Эдо 2103 (СИ) - Елизавета Коробочка

и оглянулся в салон. — Если че с проблемой Сузуки разберется! Да, Сузуки?.. Сузуки? Момент.

Тануки забрался обратно в салон и наклонился назад, до Сатоши с Акеми донесся звук шлепка и тихое «а, да, я». Они многозначительно переглянулись, и мысль, что на «пошуметь» стоило звать Ямаоку становилась все более разумной… А затем тот, кого назвали Сузуки, появился, выскочив через задние двери фургона.

Весьма квадратная фигура: парень, в котором хрома было по самые гланды. Лицо закрывал респиратор, из-под которого выбивались вьющиеся белые волосы, а там, где не было хрома, были шрамы. Впечатляющая фигура на фоне Тануки, откровенно говоря. Сузуки тяжело двинулся к ним, словно под хромом скрывалось еще больше металла, после чего слегка поклонился.

— Сатоши-сан. Акеми-сан. Нико сказал, что вам нужны мои услуги.

— … посмотрим по ситуации, — Сатоши прошел мимо него, кивнув, и закинул сумки в фургон. — Но выглядишь ты как человек подходящий.

Когда Сузуки громко зевнул, Сатоши сузил глаза.

— Не спи на ходу.

— Как раз выспался, — не сдержал тот еще одного зевка и громко хрустнул шеей. — Как нужно пошуметь? Сломать, взорвать?

— Не исключено, что все разом, но пожалуйста, — Сатоши очень выразительно на него взглянул. — Не без команды.

— Хорошо. Это будет стоить десять тысяч иен за ночь. Я сегодня должен быть вышибалой, но раз я здесь…

Подумав, Сатоши кивнул. Цена была разумной. Сколько бы они не думали о Ямаоке, но эти двое обойдутся им явно намного дешевле, пусть денег требовал лишь Сузуки, а Тануки был тут… постольку поскольку. Парень выглядел достаточно убедительно, чтобы не спорить с ним об оплате.

На закономерный вопрос, когда поступят деньги, Сатоши не успел ответить — Акеми мгновенно перевела ему десять тысяч, и в полумраке показалось, что ее глаза сверкнули не просто голубым, а даже слегка салатовым, но наваждение спало почти мгновенно. Сузуки же мгновенно оживился.

— Отлично! Тогда никаких проблем, сделаю все, что нужно.

Из окна вновь высунулась бестолковая голова Тануки.

— Да-а-а! Сузуки-кун! Сузуки-кун много чего умеет! — он задумался, и спешно добавил: — Вы там ничего не подумайте! Мы с ним как-то обносили салон! Салон тачек! Так он там половину тачек переломал, мы ничего оттуда не увезли!

Он забирает свои слова обратно. Сузуки такой же ненадежный, как и Тануки. Пиздец. Стоило звонить Ямаоке. Но всего десять тысяч… Десять тысяч против надежности… Да какой тут выбор, блин.

— Ну, нам же только машина изначально была нужна? — Акеми заискивающе заглянула ему в глаза, и Сатоши кисло взглянул на нее.

Ну да. Изначально.

Если им сильно повезет, то помощь этих двух дебилов не понадобится, и они втроем, с Хотару и Сакурой, отлично со всем справятся.

— Будем надеяться, что так все и останется. И, — добавил он громче, чтобы Тануки слышал. — Я сяду вперед, — затем он взглянул на Акеми. — Лучше назад иди, сидеть рядом с этим додиком опасно.

Помедлив, она покосилась на дверцы фургона, где было видно целую кучу черных набитых чем-то сумок. Сатоши проследил за направлением ее взгляда и уставился туда же (на фоне этих его приготовления выглядели не так солидно), и Акеми, неуверенно, словно определенно догадываясь, что же это, спросила:

— А это что, боеприпасы?..

Сузуки странно моргнул.

— Ну, мне же надо будет пошуметь…

— Да! Мы че, думаете, первый день на улице?! — заголосил с водительского сиденья Тануки, ударяя кулаком по сиденью.

Ладно, может, эти балбесы были не столь безнадежны… Но чего-то не хватало. Надо было смотивировать этих идиотов. Они, конечно (особенно Сузуки) наверняка были хотя бы минимально готовы, но не хватало той маленькой искры, которая бы помогла им окончательно настроиться на задание. Особенно такому дебилу, как Тануки. Они же, кажется, были фанатами босодзоку, да? Во всяком случае Нико и Тануки наверняка. Значит…

Вздохнув, понимая, что ему придется сказать самую тупую вещь на свете, Сатоши выразительно взглянул на Сузуки с Тануки и голосом, будто бы это было что-то действительно мудрое, произнес:

— Парни. Я хочу, чтобы вы показали мне сегодня, что такое ярость Пустошей.

У него аж глаз задергался от того, насколько… это звучало так, как звучало.

Сузуки и Тануки так и уставились на него, после чего переглянулись. Возникла секундная заминка, после чего Тануки заорал:

— Ярость Пустошей!

— Ярость Пустошей! — вторил ему Сузуки, и вместе они синхронно загалдели:

— Ярость Пустошей!

— Твою ж, не сейчас же!

Когда Сакура, стоя на соседней от нужного им небоскреба, улице приметил катящийся в их с Хотару сторону разноцветный фургон, у него отлила краска от лица. Он знал это уродливое создание, хотя бы потому, что Иккуко хвасталась нанесенным на него рисунком — который, несомненно, был весьма миленьким… если смотреть только на верхнюю половину. Значит, Акеми выполнила свою часть работы, что, несомненно, было хорошо, но только то, что она вызвала на помощь не Ямаоку даже, а сраного Хонду Симогамо, делало ситуацию в тысячи раз хуже.

Господи. Ну почему именно он. Почему не сам Нико.

Больше всего он ненавидел богатеньких сынков, а Хонда был именно таким — а Сакура хорошо знал, что его семейка сейчас занимала главенствующие позиции в компании с одноименным названием, что уже больше ста лет клепала автомобили. Знали бы они, какое убожество делал их сын из тачки!

Он с лицом полного отвращения продолжил сверлить фургон взглядом ровно до того момента, как тот затормозил перед ними. В окне Акеми приветливо помахала ему рукой, и Сакура низким угрожающим тоном зашипел:

— Что это за хуйня?!

Он с ужасом пронаблюдал за тем, как из машины медленно, словно в фильме ужасов, показалась сначала одна крупная рука, сжавшая крышу, затем и ее хозяин — хромированный громила, кажется, тоже был в банде Нико, а затем он вылез окончательно, держа наперевес гранатомет и сумку. Хотару наблюдала за этим с таким же скептическим видом.

Несколько секунд соображая, какого хрена тут творилось, Сакура обернулся в сторону фургона и рявкнул:

— По-моему Юаса сказал нам делать это тихо!

— Мы еще не шумим, — улыбнулась Акеми.

— Если эта рождественская гирлянда это по-вашему «не шумим», то тогда да, — заметила Хотару.

— Еще не шумим, а змееныш уже паникует, — хмыкнул Сатоши, сидевший рядом с водителем. Сакура бросил на него уничижительный взгляд и сдержал тонну едких комментариев по поводу новой клички.

В основном потому, что не успел: с водительского сиденья показалась рожа Хонды, и он загалдел:

— Ты че, ты как мою тачку называешь! Это «Ярость Пустошей», чтоб ты знала!

— Тануки.

— Ну а че! Она мою тачку обосрала!

— Не