Невеста для Мрака (СИ) - Екатерина Оленева

— Горжусь честью поднять бокал за нашу высокую гостью, — произнёс судья Рикли. — За королеву!

— За королеву! — со всех сторон взлетели бокалы.

Я с улыбкой приняла данную лесть.

Пришёл мой черёд произнести фразу:

— За хозяйку этого дома. За маэру Марайю. Так приятно видеть сочетание истинной красоты и домовитости.

Какое-то время все отдавали должную дань кулинарным шедеврам. Хочу сказать, они того стояли. У хвалёного королевского повара еда была не вкуснее.

— Мы слышали, ваше величество, вы привезли с собой из столицы книги? — заговорил Прествятейший.

Я промокнула губы салфеткой, перед тем, как ответить:

— Ваш Орден не одобряет чтения, святой отец?

— Мне кажется, книги мало чему способны научить, — назидательно проговорил толстяк мэр. — Опыт, вот наш истинный учитель. Не так ли, дорогая? — глянул он на жену.

— Всё зависит от опыта, — ответила Марайя.

Наши взгляды с ней встретились и между нами проскочила искра взаимопонимания.

— Я слышал, что большинство из ваших книг, ваше величество, имеют магическое содержание? — продолжал докапываться Пресвятейший.

— Магов вы тоже не одобряете? — засмеялась я.

— Спешу заверить, что к магам мы относимся с надлежащим почтением, ваша милость. Как можно иначе, ведь сам наш государь — маг? В наших краях готовы терпеть магов, — от сдерживаемого гнева у пресвятейшего даже ноздри трепетали. — Вот ведьмы — это другое дело.

— Просветите, чем ведьмы отличаются от магов? — поинтересовалась я.

— Маги наделены силой от рождения, их сила — дар Божий, в то время как ведьмы продают за свой дар душу нечистому.

— А что вы думаете по этому поводу, маэра? — обернулась я к Марайе.

— В договор с нечистой силой трудно поверить, — сказала она. — Но то, что с наступлением зимы наши земли пребывают во власти темных сил, сомнению не подлежит.

— Вурдалаки, — вздохнул мистер Рикли, сокрушенно качая головой. — Мы уже столько раз делали зачистки, но они каким-то непостижимым образом всегда возвращаются.

— Потому что, говорю вам, эти земли под заклятиями ведьм! Я выведу этих бестий на чистую воду, клянусь! Они у меня дорого заплатят за всё, что натворили, — потряс в воздухе кулаком Пресвятейший.

— Здесь опасно? — нахмурилась я.

И снова я встретилась взглядом в Марайей.

— Вам нечего бояться, ваша милость, — с улыбкой сказала она. — Только не вам.

Глава 28

Городские улочки опустели. Над водной гладью повисла сонная тишина. Всё было черно под скалами и деревьями, их очертания смутно вырисовывались во тьме. Небо было темно-синим, усыпанное крупными звёздами. Вода словно сливалась, сходилась с ним, соединяя звезды высокие, рассыпанные по небесной тверди и звёзды фальшивые, мнимые, из бездны.

Одновременно романтическая и мрачная красота этого края брала за душу.

Меня охватило успокаивающее, убаюкивающее чувство безопасности, словно после бесконечного блуждания я наконец-то нашла то место, которое могла назвать своим домом.

Однако сон в эту ночь противоречил мирному настроению, с которым я легла в постель. Сон был тревожен и мрачен.

Стоя на берегу я наблюдала как что-то неясное и безусловно злое, плыло, словно паутина, в сторону замка. В воде вспыхивали незнакомые голубые руны, сливались в бессмысленную вязь слов-символов — то ли оберегов, то ли проклятий. Тени густели и вскоре начало мерещиться, что я вижу, как там, в глубине, под водой, колышутся водоросли.

Сосредоточившись и приглядевшись получше, я поняла, что это вовсе не водоросли, как мне показалось, а тёмные длинные волосы. Сердце мучительно сжалось. Во сне почему-то я ни мгновение не усомнилась в том, что там, под водой, Эллоиссент. Все обиды, ненависть, ревность разом забылись. Я хотела, я стремилась только к одному — спасти его. Любой ценой!

Не колеблясь, я шагнула в ледяную, мутную воду. Пышные юбки вмиг намокли и вздулись на воде огромными уродливыми пузырями, мешая плыть, но со свойственным мне упрямством я упорно продолжала двигаться вперёд.

Ноги уже не касались дна, холодная вода омывала тело.

Как это часто бывает у меня во снах, память о том, зачем и куда именно я плыву вскоре улетучилась. Осталась только глубокая тоска и чувство безысходного одиночества. Тьма и холод мягко, вязко, неумолимо смыкались вокруг тела, качали, утягивали за собой туда, где нет никаких огней — где никакой огонь гореть уже не в силах.

Понимая, что тону, я из последних сил обернулась…

На берегу стояли две тени, два силуэта. Они молча, не пошевелив пальцем наблюдали, как я мучительно тону.

Потом волны расступились, и я провалилась в никуда, в темноту, слушая отчаянные, протестующие, испуганные толчки собственного сердца.

Проснувшись, я какое-то время непонимающе смотрела на алый полог, отделяющий меня от мира. Потом осознала, что это, хвала Двуликим, только сон. Правда, весьма неприятный, смущающий разум.

Хорошо ещё что несмотря на привидевшийся кошмар, голова моя была ясной и трезвой, а тело — отдохнувшим. Мучившая всю дорогу дурнота унялась, я чувствовала себя здоровой и полной сил.

Солнце ещё только начинало всходить. Небесный свод отливал нежными аквамариновыми красками.

День я начала с того, что вызвала к себе стряпчего — секретаря и управляющего в одном лице.

— Я хотела бы переговорить с вами, маэстро, по поводу моего брачного контракта. Так уж вышло, что я не помню его содержания.

Конечно, я лгала.

Дело не в том, что я чего-то в контракте не помнила — дело в том, что мне его попросту не дали в руки. Не сочли нужным.

Пока надо мной маячила довлеющая фигура супруга, я о контрактах вспомнить и не пыталась. Но кошки за порог — мышки гуляют.

Стряпчий развязал кожаный мешочек с бумагами и, достав один из свитков, зачитал.

Как известно любая адвокатская бумага это мозгомучитель. Она составляется с таким расчётом, чтобы скулы сводило от безликих, труднодоступных для понимая, слов. Но я продралась через бюрократические дебри и докопалась до смысла и истины. И не зря!

Собственных земель до свадьбы у меня не было, а вот после неё мне передали часть северный владений, да ещё присвоили титул герцогини, который закреплялся и за моими будущими детьми. От земель я должна буду получать ежегодную ренту в качестве личного дохода, которой вправе буду распоряжаться по собственному усмотрению.

— Не могли бы вы сообщить мне, каков размер ренты? — полюбопытствовала я.

Стряпчий развёл руками:

— Я не могу назвать вам точную сумму, ваша милость, ведь она напрямую зависит от доходов с земель, а они каждый год разнятся. Но как бы там ни было ваше имя и ваше положение дают вам право рассчитывать на любые суммы из казны его величества.