Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966 - Лидия Чуковская

«Вчера, когда я подошел к одной даме, разговаривавшей с г-ном де Аагренэ, последний сказал ей достаточно громко, чтобы я его услышал: прогоните его. Поставленный в необходимость потребовать у него объяснений по поводу этих слов, прошу вас, милостивый государь, не отказать посетить г-на Аагренэ для соответственных с ним переговоров». [Перевод с французского.]

Ахматова обнаружила – ив этом было ее «открытие» – что в «Уединенном домике» существует изображение весьма сходного эпизода:

«Он увидел, что она в стороне говорит тихо с одним мужчиною… любопытство, ревность заставили Павла подойти ближе, и ему послышалось, что мужчина произносит его имя, шутит над его дурным французским выговором, а графиня изволит отвечать на это усмешками. Наш юноша взбесился, хотел тут же броситься и наказать насмешника…» (см. ОП, с. 218–219).

12 …доносились голоса общей беседы… – Среди этих голосов – голос Кости Богатырева.

Константин Петрович Богатырев (1925–1976) – поэт и поэт-переводчик; германист; знаток русской и германской поэзии. В кругу литераторов он стал известен прежде всего как переводчик стихов Райнера Мария Рильке. В 1961 году Ахматова подарила ему свою книжку [ «Стихотворения» (1958)] с такою надписью: «Константину Петровичу Богатыреву за чудесные переводы Рильке. Ахматова. 4 февраля 1961 года. Москва».

Переводил он и Эриха Кестнера, и Эрвина Штритматтера, и Бригитту Рейман, и Виланда Герцфельда и др.

В 1968 году Богатырев снимался в фильме Генриха Белля «Ф. М. Достоевский и Петербург»: Генрих Белль к этому времени уже был его близким другом. Из русских современных поэтов более всех К. Богатырев любил Бориса Пастернака; Борис Леонидович, так же как и Анна Андреевна, высоко отзывался о работе Константина Петровича.

Однако судьба не щадила талантливого труженика. Жизнь его была тяжела, изломана, смерть – страшна и загадочна. В 1951 году, по фантастическому обвинению в намерении взорвать Кремль, Богатырев был приговорен к расстрелу; шесть недель просидел в камере смертников; затем расстрел заменили ему «сроком»: 25 лет. В 1956 году он, реабилитированный, вернулся в Москву, занялся германистикой, переводами; в 1965-м стал членом Союза Писателей. А 25 апреля 1976 года, ранним вечером, упал, обливаясь кровью, у дверей своей квартиры в писательском доме. Неизвестное лицо – или неизвестные лица – нанесли ему два удара по черепу и он скончался после пятидесяти двух суток тяжких страданий.

(В 1982 г., в Мюнхене, в издательстве Отто Загнера вышла книга: Поэт-переводчик Константин Богатырев. Друг немецкой литературы / Редактор-составитель Вольфганг Казак при участии Льва Копелева и Ефима Эткинда. – О Константине Богатыреве см. также в моей книге «Процесс исключения», с. 306–314.)

13 В своих воспоминаниях о многочисленных встречах с Ахматовой в Ташкенте – «Восточный полдень Анны Ахматовой» – жена композитора Козловского высказывает предположение, что стихи «В ту ночь мы сошли друг от друга с ума» обращены к ее мужу («Звезда Востока», 1990, № 12, с. 133). Это предположение могут подтвердить заключительные строки первого варианта:

Пришли наяву ли, во сне лиМне голос азийской свирели.

В мемуарах Козловской, напечатанных в сборнике «Воспоминания» и озаглавленных «Мангалочий дворик…», предположение это, однако, изъято.

Примеч. ред. 1996: Алексей Федорович Козловский (1905–1977) – композитор и дирижер. С 1936 года находился в ссылке в Ташкенте. Среди ташкентских стихов к А. Козловскому прямо обращено «Явление луны» из цикла «Ауна в зените», снабженное в «Беге времени» (Седьмая книга) посвящением: А. К.

Композитор Козловский написал музыку к ахматовской «Иве», к «Царскосельской статуе», к «Поэме без героя» (отрывки). Отрывки были выбраны им вместе с Ахматовой. См.: Б. Кац, Р. Тименчик. Ахматова и музыка. А.: Сов. композитор, 1989, с. 68–69 и там же в Приложении – ноты.

14 Н. Готхард записал рассказ Ахматовой об этой встрече с Солженицыным:

«Он принес мне поэму. Она автобиографична. И спросил, стоит ли за нее бороться. Я сказала, что одного моего мнения недостаточно, пусть даст еще кому-нибудь. Он сказал, что ему достаточно моего мнения. Я сказала, что бороться за эту поэму не стоит» («Двенадцатьвстреч», с. 235, 236).

По словам А. Солженицына, он прочел Ахматовой первые две главы из своей поэмы «Дороженька».

Поэму, включающую одиннадцать глав, см. в сб.: А. Солженицын. Протеревши глаза. М.: Наш дом-L`Age d`Homme, 1999. – Примеч. ред. 2006.

15 Речь идет о книге И. Берлина «The Hedgehog and the Fox» («Еж и Лиса»), посвященной взглядам Льва Толстого на историю. Она вышла в 1957 году в издательстве «New American Library».

16 Зоя Афанасьевна Масленикова (р. 1923), изучавшая в Университете английский язык, одно время работала в английском отделе ТАСС. Но работа эта не пришлась ей по душе, она оставила ТАСС и начала зарабатывать, давая частные уроки английского. Скульптуре она не обучалась нигде и в этом отношении – самородок. 22 июня 1958 г. Масленикова приехала в Переделкино к Пастернаку и попросила разрешения лепить его. Позировать он согласился. Сеанс следовал за сеансом, разговор за разговором. Эти беседы Зоя Афанасьевна записывала. Отрывки из записей о Пастернаке напечатаны в 1978—79 годах в журнале «Литературная Грузия», а целиком в 1988 году в «Неве», в №№ 9 и 10.

С Анной Ахматовой Масленикова познакомилась уже после кончины Бориса Леонидовича, 27 декабря 1962 года, когда Анна Андреевна гостила на проспекте Мира у вдовы Г. А. Шенгели, Нины Аеоньевны. Туда, по просьбе Ахматовой, Масленикова привезла скульптурный портрет Пастернака.

«Анна Андреевна смотрела портрет, я бы сказала, профессионально: вдумчиво, не торопясь, в разных ракурсах. Портрет ей понравился», – пишет Масленикова в своих воспоминаниях (см.: Панорама искусств, 9. М.: Сов. художник, 1986, с. 150). И когда Масленикова предложила Ахматовой лепить ее, Анна Андреевна согласилась.

С тех пор, приезжая в Москву, Ахматова не раз позировала Зое Афанасьевне – то на Ордынке у Ардовых, то в Лаврушинском у Маргариты Иосифовны Алигер.

Окончить работу при жизни Анны Андреевны Зое Афанасьевне, однако, не удалось. После каждого сеанса она оставалась недовольна своими эскизами. Когда же Ардов известил ее о кончине Ахматовой, она приехала в морг и сняла с нее посмертную маску. Только после смерти Анны Андреевны Масленикова снова принялась работать над прежними эскизами и окончила наконец портрет.

Портрет Пастернака, много раз переделывавшийся и при жизни и после кончины уже по памяти, сохранен. Портрету Ахматовой не суждено было уцелеть.

«Портрет… никогда не выставлялся, стоял в моей мастерской, и мало кто его видел. Летом 1978 года моя мастерская пострадала: хранившиеся там работы все до одной были уничтожены, пол был сплошь завален обломками гипса, изодранными в клочья рисунками, стихами, дневниками, письмами. Среди них валялись и куски портрета Анны Андреевны. У меня остались только фотографии с этой работы, да в квартире дочери уцелел еще один отлив посмертной маски. От греха подальше, я передала его в московский Литературный музей».