То «заика», то «золотуха» - AnaVi

— А могу!.. — Подскочила тут же на месте Кристина, загоревшись новой идеей.

— А не надо!.. — Выставил свои руки с раскрытыми же ладонями перед собой и ней в «защитном» и одновременно «предупреждающе-обороняющемся» жесте Дэмиен. — Позволь уж мне и догулять своё — по-… сестрински? Хотя бы — и тот же годик там. Два!..

— Не, ну нефига себе!.. — Вздыбилась девушка, ударив его же и очередной же своей подушкой по груди. — Тебе — второй век уже пошёл!.. А ты всё — не «нагулялся»?

— Я — работаю, женщина!.. — Осадил её тут же брюнет. Но вот только и «строгости», как в голосе, так и в позе, долго сдержать не смог и, вырвав таки у неё из рук подушку обеими руками, сам же уже и ударил её ею — по голове, хрипло рассмеявшись.

— Знаю — как ты работаешь!.. — Фыркнула брюнетка, оглаживая растрепленные им прядки обеими уже и своими руками, вернув перед этим подушку. — Как появился Егор — так ты, небось, всё на него и скидываешь!.. А сам и в это самое же время — балду гоняешь.

— Нет!.. С чего ты это взяла? — Насторожился сразу же Дэмиен. — Видишь, с тобой же сейчас и!.. Я — общаюсь.

— А глазки-то… глазки — как забегали! — Передразнила вновь и его же ещё ранее к ней же слова она. — Всю жизнь и «не» свою как бы и ни припомнил разом — в попытке понять, где прокололся, да? А я просто — ткнула пальцем в… землю. И метко — ткнула-то!..

— Всё!.. Топай! — И, отсадив её, наконец, от себя, мужчина встал и вернулся за стол.

— До встречи?.. — Уже и у двери спросила-таки его брюнетка: «А вдруг!..».

— Чёрт тебя дери!.. — Рыкнул он, ударяясь тут же головой о стол и засыпаясь же следом с ней же — только изъятыми же вновь из папок и файлов документами. — Только — не завтра и после-, Крис!.. Не заставляй меня: вспоминать и молить. Там же — выходные!

— И не моли!.. — Покачала головой девушка, застёгивая кожанку. — Мне-то — что? Я тебя просила — ты мне что сказал?.. Куда — направил? Вот теперь сиди и жди моей мсти — в эти выходные!.. Как раз же всё за них — обернусь и… управлюсь.

— И за какие такие мои деяния — мне дали тебя, а?..

— Работай, Дэмиен!.. Ты же — балду не гоняешь. Егора — не загружаешь… И сам — всё делаешь! Вот — и трудись!.. Подтверждай на практике — свои слова! — И, помахав обеими руками, в знак прощания «на сегодня» и до свидания «завтра и после-», Кристина скрылась за дверью; отчётливо услышав затем — «глухой» хлопок об неё: по ту же всё сторону. И, не отказав себе в возвращении, быстро забежала обратно и забрала-таки с собой свою первую чёрную подушку, вновь скрывшись после с его глаз — быстрее пули, лишь не свистя и прокричав «в ответ» — на своё действие и его же немой вопрос. — Чтоб точно вернуться и, может, отдать! — На что уже и ей вернулось оттуда: «Стерва!». А она — лишь ещё шире улыбнулась и провела своей левой ладошкой, правой же вновь вцепившись в подушку, по золотой табличке среднего размера, висевшей на двери, будто и стирая пыль, на самом же деле — обводя подушечкой своего же указательного пальца каждую букву и знак чёрного каллиграфического шрифта на ней: «Кабинет 555. Д. Бист». — Зверь!.. Он и в Африке — зверь! — И, покачав головой, только собиралась уже отойти и уйти, как и вновь же услышала его ответ «Твои слова — музыка для моих ушей!» и, пристыжено хмыкнув «Невыносим!», прошла-таки к красной деревянной стойке секретаря за углом: преодолев по пути бело-красный коридор, из красного мраморного пола, белых крашеных стен и красного же натяжного потолка с белым светом, встроенным в него; словно бы и кровь из кабинета, лишь слегка оросив его, вылилась сюда, расходясь по углам — красными мясными и белыми же кожными останками. — Ви!..

Оторвавшись таки от светящегося монитора чёрного компьютера, молодая девчонка-демон, восемнадцати лет, с короткими русыми, длиной до плеч, выпрямленными волосами, обрамлявшими её худощавое бледное лицо с острыми скулами, выделенными светло-бежевым, почти и белым контурингом, узко-низким лбом и почти что незаметным округлым подбородком, как и её же узкие светлые брови, «в тон» же всё и коротким ресницам, светло-серыми глаза, блестящими на свету и небольшим курносым носом над улыбающимися пухлыми алыми глянцевыми губами, приподнялась со своего белого металлического стула с красной кожаной обивкой и сразу же поправила на себе белый укороченный в рукавах пиджак, надетый поверх красной блузки с небольшим белым галстуком и кожаную же белую, «на ладонь» выше колена, юбку; размяв параллельно ещё и свои ноги — в красных лакированных лодочках на высокой и тонкой шпильке.

— Увидимся — на шестом? — Подмигнула ей в ответ Виолетта.

— М-мм… Шестьсо-о-от шестьдеся-я-ят ше-е-есть! — Растягивая гласные, произнесла брюнетка, будто бы ещё и пробуя их вместе со всеми, хоть и явно же особо, на вкус. — Прямо — и моё же любимое число!.. А после — и на седьмом! — Кивнула следом и захихикала в подушку, чтобы Дэмиен не услышал — её излишне громкий и задорный смех. — Семь грехов — семь этажей! И всего один кабинет — с таким раздутым самомнением и самолюбием внутри… Так ещё — и лифт!.. Грешим — с комфортом и со всеми удобствами!

— Специально для тебя — я его сломаю: чтобы и пока шла — растрясла последний свой грешок! — Выглянул-таки к девушкам и сам же хозяин кабинета. За что и тут же получил и двумя же уже подушками сразу — по своей излишне любопытной физиономии: от Кристины и Ви же соответственно. Последняя, к слову, успела и схватила же её, правда, только и красную же, но и тут же, так сказать, вернув должок из недавнего прошлого, с ней же рядом стоящего белого деревянного дивана с красной кожаной обивкой и почти такими же, как и на другом, небольшими, только и уже именно бело-красными, подушками на нём: с кисточками и «не»! И вот если бы только у него