Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные - Анна Томченко

Да… Враги это вам не друзья. Всегда найдут, как помянуть бранным словом.

***

Стук застал девушку в той стадии дремы, когда все происходящее кажется сном. Она не сразу отреагировала. А потом в дверь загрохотали. Прихрамывая на ногу, она добралась до стучащего. Камердинер отца с момента ее прибытия при каждом удобном случае и, надеясь, что Элис не замечает, осенял ее божественным знамением, это начинало забавлять. Вот и сейчас, прежде чем заговорить, старик взмахнул рукой, а столкнувшись со смеющими зелёными глазами одумался и чопорно уведомил, что маленькую госпожу ожидают гости в малой гостиной.

Сердце почему-то пропустило удар. Не иначе встреча с демоном повлияла на его работу, вот и сбоило при каждом удобном случае.

Только из-за этого. А никак не из-за противного некроманта, которого Алисия не ждала, но чуточку надеялась увидеть. Для чего именно, она сама не понимала. Все слова сказаны, а поступки…

Дверь в малую гостиную была приоткрыта. Элис мышкой скользнула внутрь и наткнулась взглядом на лощёного, с иголочки одетого, блондина, с тем неправильно платиновым оттенком волос. В первое мгновение она ощутила разочарование, оно верно отразилось на ее лице, потому что молодой человек с лукавой усмешкой покачал головой.

Алисия приблизилась. Бернар младший поклонился, а она и в лучших традициях благородных дам, расправив юбку, присела в книксене. Он сопроводил за руку к чайному столику, после чего занял кресло напротив.

— Что ты здесь делаешь? — разочарование из голоса убрать не удавалось. Да, она хотела увидеть другого, и от этого щемяще противно заныло внутри.

— Как порядочный мужчина, после всего случившегося я просто обязан на тебе жениться, — Эрик в своей излюбленной манере начал разговор с шутки.

— Как порядочная девица, после всего случившегося я просто обязана обчистить твой банковский счёт, — поддержала девушка и стала разливать чай в чашки из тонкого фарфора, который очень любила маменька. Он ей напоминал сервиз из детства, что был у прабабки. Та запрещала его трогать, можно было только смотреть, поэтому маленькая Леси так никогда и не узнала какой он на ощупь. А выйдя замуж, завела свои собственные сервизы, которые могла трогать, когда ей заблагорассудится и в пыли ссор даже кидать в стенку.

— Где она? — пригубив напитка, обильно сдобренный чабрецом и ромашкой, спросил мужчина.

— Совесть? — вскинутая бровь была красноречивее сотни отговорок.

— Она тоже, но я о своей сестре.

Элис наклонила голову вбок, как сова. Заметила некоторую нервозность в поведении собеседника. То и дело поджимаемые губы, касание перстня на левой руке.

— Понятия не имею, — безрадостно отозвалась ведьма.

Визави недовольно взглянул на неё, пытаясь прожечь дырку во лбу. Встал, вернув чашку на столик. Звякнул фарфор. Он подошёл к окну. Элис проследовала за ним. Остановилась за плечом тихо спросила:

— Ты знал?

— О чем? — хрипло переспросил, не оборачиваясь.

— О ней… — тема не самая приятная, но Элис надо было знать точно, — о деловом партнере вашего отца, о министре финансов, о судье…

Лицо Эрика закаменело. Застыло посмертной маской.

— Если бы я знал, неужели ты думаешь эти ублюдки до сих пор ходили по свету?

— Эдикт о дуэлях… — тонко напомнила ведьма.

— Мне было пять, когда умерла мама. Хлое семь… — он по-прежнему не смотрел на собеседницу, — она меня везде за собой таскала. Знаешь сама мелкая, вся тощая… А я ногу рассадил в саду, и она тащила в дом. А потом… Мне девять и я плохо помню, знаю хотел умереть, внутренности выворачивало. Отец вызвал лекаря и посчитал свой долг выполненным. Она несколько лун кормила меня с ложки… И меня дед забрал потом. А она осталась. В тринадцать я вернулся на лето. И моя Хлоя стала взрослой. Такая красивая, платья… Ночью, когда я возвращался с конюшни, она пробиралась через сад к своим окнам. Гулять сбегала. И возле стен дома напоролась на стекло, голой ногой напоролась. Я вытащил осколок, а она сидела и ревела… Вдруг такая же маленькая и тощая… Я ее несколько дней таскал на себе…

Он замолчал. В тишине этой была горечь, обиды, мечты… Ведьма боялась дышать, чтобы случайно не коснуться больного места.

— Я могу сколько угодно насмехаться над ее попытками женить на себе некроманта, — он развернулся и упрямо посмотрел в глаза, — сколько угодно могу называть ее глупой девчонкой, злиться на неё, обижаться, но после смерти деда, она единственная родная душа, что осталась у меня… Поэтому если бы я знал, ни один эдикт, запрет или закон не уберёг этих ублюдков от кастрации…

Таким отчаянно взбешённым блондина Алисия ещё не видела. И его пальцы сжимающие ее плечи оказались железными клещами. Она невольно попыталась их скинуть, но когда не удалось, подняла глаза.

— Твои зрачки… — радужка не меняла цвета, только зрачок вытягивался в вертикальную линию. Визави усмехнулся и, приблизившись ещё сильнее, наклонился к шее. Прошептал на ухо:

— Госпожа ведьма, вы так много секретов нашего рода знаете, что я всерьёз намерен позвать вас замуж, чтобы все тайны остались внутри семьи.

И тон игривый. И блеск уже нормальных глаз, лихой. Привычный.

— Не стоит таких жертв, — она коснулась мужской груди, тоже игриво, — я умею молчать.

— И дорого ваше молчание стоит?

— Вам будет по карману… — она отстранилась, вернулась за столик и долила чая.

— В таком случае, — Эрик вытащил чековую книжку, — позвольте внести первый вклад…

Он размашисто поставил росчерк перьевой ручкой, которая крепилась к корешку.

— Если же вы захотите поучаствовать в благотворительности, — он протянул листок с ещё сырыми чернилами, — в частности на помощь бедным беглянкам, не буду против.

— Воспользуюсь советом…

***

Завтрак размазывался по тарелке, как приснопамятная овсянка на воде, которую сильно жаловал отец семейства Гордон. Она ввергала его в воспитания о магической академии, там точно такой же кормили юных магов. Вот поэтому он ел, ностальгировал и мучил этим своих домочадцев.

Утро Элис ещё и омрачало известие о юбилее герцога. Идти не хотелось, но девушка здраво рассудила, что какой-то там бал не стоит хрупкого мира между отцом и дочерью. На ее вопрос какое платье на ней должно быть, батюшка лишь вздёрнул брови и самым искренним непониманием переспросил отчего его должно волновать в каком наряде будет юная ведьма. Такая картина обескуражила, ведь все сознательное время Алисии было предписано в чем и когда появиться.

Выбор наряда и подготовка заняли почти весь день. Головная боль покидать не спешила, голень тянуло, а запястья… Шрамы не исчезали. На четвёртый день с зельями и магическим лечением они должны были испариться. Когда Тадеуш зашёл