Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского - Неизвестен

В письме моем к г. синодальному обер — прокурору, которое посылаю по сей же почте и о том же предмете, я сослался на сие письмо к Вашему высокопреосвященству. Примите на себя одолжительный труд показать сие письмо графу, так как я не счел приличным писать к его сиятельству того, что помещено здесь и что я мог сказать только пред Вами как пред первосвятителем. Всепокорнейше прошу не давать официальности этому письму, как вполне конфиденциальное, оно написано мною собственноручно.

Поручая себя и вверенную мне паству Вашим святым молитвам и испрашивая Ваше архипастырское благословение, с чувством глубочайшего почтения и преданности имею честь быть» и проч.

Одновременно с этим письмом к митрополиту Григорию епископ Игнатий писал синодальному обер — прокурору от 2 го же февраля за № 11.[173]

«Ваше сиятельство, милостивый государь!

Имел я честь утруждать Ваше сиятельство покорнейшею моею просьбою лично и на письме, немедленно по рукоположении меня в сан епископа, находясь еще в С. — Петербурге, о предоставлении мне, по примеру моих предшественников на кафедре Кавказской, тысячи рублей серебром в вспоможение к моему годичному жалованию в 285 рублей. Желательно, чтоб сей последней суммы стало для меня на лекарства по моей болезненности. Просьба моя — следствие нужды. Она милостиво выслушана Вашим сиятельством, и я получил от Вас неоднократно повторенное уверение, что Вы не лишите меня необходимого содержания.

Между множеством дел более важных, которыми Вы заняты, немудрено, что Вы не успели еще обратить внимание на мою покорнейшую просьбу, но я, стоя лицом к лицу пред крайнею нуждою, снова позволяю себе беспокоить Вас повторением той же просьбы. Подробнее изложил я причины сего повторения в письме моем по сей же почте к его высокопреосвященству митрополиту Новгородскому и С. — Петербургскому. Я просил его высокопреосвященство показать это письмо Вашему сиятельству. Я уверен в доброте Вашего сердца и в том, что Вы не захотите подражать евангельскому богачу, который в краткий срок своего земного обилия не оказал сострадания к затруднительному состоянию ближнего. Так устроилось, что Евангелие о сем событии читалось на той литургии, на которой я рукоположен во епископа.

С чувствами отличного уважения» и проч.

Письма эти имели одинаковую участь с предшествовавшими ходатайствами епископа по сему предмету.

В начале 1859 года епископ, следя за деятельностью лиц его ведомства, вошел с представлением в Святейший Синод о возведении настоятеля тамошнего Крестовоздвиженского монастыря игумена Германа в сан архимандрита, о награждении саном протоиерея законоучителя Екатеринодарской войсковой гимназии кандидата Духовной академии священника Кипарисова и о предоставлении степени магистра инспектору Ставропольского уездного училища протоиерею Иоанну Тихову — Александровскому. Все эти представления утверждены согласно ходатайству епископа, из которого, между прочим, видно, что в епархии Кавказской в то время было всего только три лица белого духовенства, окончивших курс наук в Духовных академиях.

Вскоре за тем протоиерей Тихов — Александровский был представлен и утвержден членом Кавказской духовной Консистории на место протоиерея Гремячинского, который прошением ходатайствовал об увольнении его от этой должности. В представлении своем Святейшему Синоду от 1 мая 1859 года за № 35[174] преосвященный Игнатий говорит:

«При сем считаю священным и приятнейшим долгом присовокупить, что протоиерей Гремячинский при тех личных объяснениях, которые он имел со мною по случаю поданной им просьбы, выразил истинно христианское смирение, которое я созерцал с глубоким сердечным умилением и утешением. Протоиерей Гремячинский присоединился к единодушному действию со мною в пользу Церкви, и хотя он желает удалиться из Консистории, где уже пребывать ему сделалось как бы неестественным по случаю пересмотра многих прежних дел и изменения по ним решений по последовавшим пополнениям, но расположился со всем усердием участвовать по другим разнородным поручениям, в коих он, по опытности своей и способностям, может быть весьма полезен. Еще прежде протоиерея Гремячинского пришел в мирное душевное устроение протоиерей Макарий Знаменский, с усердием и пользою проходит он возложенное на него служение. Можно безошибочно сказать, что в состоянии беспорядка, мало подающего надежды к исправлению, остался один протоиерей Крастилевский».

Как выражение отношений лиц, составлявших общество ставропольское, нельзя пройти молчанием, что в это же время, то есть в начале 1859 года, начальник штаба войск Правого крыла генерал — майор Забудский от лица офицеров генерального штаба поднес епископу в дар прекрасно сделанную карту Кавказского края.

В это же время, как видно из отношения епископа к начальнику губернии от 2 мая за № 36, по их взаимному соглашению предприняты и исполнены работы по поднятию арки моста, устроенного на даче архиерейского дома через речку Желобовку, с ветвью дороги на подъезде к Крестовой церкви, и проложению шоссе на самом подъезде как к церкви, так и к дому. Работы эти, введенные в одну общую систему работ с мостовыми работами города, потребовали только прибавки двухсот рублей от архиерейского дома к мостовым денежным средствам города и были исполнены с большим тщанием и отчетливостью. Они как бы завершили приведение в благовидную внешность помещения епископа и подъездов к его Крестовой церкви и к дому, им занимаемому.

Не лишено интереса обстоятельство невольного столкновения епископа с обер — священником Кавказской армии Гумилевским, вполне обрисовываемое нижеследующим отношением епископа к начальнику штаба Кавказской армии от 5 июля 1858 года за № 146.[175]

«Кавказское семинарское правление представило мне от 24 июня сего 1858 года на рассмотрение свой журнал, в статье ѴІІ—й которого прописано нижеследующее: „Отношение обер — священника Кавказской армии от 29 мая 1858 года № 1329, коим уведомляется, что он, вследствие отношения правления семинарии от 22 апреля текущего года за № 407, входил чрез начальника штаба Кавказской армии к г. главнокомандующему армиею, который изволил признать, что подведомственное ему духовенство не должно доставлять требуемых Кавказскою Духовною семинариею сведений о раскольниках. В случае же, если б епархиальное начальство или семинария имели надобность в каких — либо сведениях относительно раскольников, то могут обращаться к наказному атаману сего войска, который по своему усмотрению и доставит требуемые сведения, а в случаях надобности войдет предварительно в сношение со мною или испросит разрешения г. главнокомандующего“.