Война Чарли Уилсона - Джордж Крайл

ГЛАВА 21.

ОРУЖЕЙНЫЙ БАЗАР МОХАММЕДА

Осенью 1984 года Чарли Уилсон без труда одержал победу на выборах над своим соперником из республиканской партии. В официальном Вашингтоне и особенно на седьмом этаже Лэнгли Уилсона теперь считали постоянным фактором столичной жизни — непредсказуемым, нарушающим все правила влиятельным выскочкой, которому опасно перечить.

Его главному союзнику по афганской войне в Конгрессе повезло гораздо меньше. В том году Док Лонг потерпел поражение, несмотря на избирательный бюджет в 600 тысяч долларов, что было крупной неудачей для Израиля, потерявшего своего самого высокопоставленного и энергичного покровителя в Конгрессе. Для Уилсона это означало, что теперь ему самостоятельно придется отстаивать пакет американской помощи Пакистану в подкомиссии по зарубежным делам.

Для Чарли это было время больших перемен. Джоанна Херринг приняла брачное предложение от хьюстонского миллионера Ллойда Дэвиса, подозрительного техасца, который не одобрял деятельность Уилсона и настаивал, чтобы его невеста прекратила встречаться с ним. Чарли не пригласили на свадебную церемонию, организованную Джоанной в Лайфорд-Кей на Багамских островах. Как обычно, это было грандиозное мероприятие. Потом она со своим новым мужем отправилась проводить медовый месяц на сафари.

Муза Чарли внезапно ушла. Но к тому времени он уже был подхвачен судьбоносными силами, которые она привела в движение. Она вытащила его из кризиса среднего возраста, научила снова верить в его особую участь, вдохновляла его, а потом выбрала для него и Зии уль-Хака роль защитников борцов за свободу. Для нее было нелегко отойти от этого крестового похода ради избавления мира от коммунистической тирании. Между тем Чарли столкнулся с новыми вызовами в игре, которую теперь предстояло разыгрывать против Советской армии. В этой битве его новый друг из ЦРУ был гораздо более подходящим спутником.

Двое мужчин договорились встретиться в Каире за неделю до Дня Благодарения, чтобы купить или по меньшей мере рассмотреть покупку оружия, которое, по словам фельдмаршала Мохаммеда Абу Газаля, идеально подходило против русских штурмовых вертолетов. Американцам предстояло стать официальными гостями министра обороны, пообещавшего им устроить обзор всего египетского военного арсенала.

Верный обету никогда не посещать исламскую страну без добропорядочной христианки в своей свите, Уилсон пригласил Триш Уилсон, хорошенькую белокурую секретаршу, с которой он ужинал вечером перед дорожным инцидентом. Совпадение их фамилий было полезным при заказе номеров в гостиницах, где соблюдались строгие мусульманские правила. Как обычно, спутница Чарли получила приглашение не только из романтических соображений. Она должна была стать простодушной свидетельницей происходящего и оценить поразительный статус Уилсона в том мире, с которым он собирался ее познакомить.

Триш Уилсон, впервые совершавшая зарубежную поездку, находилась в состоянии благоговейного восторга все время, пока они летели первым классом, а потом сняли роскошный номер в отеле «Мариотт» — величественном здании в колониальном стиле, построенном для императрицы Евгении в 1869 году, когда она приехала на церемонию открытия Суэцкого канала. Отель находился неподалеку от пирамид, и спутница Чарли безупречно исполняла свою роль: она сохраняла каждую салфетку, ресторанное меню, каждую открытку или кусок фирменного мыла и даже фотографировала их места на самолете.

Для Гаста поездка скорее была похожа на рутинную работу. В отличие от Чарли он летел туристическим классом и поселился в гораздо более скромном отеле «Рамсес Хилтон» на другом конце города. Его сопровождали три опытных и скептически настроенных военных специалиста: Арт Олпер, эксперт по взрывчатым веществам и саботажу из технической службы, майор морской пехоты Ник Пратт, временно приписанный к военному отделу, и его новый военный советник Майк Викерс. Во время полета над океаном все трое предупредили Гаста, что пушка ZSU-23, которую рекламировал Абу Газаля, еще менее пригодна для моджахедов, чем «Эрликон». Но Гаст объяснил, что их миссия носит отчасти дипломатический характер. Они должны были дать египтянам шанс продемонстрировать оружие, и если оно окажется непригодным, он хотел, чтобы они поддержали его своими объяснениями.

Военные эксперты держались немного напряженно, поскольку хорошо знали, что ни один конгрессмен еще никогда не лоббировал закупку конкретных вооружений для тайной программы ЦРУ. Они склонялись к мнению, что Уилсон должен получить свою долю от сделки. Ник Пратт, недавно вернувшийся с полевых испытаний «Эрликонов» в Швейцарии, проявлял особую нетерпимость и относился к Уилсону с таким отвращением, что пользовался псевдонимом в беседах с конгрессменом, упорно отказываясь назвать свое настоящее имя. Между тем Авракотос вопреки ожиданиям надеялся, что Чарли все-таки выдержит уготованный ему этический тест. Пока что конгрессмен командовал парадом благодаря своим тесным отношениям с министром обороны Египта. В соответствии с правилами, Гаст отметился в оперативном пункте ЦРУ в Каире и отправился на поиски Чарли.

Авракотос — человек действия. Он не выносит транспортных пробок и в буквальном смысле готов ехать по тротуару, вместо того чтобы терпеливо дожидаться своей очереди. Но это невозможно в Каире, настолько перенаселенном, что, по некоторым оценкам, два миллиона человек регулярно спят на кладбищах. Попав в безнадежную пробку, он проклял Уилсона и злую судьбу, вынудившую его торчать посреди города под палящим солнцем.

Когда он наконец добрался до номера Чарли, то весь вспотел и трясся от злости, отчего появление Уилсона стало еще более эффектным. Конгрессмен вел себя так, словно вторую неделю находился в отпуске на Ривьере. «Чарли был в белой рубашке с распахнутым воротом, — вспоминает Гаст. — Рядом с ним стояла Триш в белом спортивном костюме, и я сказал себе: «Черт побери, только посмотрите на эту задницу». Некоторые женщины носят трусики, выступающие из-под одежды так, что это может довести вас до сумасшествия. Эта особа пробудила во мне пламенного грека, и Чарли, разумеется, знал об этом».

Более неприятным зрелищем для Авракотоса был Денис Нейл, лоббист египетского министерства обороны, стоявший рядом с Триш. Для Гаста это было уже слишком. Нейла и Уилсона связывали приятельские отношения, но трудно было не прийти к выводу, что сейчас они принимают участие в какой-то грязной сделке. Как он объяснит присутствие этого американского лоббиста, путешествующего вместе с Уилсоном, своим коллегам, которые уже полны недобрых подозрений?

Гаст старался быть дипломатичным. Он объяснил, что должен следовать правилам и не может говорить с Уилсоном о делах в присутствии Нейла. Когда Чарли спросил, может ли Триш остаться, Гаст ответил: «Я не возражаю. Я готов смотреть на нее хоть всю ночь, но при чем здесь деловой разговор?», Нейл покинул номер, а Триш ушла в соседнюю спальню, где сразу же приложила ухо к двери.

Оказавшись наедине с Гастом, Чарли сообщил ему, что он вчера ужинал с фельдмаршалом и получил заверения в полной готовности к осмотру вооружения. За ужином Чарли и Мохаммед поставили друг перед другом по бутылке виски «Катти Сарк» и начали обмениваться шутками и дружескими тостами. Предстоящая сделка придавала беседе особую прелесть. Египет получал деньги, но, что более важно, присоединялся к благородному делу спасения афганцев. На каждый вопрос Чарли по поводу оружия Мохаммед неизменно отвечал: «Никаких проблем, у нас есть именно то, что вам нужно».

Поразительно тесные отношения между Чарли Уилсоном и Мохаммедом Абу Газаля были другим совпадением, повлиявшим на эскалацию войны в Афганистане. В качестве министра обороны Абу Газаля был одним из самых видных сторонников США на Ближнем Востоке. В обществе и экономике, настолько перегруженной коррупцией и бюрократией, что почти ничего не работало как следует, ему удалось создать для военных отдельный мир с собственными школами, жилыми кварталами и даже фермами. Под его руководством армия стала более демократичной, чем любой другой государственный институт в Египте. С точки зрения интересов США, благодаря его военным Египет упорно придерживался проамериканской позиции по контрасту с большинством других арабских государств, сотрудничавших с Советским Союзом[48].

Мохаммед был одним из самых важных государственных деятелей Египта, но никто из американского правительства, за исключением Чарли Уилсона, не имел таких откровенно дружеских отношений с ним. «Мы были духовными братьями во всех отношениях, — объясняет Уилсон. — Женщины, виски и задушевные беседы — это нравилось нам обоим».

Они познакомились в Вашингтоне по время Кемп-Дэвидских переговоров, когда Абу Газаля находился в должности военного атташе. Уилсон был тронут готовностью Египта установить дипломатические отношения с Израилем, и Мохаммед служил для него воплощением новой египетской политики. Кроме того, Абу Газаля любил выпить и был чрезвычайно общительным человеком. Чарли приглашал блестящего молодого генерала на все свои вашингтонские вечеринки. «Ему нравились мои женщины, и он хотел познакомиться с их друзьями», — говорит Уилсон.