вскочив на ноги, выкрикнул командующий, но Благословенный мягко положил руку ему на плечо и заставил сесть.

— Ну, у нас подобная реформа прошла успешно, — вмешался Вайдекам, представлявший южное побережье Неприсоединившихся городов-государств. — Пензас, как и все остальные Неприсоединившиеся города-государства, содержит собственную армию, имеет свою систему налогов, которая сильно отличается от тех, что действуют в государствах, находящихся в глубине континента. Автономия оказалась очень выгодной для всех, поскольку позволила нам самостоятельно определять свою судьбу.

— И, судя по богатству и влиятельности Неприсоединившихся городов-государств, вы будете продолжать считать независимость выгодной, — презрительно ответил Тристан Стюард, к которому тут же повернулись Вайдекам и Эши. — Именно пример Неприсоединившихся государств заставил Роланд объединиться под властью регента, чтобы ввести единые законы. Через три года после консолидации провинций Роланда мы получили цветущую экономику, но главное, мы стали сильнее, сохранив автономию провинций. Сейчас Сорболд устроен аналогичным образом. Зачем отказываться от системы, которая настолько хорошо работает?

— Благодарю вас, вожди и милорды, — вкрадчиво проговорил Найлэш Моуса, подняв руку, чтобы предотвратить очередную волну бессмысленных препирательств. — Возможно, следует предоставить слово тем гражданам Сорболда, которые, обладая достаточной властью, могут ответить на предложение Трифалиана.

— Разрешите мне, — подал голос Ивар, глава восточной торговой гильдии. Хотя его голос звучал спокойно, чувствовалось, что в нем кипит гнев. — Талквист и я можем заверить вас, что в такой огромной стране, как Сорболд, наступит полнейший хаос, если мы согласимся на предложение Трифалиана.

— Почему? — резко спросил Дамир, граф Джакара. — Будучи правителем самого западного города-государства, могу утверждать, что в последние двадцать лет мы практически не имели дел с Джерна Талом. Я уже давно независим.

— Возможно, — не стал спорить Талквист, глава гильдий и морских перевозок запада. Как и Ивар, он был крепким мужчиной с широкими плечами и загорелой кожей. — К тому же вы справедливый и уважаемый правитель, Дамир. Но именно я снабжаю вас рабочими для соляных и серных рудников, перевожу для вас товары, помог построить город, и все это благодаря моему торговому договору с императрицей. Я работал для короны, а не для вас, — при всем моем к вам уважении. Если бы я заключал договоры, определял налоговые ставки, заботился о безопасности торговых путей — не только ваших, но и других двенадцати графов, с которыми веду дела, — то давно сошел бы с ума.

— И я тоже, — добавил Ивар.

— Но представьте себе, какие преимущества вы получите при новом положении вещей, Талквист, — вмешался Каав, граф Балтара. — Вы сможете провести переговоры с прибрежными государствами и убедить их выделить более значительные силы на защиту морских торговых путей, ведь они отнесутся к вашим предложениям с большим интересом, чем императрица, вынужденная защищать всю империю, территория которой в основном расположена внутри континента.

— И оставить моих людей, перевозящих грузы по суше, без защиты? — рассердился Ивар. — Что вы такое предлагаете? И кто тогда будет набирать рабочих для ваших медных, угольных и серебряных рудников, Каав? Кто станет перевозить ваши товары? Совершенно определенно, я не захочу иметь с вами дело, если вы не можете гарантировать мне защиту от грабежей.

— А где он возьмет такую защиту? — с горечью спросил Фремус. — Помните, сила армии Сорболда зиждется на двух факторах: общность целей и любовь к родной земле. Я уже не говорю о верности императрице, пусть душа ее свободно парит в небесах. Возражаю против предложения Трифалиана, поскольку в результате мы станем разобщенными и оттого намного слабее.

— Ну просто верх совершенства! — гневно воскликнул Трифалиан. Он злобно зыркнул на Фремуса, а потом обвел взглядом собравшихся во внешнем круге правителей. — Не смейте больше произносить таких предательских слов в присутствии тех, кто может использовать их нам во вред.

Белиак, король Голгарна, успевший задремать, неожиданно проснулся.

— Я возмущен! — взревел он, вскакивая со стула. — Я сижу здесь, в этой проклятой жаре, слушаю ваш бесконечный лепет, и все только из-за того, что Голгарн ваш союзник, а не враг. Я приехал, чтобы отдать последний долг моему старинному другу — императрице, а также ее сыну и предложить поддержку новому правителю. А в ответ слышу оскорбления.

— Приношу вам извинения, ваше величество, — быстро ответил Найлэш Моуса. — У нас и в мыслях не было вас оскорбить, уж поверьте. Мы благодарны вам и всем истинным друзьям Сорболда.

Потом Моуса повернулся к внутреннему кругу и посмотрел на людей, определявших будущее Сорболда. В глазах Благословенного появилось отчаяние.

— У меня есть интересная мысль, — обратился он к аристократам, купцам и воинам. — Весы могут оценивать не только людей, но и идеи. Когда в конце Намерьенской войны на трон взошел первый император, собрался совет, очень похожий на наш, и были высказаны аналогичные сомнения, причем представителями тех же групп. Символ каждого решения поместили на одну чашу весов, а на другую положили Кольцо Власти. Весы высказались в пользу военных, которые хотели видеть Сорболд единым, тогда и выбрали императора. Близится полночь, и только весы помогут нам закончить наши споры.

Ответом ему было молчание. Затем члены совета начали кивать и принялись выбирать символы.

Акмед подождал, пока разойдутся правители, а потом и сам поднялся на ноги. За столами остались только сидевший рядом с ним Эши и устроившийся с другой стороны Тристан Стюард. Король намерьенов провел рукой по огненно-рыжим волосам, блестевшим в свете факелов, и положил голову на стол.

— Боги, — простонал он.

— У меня больше нет сомнений, что это самые обычные смертные, — буркнул Акмед. — Ну, желаю удачи.

— Ты уходишь? — не веря своим глазам, спросил Эши, глядя на короля болгов, собиравшего вещи.

Акмед кивнул.

— Я должен встретиться с конюхом императорской конюшни и подписать соглашение о кредите с Благословенным еще до того, как он рухнет без сил под гнетом глупости этих идиотов. Кроме того, я не хочу заставлять конюха ждать.

Эши вздохнул:

— Ну, тогда мы поговорим после того, как ты вернешься.

— Я не намерен возвращаться. У меня сводит ноги от бесконечного сидения, мне нужно купить лошадь и поспать хотя бы несколько часов, поскольку рано утром я выезжаю в Илорк.