Ложная тревога - Вернор Виндж

В течение нескольких секунд город прекратил существование. И его защитники в горах поняли, почему все вражеские боеголовки были нацелены на военные объекты… и что должно случаться со всеми большими городами этой страны. Они поняли, насколько это было легче – тайно доставить бомбы в каждый из них, вместо того, чтобы сбрасывать ракеты по баллистическим траекториям.

С того места, где проплывала яхта – на миллион километров выше плоскости эклиптики, на шесть миллионов километров отставая от Земли в движении по ее орбите, – родная планета казалась синеватым мраморным шаром, и почти столь же ярким, как полная Луна, хотя в настоящий момент находилась в фазе первой четверти. Сама Луна сияла несколькими градусами дальше относительно Солнца, примерно вдвое ярче, чем Венера. Остальная часть небес казалась бесконечно далекой, туманной россыпью звезд на дне бесконечного глубокого колодца.

Сама же яхта, залитая бело-голубым солнечным светом, представляла собой трехсотметровый серебряный полумесяц – ни стабилизаторов, ни антенн, ни люков. Фактически, единственное, что выделялось на ее обшивке – это императорский герб, золотая пятиконечная звезда, окруженная алым венком, у самого носа.

Однако изнутри основная часть корпуса выглядела совершенно иначе. Арочный потолок, выгибающийся над главной палубой, был прозрачным, как воздух ночью над пустыней. Дамы и господа, которые собрались здесь, чтобы отпраздновать день рождения принца, могли любоваться Луной, кружащейся вокруг Земли чуть выше искусственного горизонта – там, где палуба упиралась в корпус.

Для большинства из них этой картины словно не существовало. Лишь немногие снисходили до того, чтобы бросить взгляд на столь странно выглядящее небо. В пятнадцатом поколении аристократия обычно начинает воспринимать вселенную как нечто само собой разумеющееся. Такую же скуку – или такое же удивление – они испытывали бы и на Луне, и, по возвращении на Землю, где-нибудь на Австралианской Ривьере.

Внутри огромного корпуса весом два миллиона тонн нашлось бы от силы четверо или пятеро человек, которые действительно имели какое-то представление об окружающей их пустоте.

Ваня Биладзе плавал почти в центре крошечной рубки управления – он любил невесомость – и слегка корректировал свое положение в пространстве с помощью ременного поручня, небрежно намотанного на руку. Его команда в количестве трех человек сидела в креслах перед пультом управления с компьютерными клавиатурами и голоэкранами. Все трое были пристегнуты. Биладзе махнул рукой в сторону центрального экрана, на котором медленно кувыркался серовато-белый конус.

– Ты представляешь, что это может быть, Боблансон?

Вместе с коротышкой, к которому он обращался, в рубке находилось пять человек. Боблансон только что вошел – вернее, вплыл сюда из межпалубного пространства и в буквальном смысле слова имел бледный вид. Его руки, искривленные перенесенным в детстве рахитом, судорожно вцепились в поручень, а плешивая голова покачивалась из стороны в сторону: он пытался сосредоточиться на экране. Для троицы, сидящей в креслах, этот скрюченный гном представлял зрелище столь же любопытное, как и изображение на экране, полученное с помощью дальномерной оптики. Все трое были новичками на императорской яхте, и Биладзе полагал, что этого негражданина они тоже видят впервые. В самом деле, где его можно было увидеть, кроме как в Заповеднике[83]? Только в императорском зверинце.

Близорукие глаза Боблансона бесконечно долго косились на экран. Бортовой компьютер позволял нанести на изображение размерную сетку, благодаря чему становилось ясно, что диаметр основания конуса около метра, а длина, скорее всего, около трех. Согласно данным, напечатанным под сеткой, расстояние до объекта составляло больше двухсот километров. Но даже на таком удалении метод синтезированной апертуры позволял разглядеть множество деталей.

Конус не был ни гладким, ни однородно окрашенным. Его поверхность была расчерчена сотнями идеально ровных линий, идущих параллельно оси. Ни антенн, ни панелей солнечных батарей – наружу ничто не торчало. Каждые пятнадцать секунд объект поворачивался к наблюдателям основанием – темное отверстие, о котором вряд ли можно было что-то сказать.

Коротышка нервно облизнул губы. Если бы в невесомости можно было пасть ниц, этот Боблансон так бы и сделал – в этом Биладзе не сомневался.

– Изумительно, Ваше Преосвященство. Несомненно, оно искусственного происхождения.

Один из членов команды закатил глаза.

– Знаем, идиот. Вопрос в другом: заинтересует это принца или нет? Нам сказали, что ты у него эксперт по доимперским космическим аппаратам.

Боблансон выразительно кивнул, и остальная часть его тела закачалась соответственно.

– Да, Ваше Преосвященство. Я родился в Великокняжеском Калифорнийском Заповеднике. На протяжении столетий мое племя передает премудрость Большого Врага от отца сыну. Много раз Великий Князь посылал меня обследовать пылающие руины, которые расположены в Заповедниках. Я узнал о прошлом все, что мог.

Помощник Вани открыл было рот – без сомнения, для того, чтобы сделать какое-нибудь едкое замечание в адрес неграмотных дикарей, которые строят из себя археологов – но Биладзе не дал ему заговорить. Парень плохо знаком с обычаями Двора, но уже не настолько новичок, чтобы ему сошли с рук оскорбительные высказывания по поводу мнения принца. Биладзе знал: каждое слово, произнесенное в рубке управления, становится известно агентам Комитета Безопасности, которые прячутся где-то на борту. Более того: каждый маневр, который осуществляет команда, проходит проверку компьютеров Комитета Безопасности. Для слежки использовались и граждане Империи. Правда, лишь немногие начинали понимать, насколько распространена тактика наушничества, прежде чем попадали на Императорскую Службу.

– Я перефразирую вопрос Коли, – сказал Биладзе. – Как тебе известно, мы двигаемся назад по орбите Земли. В конечном счете, через пятнадцать часов мы – если только не задержимся из-за этой штуки – мы окажемся достаточно далеко, чтобы столкнуться с объектами на троянских орбитах. Теперь у нас есть определенная причина полагать, что по крайней мере несколько зондов были запущены с орбит типа земной и со временем оказались в троянских точках Земли…

– Да, Ваше Преосвященство, я предложил эту идею, – ответил Боблансон.

И все-таки, сколько же в нем мужества, удивленно подумал Биладзе. Возможно, коротышка знал, что для принца его зверек порой может оказаться важнее, чем гражданин Империи. Ясно одно: образование этого парня не ограничивается байками, которые в его племени рассказывают из поколения в поколение. Идея поиска искусственных объектов в районе троянских точек остроумна… правда, Биладзе полагал, что при более внимательном рассмотрении найдется пара причин, по которой это окажется трудно применить на практике. Но принц редко утруждает себя внимательным рассмотрением вопроса.