Во имя жизни - Хосе Гарсия Вилья

Они въехали в спящий городок, промчались по пустынным улицам, мимо обезлюдевшей рыночной площади, освещенной луной, мимо тесно прижавшихся друг к другу домишек, так хорошо знакомых доктору Ласаро. Сколько раз возвращался он вот так же ночью по притихшему городу, оттуда, где только что распрощался с жизнью человек или же закричал принятый доктором младенец, и мысль о постоянном движении, перемене, о днях, бегущих своей чередой и приближающих великое откровение, снова тронула душу, хоть он и не смог выразить ее в словах. Он сделал последний поворот и въехал на посыпанную гравием подъездную дорожку к гаражу. Бен закрыл ворота. Доктор Ласаро некоторое время сидел в машине молча, давая отдых усталым глазам, ощущая мерное биение сердца и вдыхая запах пыли, которой пропитались и кожа, и одежда. Потом, обойдя душевую, вошел во двор, где его ждал Бен.

Когда они повернули к дому с цементными стенами, доктор Ласаро с непривычной нежностью положил руку на плечо сына. Они были вместе в этой поездке, они благополучно вернулись домой. Он впервые за многие годы почувствовал в сыне близкого человека.

— Прости, Бен, что задержал тебя допоздна.

— Не беспокойся, папа, все в порядке.

— Ну и ночка выдалась! Узнает мать, как ты проявил себя в доме Эстебана, обрадуется.— Покровительственный тон на сей раз был едва заметен. Ласково потрепав сына по щеке, доктор добавил: — Преподобный отец Бен Ласаро.

Эта неуверенная шутка тоже говорила о новом чувстве товарищества между ними.

— Что мне сделать, отец Ласаро, чтоб обрести жизнь вечную? — сонно улыбнувшись, произнес доктор.

Он распахнул дверь и, шагнув под сводом темноты в привычную глубь дома, подумал: а для любви в этой жизни времени у человека много, очень много. Но сон мгновенно скрыл в тумане забытья этот последний в ту ночь проблеск сознания.

ФАННИ А. ГАРСИЯ

Фанни А. Гарсия — молодая писательница, автор коротких рассказов, эссе, радиопьес. Пишет на тагальском языке. В 1972 г. окончила Университет Филиппин, работала научным сотрудником и редактором в Бюро стандартов средств массовой информации, одновременно преподавая филиппинскую литературу в средней школе. С 1969 г. печатается в ведущих литературно-художественных журналах. Лауреат многих национальных премий.

ДУРНАЯ ПРИМЕТА В ПАНТАБАНГАНЕ

Он не был коренным жителем Пантабангана. Он приехал к родственникам и нашел здесь свое счастье: ему понравилась девушка по имени Пина.

Даниэлю пришлось продлить визит, чтобы еще до отъезда получить согласие Пины. Вскоре он вернулся вместе с родителями. Его приняли в дом невесты и после недолгих приготовлений отпраздновали свадьбу.

Даниэль поговорил со старостой деревни и тещей и стал арендатором полутора гектаров земли. В Пантабангане достаточно выпадало дождей, и Даниэль собирал до двухсот каванов47 риса в сезон.

Когда случилось это несчастье, у Даниэля уже было двое детей, Эдмонд и Риа. Однажды в хижину, рыдая, вошла сестра Даниэля и сообщила, что их отца не стало. Он задолжал тысячу песо господину Сантосу, но из-за того, что тайфун уничтожил урожай, не смог вернуть долг. Господин Сантос пришел к отцу и заявил, что забирает буйвола за долги. Отец ответил, что если у него возьмут карабао, ему не на что будет жить. Они заспорили. Господин Сантос велел людям забрать карабао. Отец вскипел, выхватил нож и бросился на господина Сантоса. Но у того было ружье. Он выстрелил несколько раз, и отец тут же скончался.

Даниэль приехал в родную деревню на отпевание и похороны вместе с женой и детьми. Тогда всем бросилось в глаза, что он был очень уж спокоен, как будто что-то задумал. А перед возвращением в Пантабанган Даниэль сказал матери и сестрам, что не стоит требовать компенсации, потому что у них нет денег на адвоката, да к тому же с богачом все равно не поборешься.

Всю дорогу до Пантабангана он оставался спокойным и думал о чем-то своем. Через несколько дней Даниэль попрощался с Пиной, сказав, что навестит мать. Его не было трое суток, а когда он вернулся, то вроде бы снова стал таким, как был раньше.

И вот наступил этот день. Когда Даниэль шел с поля, на него напали, искромсали ножами и бросили, решив, что он мертв. Но ему повезло: его нашел случайно проходивший мимо крестьянин.

Приехали мать, сестры и другие родственники Даниэля, и Пина все узнала. Однажды в полночь кто-то проник в дом господина Сантоса, вошел в его комнату и, воспользовавшись тем, что вдовец был один, расправился с ним: накрыл лицо господина Сантоса подушкой, и тот умер без звука. Но, убегая, убийца в темноте наткнулся на стул, и этот шум разбудил одного из сыновей господина Сантоса. Тот бросился в комнату отца, однако, пока он открывал дверь, убийца выскочил в окно.

Потом, когда Даниэль лежал в больнице, прикованный к постели, Пина отправилась к старой матери господина Сантоса и, бросившись ей в ноги, зарыдала: «Простите Даниэля! Простите! Хотя он и остался жив, но тяжкими страданиями искупил свою вину!»

Старая женщина послала в больницу своих людей, и они убедились, что сказанное Пиной правда. Удары ножа оставили безобразные раны на лице и теле Даниэля, на левой руке недоставало трех пальцев, а левая нога была обрезана до колена.

И старая женщина сказала своим детям и внукам: «Простите Даниэля!»

Даниэль отложил в сторону шахматную фигуру, которую он покрывал лаком, когда дети, оставив игру, закричали: «Отец, мама пришла!» Он поднял голову и увидел смуглое, веселое лицо жены. Глаза Пины сверкали, как звезды в ночной темноте. В руках у нее было полмешка риса.

— Видишь, сколько мне дали риса за работу?

— Я смотрю, ты даже располнела чуть-чуть, — с любовью ответил Даниэль.

— Ты меня за это простишь? — рассмеялась Пина, поглаживая живот.

Даниэль смотрел на жену и думал, как сильно он ее любит. Снова и снова он повторял про себя: «Счастливчик ты, Даниэль! У тебя есть женщина, которая никогда тебе не изменит. Будет любить и нищим, и уродливым, несмотря на все твои недостатки и увечья. К тому же Пина настоящая труженица: она помогает односельчанам сеять и собирать урожай, и за это они платят ей деньгами или рисом. Кроме того, нам не приходится покупать приправы, потому что Пина сажает во дворе овощи. На реке она собирает улиток, ловит рыбу и креветок».

Если бы я не зарабатывал резьбой по дереву и кости, думал Даниэль, Пине впору было бы носить брюки, а мне юбку. Еще в больнице, когда он увидел, что на левой руке не хватает трех пальцев, а левая нога стала наполовину короче, он твердо сказал себе: «Нечего раскисать! Ты глава семьи, у тебя двое детей, да и жене ты должен помогать и поддерживать ее!» Раны на лице и теле мучительно болели, и Даниэль с тревогой размышлял, чем он будет зарабатывать на жизнь, когда поправится и вернется домой. И он вспомнил о Кардинге, резчике по дереву и кости в их деревне. Прежде он частенько приходил в мастерскую Кардинга и помогал ему шлифовать его изделия и покрывать их лаком.

Даниэль еще тогда интересовался резьбой. Он внимательно наблюдал, как Кардинг то сильнее, то слабее бьет по стамеске, нажимая на резец, и вот большой или маленький кусок дерева принимает облик человека или зверя. В поле, присев отдохнуть, он брал в руки глину или землю и лепил женские и мужские фигурки, лошадей и карабао. И гордился тем, что ему это хорошо удавалось.

Когда он вернулся из больницы, Кардинг пришел его проведать. В подарок он принес костыль, сделанный специально для Даниэля. Вскоре, передвигаясь туда и обратно по мастерской Кардинга, Даниэль научился пользоваться костылем. Он был хорошим учеником, а Кардинг — хорошим учителем: все свои знания о резьбе по дереву он передал Даниэлю и рассказал, в какие лавки можно предложить свой товар. Пина стала отвозить в город то, что делал Даниэль.

— А ко мне тут заходили, узнавали о нас, — рассказывал Даниэль жене. — Спрашивали, сколько человек в семье, давно ли здесь живем, чем зарабатываем на жизнь. Наши посевы, как они сказали, можно оценить в сто песо, а дом только в пятьсот, потому что он маленький и сделан из бамбука. Еще сфотографировали наш дом с разных сторон и меня с детьми, вот. Мы держали маленькую дощечку, на которой было написано мое имя, адрес и еще что-то.

— А зачем им понадобилось фотографировать? — полюбопытствовала Пина.

— Чтобы точно знать, что дом оценен правильно. Да кроме того, это нужно им для отчета, — ответил Даниэль.

Пина вздохнула.

— Как мы будем жить там, наверху? — Она посмотрела и сторону лысых гор. — Я даже представить себе не могу, что надо перебираться на эту лысую гору... — Лицо Пины помрачнело. — А ведь совсем недавно мы работали в поле и не помышляли, что нам когда-нибудь придется покинуть Пантабанган. Если бы можно было здесь остаться! Здесь хоть и нелегко живется, но если работать — с голоду не помрешь. Вот взять хоть нас: пусть даже нам возместят стоимость поля, но в Пантабангане я заработала бы еще что-нибудь на сборе урожая. Тут, если понадобились овощи, даже не приходится выходить со двора. Хочешь креветок или улиток — вот тебе река, совсем рядом. — И Пина опять вздохнула. — Да и не только это. Старики говорят, что Пантабанган — исток нашей жизни, отсюда пошли наши корни, здесь лежат наши предки.