Этот томительный дым - Ксения Мартьянова

невольно думала о том, сколько еще граней в нем оставалось для неё неизведанными.

Руки Дарена медленно сползли вниз и, когда он нашел край её платья, начал не торопясь поднимать его

вверх, другой рукой опуская язычок металлической молнии вниз. Эбби непроизвольно приподнялась, чувствуя, как кожа вновь покрывается мелкими мурашками – снова и снова и снова… и она уже не

могла это остановить. Он осторожно снял с неё платье и, не прерывая зрительного контакта, Эбби так

же бережно стянула с него футболку. Когда её ладони легли на его обнаженную грудь, она ощутила, как

по всему телу разлилась волна невероятной силы и теплоты. Дарен едва ощутимо коснулся губами её

ключицы, шаг за шагом продвигаясь все ниже и ниже и заставляя её чувствовать трепетание по всему

телу. Ей казалось, что за её спиной выросли крылья, а в животе начали зарождаться бабочки. Много-

много самых разнообразных бабочек... кто бы мог подумать, что эти нелепые и, казалось бы, на первый

взгляд выдуманные фразы в одно мгновение станут для неё такими настоящими и значимыми. И что

она поверит в каждую из них.

- Что ты делаешь со мной, – шептал он, прокладывая сладостную дорожку из поцелуев по линии её

живота, – что творишь…

Эбби выгнулась от удовольствия и тихо застонала, закрывая глаза и бесконтрольно сминая пальцами

красную простынь. Ей нужно было за что-то ухватиться, потому что с каждым его движением она

теряла частичку себя и своего самообладания. Пока Дарен целовал её тело, нежно касался его

кончиками своих пальцев и лишал её последней «защиты», она чувствовала, что вместе со своим телом

в этот самый момент отдает ему что-то не менее важное, то, что уже никогда не сможет забрать назад.

Да, ей было страшно. Очень страшно. Но эту боязнь перекрывало то, что сейчас было намного сильнее

любого её страха – необъяснимое и безумное желание раствориться в этом мужчине и позволить ему

испить себя до самого дна. До последней капли.

Когда его пальцы потянулись к последнему лоскутку ткани, оставшемуся на её теле, Эбби сильнее

зажмурилась, вжимаясь в кровать и чувствуя, как гулко колотится её сердце. Раз – два – три – четыре –

пять – шесть – семь…

- Посмотри на меня, Эбби, - его внезапный шепот прорезался сквозь затуманенное сознание.

…восемь – девять – десять…

- Эбби, - повторил Дарен, на этот раз взяв её лицо в свои ладони. – Посмотри на меня, - когда она все же

открыла свои глаза, он немного помедлил, словно пытался заглянуть в её мысли, понять её страхи, и

только затем сказал: – Я не хочу, чтобы ты боялась меня.

Она ощутила, насколько тяжелыми для него оказались эти слова. В его взгляде была такая сильная

мука, что у неё до боли сжалось сердце. Она знала, как сложно ему было контролировать себя, он был

именно таким – вспыльчивым, несдержанным и заводился с пол оборота… но ради неё он готов был

стараться из последних сил, удерживая в узде своего Зверя, и она хотела дать ему что-то взамен.

- Никогда, – на выдохе ответила Эбби, увереннее обнимая его за плечи и ощущая бешеную пульсацию

внутри, – я никогда не буду бояться тебя.

И в этот самый момент он начал медленно наполнять её. Не смея отрывать друг от друга взгляда, они

сливались воедино, слыша, как их сердца бьются одним единым ритмом. Она невольно приоткрыла

губы, стараясь не выдать своей физической боли ни одной неосторожной эмоцией, лишь впиваясь

ногтями в его кожу и сдерживая внутренний крик. Он немного помедлил, словно почувствовав, что ей

необходимо было выдохнуть и привыкнуть к абсолютно новым ощущениям, и лишь потом, заметив в

его глазах готовность, медленно задвигался. С каждым его легким и нежным движением болезненные

ощущения становились всё глуше и сменялись более приятным чувством, которое заставляло её тело

взрываться самыми настоящими фейерверками. Дарен прижался губами к её шее, и Эбби сильнее

стиснула пальцами его плечи, желая ощущать его внутри себя еще дольше, сильнее и глубже. Она

почти что задохнулась, но когда он снова нашел её рот – испытала что-то запредельно невероятное: словно где-то внутри вдруг открылось второе дыхание. Словно она обнаружила источник сладостного

наслаждения и безграничных желаний, который до этой минуты был заперт под множеством замков и

спрятан от чужих глаз. До этой минуты. Пока не появился Он.

Дарен нежно целовал каждый участочек её тела, а с каждым новым толчком, наполненным

чувственностью и заботой, она ощущала, как реальный мир просто перестает существовать, рассыпаясь

на мельчайшие частички, превращаясь в пыль. Она не знала, поднималась ли в этот самый момент

высоко в небеса или все же спускалась глубоко под землю, но единственное, что она понимала, это то, что, даже если бы сейчас он попросил её пойти за ним в Преисподнюю, она сказала бы «да». Бездумно и

безрассудно променяв на неё любое, даже самое райское место на всей этой Земле. Эбби невольно

улыбнулась – едва уловимо, почти незаметно, – а затем позволила одинокой слезе медленно скатиться

по своей щеке. Она снова плакала. Но впервые за долгое время, это были слезы не боли, а счастья. Её

громкого, но тихого, нереального, но настоящего счастья.

Счастья, которое она испытала рядом с Ним.

Счастья, от которого ей хотелось жить.

Глава 17

Почему он не мог не думать о ней? Почему не мог не вспоминать то, что испытал? С самого утра всё

просто валилось у него из рук: а разве это было свойственно такому сильному и волевому характеру, как у него? Дарен совершенно не слушал сестру, которая постоянно что-то оживленно говорила, и уже

пару раз ловил на себе её подозрительные и рассерженные взгляды. Он на самом деле думал, что после

этой ночи всё будет иначе, что всё изменится и встанет на свои места. Но не предполагал, что эффект

окажется совершенно обратным. Что вместо того, чтобы забыть Эбигейл и понять, что испытывал к ней

только физическое влечение, он начнет думать о ней ещё чаще и больше. И что эти мысли будут как

кислота разъедать его голову. Нет, это был не просто секс. Это было нечто большим. И он понимал это

потому, что его сердце еще никогда в жизни не билось так сильно и не сжималось так болезненно. Он

не знал, как относится к этому, что думать или предпринимать, но осознавал, что всего за несколько