Красный тайфун (litres) - Владислав Савин

Может быть, по делам текущим? Там последний вопрос был с кораблестроением. Нарвик наш – и ведь как предупреждали отдельные личности, так и получилось: уже ловят норвежцев-рыбаков, кто, зайдя в процессе в гости к родне или топливом заправиться в порты Южной Норвегии или Англии (на Шетландские или Оркнейские острова), получают предложение «от неустановленных личностей», взять на борт мины и выставить на фарватере у нашей военно-морской базы, оплата наличными, и столько, сколько обычный рыбак за месяц заработает. И ведь соглашаются, сволочи, мины на корме под брезентом, при угрозе досмотра сразу за борт – стараются выбирать ночь или плохую погоду, пользуясь тем, что наши катера МО гораздо хуже держатся на штормовой волне. И не запретишь – рыба там играет огромную роль в питании не только населения, но и нашего гарнизона, да и нашему народному хозяйству подспорье хорошее. А расстояние там по местным меркам смешное – такие рейсы «в гости» из Норвегии в Англию и обратно даже немцы в войну не могли пресечь, все годы так рыбачки и ходили. И самое хреновое, что уже трижды наши в тех водах подрывались – конечно, мина могла и немецкая быть, с войны, там фрицы, конкретно нас, Полярного Ужаса боясь, вывалили в фиорды не меньше, чем в Финский залив, до сих пор тралят. Но могли и рыбачки посодействовать – так что, пока что золотая для нас база, любой вход и выход только за тральщиками, и на фарватерах работа непрерывно. Кого поймают, тем не позавидуешь – главу семьи (он же обычно владелец суденышка) к стенке, прочих же коллективно осваивать побережье Камчатки или под Охотск. Но ведь новые желающие заработать находятся!

Значит – нужен пограничный сторожевой катер, он же малый противолодочник. Малые размеры, дешевизна в постройке – и хорошая мореходность, даже в шторм, и маневренность даже важнее, чем скорость, не в торпедную атаку ходить, двадцати пяти – двадцати восьми узлов хватит, чтобы любого нарушителя догнать или подлодку. Радар, гидроакустика, вооружение – один 40-мм «бофорс» или наш аналог, плюс пара 20-мм, и пулеметы. И надо, чтобы такие корабли уже шли в большую серию, когда – да уже вчера! Морские границы у СССР протяженные – впору не просто морчасти погранвойск, а полноценную береговую охрану учреждать, тянущую кроме полицейской, еще и функцию спасателей. Кстати, Зозуля этой идеей заинтересовался, так что может быть… А со сторожевиком, как я знаю, ленинградские товарищи бьются, по нашему заказу, подбирают форму корпуса, испытывают в бассейне ЦНИИ Крылова – вчера как раз докладную записку читал.

Но это вроде не забота Вождя? Так что тогда?

– Дороги же вы Советскому Союзу, товарищ Лазарев, – сказал Сталин, когда мы наконец остались вчетвером, – прибыл в Москву посланник от Рузвельта, с особой миссией, еще в середине августа. Да, тот самый, кого вы видели при подписании – по документам – не разведчик, а представитель Правительства США. И предложений у него, собственно, два. Первое – от лица своего президента предлагает нам существенные уступки в оплате ленд-лиза, в торговых соглашениях, даже в безвозмездной поставке чего-то и передаче каких-то технологий. Не блефует – предъявил полномочия подписать соответствующие соглашения и договоры. Также обещает благожелательную позицию США по некоторым спорным политическим вопросам в Европе – Нарвик, кстати, в их числе. И еще кое-что, чисто по-джентльменски – ну о том вам знать не обязательно. Предложение заманчивое, даже очень заманчивое, и бесспорно выгодное для СССР. Причем мы имеем возможность проверить, что это не обман, – американцы честно готовы платить. Но взамен требуют одну, всего одну уступку. Чтобы товарищ Лазарев был уволен с советской военно-морской и вообще, государственной службы – и никогда больше в ней не состоял. В компенсацию же Правительство США готово предложить лично вам пожизненную пенсию по ставке американского трехзвездочного адмирала – независимо от места вашего жительства. А также возместить вам все расходы по переезду в любую другую страну, если на то будет ваше желание.

Ага, так я и поверил – что кто-то согласится меня выпустить из страны! И судя по тому, что Сталин усмехается в усы – он посланнику уже ответил! Что до меня – ну вот не либерал я, не демократ, и еще там, в двухтысячных, слыша в телеящике, «вы не востребованы здесь – так переезжайте в другую страну, где вам найдется работа», реагировал исключительно матерно. Ну не выбирают Отечество, в моем понимании – здесь родился, ему служить, тут и умирать!

Примерно это я всем присутствующим и высказал. Не удержавшись от парочки выражений. Пусть ко всем чертям идут со своей пенсией! А я как-нибудь здесь и без их благотворительности обойдусь. Что же до «выгодности» их предложений, – то, по моему глубокому убеждению, с ними договор заключать все равно, что с чертом: в конечном счете обязательно внакладе останешься. Есть там подвох, ну не может не быть – не могут капиталисты с нами честно играть!

Сталин взглянул на Пономаренко. Тот произнес:

– Товарищ Елезаров, ваш замполит, высказал очень интересное мнение. Касаемо американской политики. Что у них два подхода – если противник слаб, то что-то наподобие «лягушачьих прыжков», как на тихоокеанских атоллах, вот название забыл: десантом захватывается центральный остров с аэродромом, а гарнизонам на соседних островах не уделяется внимание совсем, сдадутся и так. В политике это значит, что сразу, жестко и бескомпромиссно выдвигаются ключевые требования по какому-то вопросу, ну а прочее «пакетом» идет, само собой. А вот если противник силен, то принцип «салями», она ведь твердая, ее только маленьким кусочком можно есть. То есть всей мощью – дипломатической, торговой, военной – наваливаться на какой-то мелкий вопрос, требовать уступки. А добились – требовать дальше. Подвох тут в том, что считается, свое затраченное компенсируем быстрее, чем оппонент свое уступленное. Или же лазейка открывается, дальше протаскивать что-то свое. Как, например, уважение прав этих… – тут Пономаренко поморщился, – нетрадиционных. Но под эту лавочку ведь можно всякие свои «фонды» протянуть? Или, когда в семьдесят втором у вас их президент Никсон приезжал в СССР, то просил, как акт уважения к Америке, чтобы вы сняли с боевого дежурства всего одну ракету СС-18, ну которая «Сатана», любое ПРО пробивает. В чем подвох, укажете? У ваших тогда ума хватило не согласиться!

– Так ясно же! – отвечаю. – Вот не помню точно, но в начале семидесятых группировка «Воевод» (как у нас РС-18 называлась) только начинала развертываться, или была в самом процессе. Тогда выполнение американского требования фактически означало: заморозить число ракет на уровне текущий минус одна, ведь неудобно же сегодня снять, а завтра по новой ввести? Или же, если все же нарушим – у американцев право вопить на всех углах, что русские слово не держат. И интересно мне, что Никсон тогда за это предлагал – ведь все же не просто так он просил, тоже, наверное, обещал что-то для нас выгодное?

– Браво! – сказал Пономаренко. – Мы рады, что в вас не ошиблись, товарищ Лазарев. И что в итоге американцу ответить?

– А разве вы его еще подальше не послали? – удивляюсь я.

– Не послали, – сказал Сталин, – поскольку вторая его просьба – это личный разговор с вами. И есть мнение, что лучше будет, если и по первому вопросу наш ответ вы озвучите.

Интересно! Ну, раз надо… А все же вопрос – если американец настаивает, то что хочет от меня услышать? Личное подтверждение на случай – «я человек подневольный»? Верится слабо. В одиночку мое похищение устроить – бред полный! Убить – уже теплее, вот только сам американец на камикадзе похож? Узнать что-то, – но вот что? А если – действительно мосты навести, получить какую-то информацию? Ну а если мы сами предоставим – ту, которая нам нужна?

Ведь не знают еще в этом мире про «ядерную зиму»? И даже к радиации отношение наплевательское. Зато убеждены, что бомбардировщики решают всё… нет, на идею межконтинентальных баллистических наталкивать не надо, другое есть! Вот только время нужно, несколько дней. А еще ноут, и любителя фантастики мне в помощь!

Излагаю свое предложение. Пономаренко даже рот открыл от такой наглости. Берия усмехнулся. А Сталин молчал, а затем вынес вердикт:

– А попробуйте. Попытка не пытка. Только, что получится, сначала предъявите на наш суд. А мы решим, стоит ли…

Вы там, в Америке, хотите в свое будущее заглянуть? Вот только будете ли рады?

Лючия Смоленцева (Винченцо)

О, мадонна, прости меня за гордыню! Что делать, если смирение не входит в число моих добродетелей? И я никогда бы не стала святой.

Казалось, это самые лучшие дни в моей жизни! Я жила, наслаждаясь супружеским счастьем, – вот запомнилась же фраза из какого-то давно прочитанного романа! – как герцогиня, в доме которой моя мать прислуживала когда-то. И все это принадлежало мне по праву – и мой горячо любимый муж, мой рыцарь, без которого я не мыслила жизни, был рядом со мной постоянно, даже на службу не отлучаясь! О чем еще я могла мечтать?