Особо одаренная особа - Мария Вересень

— Кто тут проглоты? — возмутился с порога крыс, проталкивая свое красивое, но уж слишком могучее тело к нам в комнату.

— Мы крупные, нам питаться надо, — поддакнул бочком протискивающийся Зоря.

— О! Двое из ларца одинаковы с лица! — хлопнула себя по ляжкам Алия. — Только ржут и жрут! Чего вам надо?

Гомункул обиделся:

— А я, может, не к тебе зашел, а к Велию с Вереей. Привет, чем занимаемся?

— Ничем! — радостно воскликнула я, сметая со стола учебники.

— Э-э! Это мой! — Велий кинулся за неосторожно сброшенной мной книгой под кровать. — О! А что у вас тут скатерка делает? Хозяйки тоже мне! — Он вылез, отряхивая пыль с себя, книги и скатерти-самобранки. Мы с Алией подавились ответом и потянулись к скатерти. Что-то, наверно, было в наших глазах такое, от чего Велий попятился, кося одним глазом на нас, а другим на скатерть. Мавка позеленела и стала продвигаться к выходу, лепеча:

— Я не виновата, я ее на один раз взяла. Я ее забыла спрятать.

В глазах Велия вспыхнул жаркий огонь любопытства, и, прежде чем я успела лечь животом на стол, он швырнул туда нашу скатерть.

— Ух ты! — выдохнул Зоря.

— И вы это скрывали?! — заорал Гомункул. — Друзья впроголодь живут, а они жируют!

— Так. — Велий, хищно улыбаясь, облокотился на стол. — И что у вас еще есть?

— Ничего! Это последнее! — завыли мы с Алией.

— А это откуда? — не унимался маг.

— Повадился к Алии ходить Серый Волк, — заревела мавка от двери.

— Вот только не надо мне этих историй! — прикрикнул на нее маг.

— Ух ты! Скатерть-самобранка! — взвизгнула, появляясь на пороге, овечка. — И мужчины в неурочное время! — Она взгромоздила копыта на стол и, потянув носом, сладко пропела: — И вино в комнате несовершеннолетних.

— Это он! — хором воскликнули мы и показали на Велия.

— А я расследование провожу, — не моргнув глазом, сказал маг. — Вот, обнаружил неучтенный предмет.

— Не надо его учитывать! — закричали мы. — Пусть она останется у нас, и мы все вместе будем ею пользоваться!

— Ты же квестор, тебе она ох как понадобится! — уговаривала я Велия.

— То-то мы в Засеках только с нее и питались! — ехидно ухмыльнулся маг.

— Нет, ну до чего скаредные люди эта нечисть! — подхватил его обвинения крыс, присаживаясь к столу и накидываясь на яства. — Салатик будешь? — обратился он к овечке.

— Мы еще расследование не окончили, — заявила комендантша, но тем не менее ухватила со стола связку бананов. Поняв, что разграбление стола может плавно перейти в изъятие скатерки, я начала канючить:

— Нет, в самом деле, нам ее Серый Волк подарил, хоть у него спросите.

— Что у меня спросить? — донеслось с порога.

— О! — обрадовалась овечка, усиленно работая челюстями. — Налицо нарушение внутреннего распорядка.

Волк, чмокнув зардевшуюся Алию в щечку, улыбнулся всем остальным, а особенно овечке:

— Ты еще поговори мне тут, комок шерсти.

Комендантша фыркнула и оценивающе уставилась на апельсины, после чего перевела взгляд на Зорю и кокетливо похлопала глазками:

— Ну и кто очистит даме фрукты?

Богатырь поспешно кинулся удовлетворять ее прихоть, а стоявший все это время на пороге Аэрон потер руки:

— Я смотрю, у вас как всегда пир горой.

— Заходи, не стесняйся, — радушно пригласил его Гомункул, набираясь мужества перед решительным боем с трехэтажным тортом посреди стола. Судя по суровой складке меж его бровей у торта не было ни единого шанса.

Уроки пришлось отложить, тем более что слух о пире мгновенно разнесся по Школе. И вскоре в нашу комнату набилось столько народу, что я сбежала в комнату «жениха».

На следующий день, когда мы с Велием прогуливались по парку, топча просохшие дорожки, маг спросил:

— Знаешь, о чем я думал всю ночь?

— Даже не рискую предположить! — Я закатила глазки. — А когда предполагаю, вся краснею, вся краснею!

Он улыбнулся, всем своим видом показывая — он ни капельки не верит, что я такая, какую из себя строю, но оценил мои старания.

— Я тщательнейшим образом сопоставлял появление Сивки, Серого Волка, скатерку эту, яблочки молодильные, которые вы директору притащили, с твоей тягой ко всяким экзотическим книгам.

— Ой, какой ты все-таки умный! — восхитилась я. — Не по годам.

Он хмыкнул:

— А ты знаешь, что у алхимикуса все-таки был полный реестр хранилища и я в него сегодня утром заглянул.

Я с настороженным интересом вслушивалась, а этот злодей тянул, специально отвернувшись и любуясь просыпающейся природой.

— И что? — не выдержала я.

— Погодка сегодня просто изумительная.

— Ну и сам дурак, — буркнула я и тоже отвернулась.

— А вы воровки, — не остался в долгу Велий.

— Почему это? — вознегодовала я.

— Гомункул рассказал, как вы по второму разу архив крушили. И я даже знаю, где вы книжку прячете.

— Вот гад прожорливый! — выругалась я, а потом уперла руки в боки. — И где же она?

— Вот! — Велий выхватил книгу из-под куртки.

— Грабют! — заорала я, пытаясь допрыгнуть до книжки. — Когда же ты успел ее стащить?

— Да сегодня же утром. — Велий смеялся, а я прыгала вокруг него как собачка. — Сказал Лейе, что у меня запонки в сундук упали.

— Какие запонки?! Ты же их не носишь! — Я затопала ногами. — Ну мавка! Ну дура!

— И что же здесь происходит? — Как черт из табакерки, на тропинку вынырнул Феофилакт Транквиллинович. Маг тут же сделал серьезное лицо и, развернувшись к директору, выглядел так, словно полтора часа читал лекцию и только сейчас на минуточку прервался, потому что в горле запершило.

— Добрый день, — поклонился он, — вот, изучаем полифункциональные заклинания.

Феофилакт Транквиллинович удивленно уставился на книгу, но Велий поспешил его успокоить:

— Это всего лишь наглядное пособие, если мы и сделаем что-нибудь, то не более двух-трех объединенных явлений.

— А не слишком сложно? — забеспокоился директор.

— Очень сложно, — тяжело вздохнул маг. — Возможности ученицы крайне ограниченны, она одно-то упражнение с трудом выполняет, а уж объединить два в одном… — Велий закатил глаза, и сразу стало понятно, что для меня это практически подвиг.

— Не переусердствуйте, — встревожился Феофилакт Транквиллинович. — Может, побольше теории? — Он сурово посмотрел на меня: — Госпожа Верея, вы задерживаете курсовую по Подземному царству.

— Вот только освою два явления одновременно и сразу сдам курсовую, — пробурчала я. — Как раз научусь писать и думать одновременно.

— Не дерзи директору. — Велий, ласково улыбаясь, наступил мне на ногу.

Я ткнула локтем ему в бок, дождалась, пока директор уйдет, и набросилась с кулаками:

— Ах, у меня мозгов не хватает, да? Двоедушник ты, вот кто! — Поняв, что мои прыжки его только забавляют, я решила сдать ему зачет по магии прямо сейчас. — Рукава отращиваем до земли — раз, на спине их сращиваем — два, зашиваем капюшон — три!

— Верелея! Это не полифункциональное заклинание, а последовательное применение простых! — забился в коконе маг.

— Какая разница?! — Я подхватила выпавшую книгу и со всех ног побежала к Школе, потом вспомнила, что сейчас догоню директора, и заметалась по парку, слыша позади гневный рык Велия. Тем и развлеклись.

А стоило закончиться урокам, как все пошло по новой.

— Итак, расскажи мне основные мотивы мифов. Начиная с антропогонического.

Я страдальчески закатывала глаза.

— Пустите меня! — ломилась в двери мавка. — Ночь на дворе!

— А че у вас так скучно? — тянул, зыркая по углам, Гомункул.

— Нарушаем, — беззастенчиво садилась за стол овечка, готовясь вкушать яства.

— Давайте хоть сегодня без этого обойдемся! — возмущался Велий. — Человеку готовиться надо!

— А человека никто не держит! — посылал нас набравшийся у Гомункула наглости Зоря.

— Давай не будем сегодня про анропогани… в общем, про погань эту, — скулила я, шлепая по коридору. — У меня уже голова гудит.

— А что ты предлагаешь?

— Ну расскажи что-нибудь из жизни, порадуй девушку историями.

— Ладно, одну историю за один ответ.

У меня даже на скулеж сил не осталось, поэтому, толкнув дверь в Аэронову комнату, я плюхнулась на кровать и приветственно махнула рукой вампиру.

— Привет, «женишок», можно я у тебя на правах «невесты» помру?

— Я знал, что дружба с магами до добра не доводит, — встал на мою защиту Аэрон. — Велий, хватит измываться над ученицей. Хотя… — Он задумался, сощурив свои зеленые глаза, — с другой стороны, если она умрет от непосильного труда, то мне не нужно будет позориться и расторгать помолвку. Глядишь, еще год свободы ввиду траура обеспечен.

— Предатель, все вы, мужики, такие!