Мой бывший муж - Лейк Оливия

Я стремительно выбросил кулак и зарядил ему под дых. Максимка даже блок не успел выставить. Неужели, сдавать начал?

– Фак! Блядь! – выругался он, согнувшись. Отдышался и на меня с усмешкой взглянул. – Может, мне засудить тебя, Полонский?

– Джентльмен бокса стал ссыкливым лондонским денди? – я демонстративно головой покачал. – Разочарован.

– Я просто так не дерусь, Дым.

– Ставки?

Он кивнул. Ну что же, есть условие, которое хотел бы продавить. Даже два.

– От Кати отвали. И ваш с ней договор об инвестировании переходить мне на разумных условиях.

– Ничего себе, – задумчиво хмыкнул Барсов.

– Очковая кобра напала? Жим-жим? – подначивал я.

– Хорошо, – резко бросил. – Моя ставка: ты отстаешь от Кати и заключаешь «The Firm» контракт на пятилетнее аудиторское обслуживание.

– Ты шутишь?

Да ну нахер! Я уже связывался с ними, не зная, кто там черный кардинал, чуть не поседел! Такую головную боль мне устроил: антимонопольная служба не слезла бы, если связей в правительстве и ФСБ не было бы.

– Таковы мои условия. Или можешь тупо пойти на хуй.

Вот гандон! Но деваться некуда: нам давно пора заканчивать противостояние, тем более нельзя втягивать в него Катю. Это ребячество, конечно, но мужикам иногда просто необходимо дать и получить по морде, чтобы решить конфликт.

– На ринге, как в молодости? – спросил я. Нужно подготовиться: и физически, и юридически.

– Как в молодости.

– А ты слово-то сдержишь? У тебя бывают аттракционы невиданной подлости.

– Относительно инвестирования – оформим и заверим ставку. Насчет Кати, – его лицо стало жестче: – Если она выберет тебя, то преследовать не буду. Но если нет… – и он развел руками.

Да, все только от нее зависеть будет и неважно, у кого из нас яйца круче и больше.

– А сам сможешь отъебаться от нее наконец? – спросил у меня. – Ты тоже далеко не честный мальчик-колокольчик.

В горле сухой противный ком из горечи и страха образовался. Смогу ли уйти? Перестать надеяться? Смириться?

– Если она этого захочет.

– Тогда по рукам, – и протянул мне ладонь.

– По рукам, – и я пожал сухую и крепкую руку. Много, очень много лет не делал этого. – Черт, как-то непривычно сладко выходит, нет? – сказал и Барсов тут же напрягся. – Может, Динке Власовой позвонить, м?

Хук слева прилетел неожиданно: не очень больно, но неприятно.

– В понедельник, – бросил он и в машину сел.

Мне тоже ехать нужно. Я на окна знакомые обернулся, вздохнул тяжело, вспоминая, какая там прекрасная спящая красавица осталась. Ох, я даже думать боялся, какой пиздец случится, когда узнает о нашем поединке.

В понедельник мы с Барсовым одели нашу спортивную зарубу в нотариально-заверенную упаковку. Костик вызвался заняться организацией боя, а я с удвоенным рвением начал ходить в зал и тренироваться: заставлял тело вспоминать, реагировать молниеносно, принимать в себя боль и работать дальше. Мышечная память не подвела – кое-что я еще умел.

Поединок назначили на субботу. Мы уже не профессионалы, чтобы месяцами готовиться: по росту и весу приблизительно равны. Костик постарался и с гордостью объявил:

– Фул хаус будет! Гребаный аншлаг. Голливудские премьеры отдыхают.

– Где? – поинтересовался, вытирая вспотевшее лицо. Хорошо поспаринговались.

– Вегас Сити Холл, конечно!

Я застыл, на Костю, как на судака, изумленно взглянул.

– А попроще ничего не нашлось?

– Дым, да я пятую точку чуть не порвал, выбивая вам понтовое место! – он даже обиделся, но быстро в руки себя. – Матч-реванш: Полонский vs Барсов. У вас же целая история! На вас придут смотреть!

Блядь, кругом одни понторезы. Такие же, как и я, собственно. Нет, если бы мы хотели приватности, то могли пойти, подраться на пустыре каком-нибудь, но так же неинтересно. Тщеславие, блин.

Ох, Катя узнает, будет еще один косяк, но в этот раз не только мой. У нас с Барсовым гребаная дуэль! Раньше за женщину стрелялись, а мы рожу бить будем. Зачтется ли мне сей благородный порыв? Ой вряд ли… Но, возможно, Катя тоже сможет что-то понять. В себе разобраться. Сердце женское прочувствовать.

После завершения карьеры и до свадьбы я иногда участвовал в любительских турнирах, требовалось мне буйную головушку проветрить, дать выход силе. Мальвину один раз пригласил. Она, сидя в первом ряду, на почетном месте, одними губами меня придурком назвала. Не хилый я тогда удар пропустил – нос потом хирург ремонтировал. Но я все-таки выиграл, и не только бой, но и милость любимой девушки. Катя меня очень нежно исцеляла: губами ласкала, языком по стволу проходилась так, словно эскимо вкусное дали, зубами головку прихватывала, царапая уздечку… Блядь, у меня снова стояк. Тренировался так, чтобы сил ни на что не оставалось, а член как будто своей жизнью жил!

М-да, на этот раз все по-другому будет. У Мальвины, может, и фаворит другой уже… Тело прошило воспоминанием, как совсем недавно вместе были, любили друг друга, ласками порочными и сладкими обменивались. Нет, есть что-то у Кати ко мне. Не могут так отдаваться, с душой целовать, когда на сердце пусто. Не могут! И я не проиграю! На кону слишком много: моя любовь и ее спокойствие и безопасность. Ну и моя честь, да.

– Дина Власова? – спросил, услышав мелодичный женский голос. Я все-таки решил ей позвонить. Столько лет прошло, пора и этот счет закрыть.

– Да, кто это?

– Дина, это Вадим Полонский, – я даже глаза прикрыл, готовый к тому, что она бросит трубку. Лет прошло прилично – шестнадцать, черт возьми! – но некоторые раны не затягиваются с годами.

– Э-ээ… Полонский? Из «Moscowboxing»? – уточнила она.

– Он самый, – признался я.

– Что тебе нужно? – она трубку не бросила.

– Я извиниться хотел…

– Не прошло и пятнадцати лет! – иронично воскликнула, тщательно скрывая изумление.

– Да, разговор с совестью у меня задержался. Прилично так. Мы можем пообедать вместе, поговорить?

– Да не стоит, Вадим. Столько лет прошло. Я забыла уже.

– Дина, я очень хочу извиниться, – я настаивал. – Мне позарез доброе дело сделать нужно, – и даже шутил.

– А если я в Америке живу, прилетишь? – поинтересовалась она.

– Сейчас с расписанием сверюсь. Мне в Бостон по делам нужно будет в конце месяца. А ты в каком штате?

Дина рассмеялась.

– Я в Москве. Работаю на Цветном. Приезжай.

Я не понял: удача снова милостива ко мне? Неужели эту ошибку мне так просто простят? Я схватила пиджак, пальто из гардеробной забрал и помчал по названному адресу. История с Барсовым и Диной – дело давно минувшие, но мы с ним так и не зарыли топор войны, а она, ни в чем не виноватая, ставшая размерный монетой в нашем противостоянии, неужели так просто отпустила? Было бы неплохо, если бы все женщины могли так легко прощать. А ведь ей реально досталось.

Дина в нашем спортивном комплексе гимнастику у мелких вела, сама училась в Университете Спорта. Симпатичная молоденькая девчонка, для меня лично ничего особенного, а вот Макс запал сразу. Только она на меня влюбленными глазами смотрела. С ним встречаться начала, чтобы в нашей тусовке бывать. Я не следил, как у них там складывается, замечал только то, что меня лично касалось. Когда дружище Макс пояс себе забрал нечестно, переклинило меня: Динке позвонил, к себе позвал, камеру включил. Она опешила сначала, затем робко поддалась, раздеть себя позволила, а потом взбрыкнула: одумалась, пощечину мне влепила. Я не расстроился, что не потрахались – камера сняла достаточно, чтобы у Барсова пар из ушей пошел. Любил он ее очень.

Я не знал, каков был разбор полетов, но помню Дина меня нашла: рыдала, умоляла рассказать правду. Я только цинично улыбался. Барсову моей реакции хватило. Мне не было жалко ни его, ни ее. Тогда я на подлость подлостью отвечал. Сейчас, конечно, тошно от некоторых эпизодов своей жизни. Наверное, все чего-то да стыдятся в своем прошлом. Мне было очень стыдно, поэтому предпочел забыть тот случай. Даже Кате не рассказывал, а она знала обо мне достаточно неприятного.