Барбаросса - Михаил Попов

– Кто?!

– Или Харудж, или Господь!

Мартин де Варгас надел кирасу и каску, засунул за пояс пару кинжалов и быстро прошел на нос, подбадривая гребцов и солдат. Гребцам, как это всегда делается в решающие моменты, выдали губки, смоченные вином, и они рвали на себя весла, зажав эти губки во рту.

Дыхание со свистом вырывалось из ноздрей. В таком состоянии человек может проработать не более получаса, но в решающий момент боя получаса бывает достаточно.

– Пехота, на нос!

Облачаясь на ходу в доспехи и приводя в порядок оружие, пехотинцы побежали вслед за своим капитаном. Стук каблуков примешался к грохоту барабана и звукам команд.

Мартин де Варгас встал за фок-мачтой и, выставив из-за нее один глаз, наблюдал за приближающимся каменистым берегом. Прятался он, разумеется, не из трусости, просто жизнь командира должна оставаться по законам боя в целостности как можно дольше. Атака продолжается до тех пор, пока кто-то руководит атакующими.

Остров отчетливо покачивался. Мартин де Варгас понимал, что покачивается не остров, а его галера, но его почему-то возбуждало это зрелище. Зрелище неустойчивости.

Пеньон, ты падешь!

Капитан почувствовал, как внутри что-то сжимается. Он знал почему. Не от страха. Наставал самый удобный момент для артиллерийского залпа.

Залпа в упор.

Залпа убийственного.

Атаковать каменные бастионы придется с теми кровавыми ошметками, что останутся на ногах после этого залпа.

Сейчас!

Вот сейчас!

Залп!!!

Мартин де Варгас не выдержал и зажмурился. Открыл глаза. Ничего не произошло.

Залпа не было!

Они почти упустили момент.

Они совсем упустили момент. Теперь стрелять было бесполезно, в худшем случае ядра снесут под корень мачты. Переломят их пополам. Изорвут паруса. Снесут верхушки.

Спасибо, Господи, спасибо. Мартин де Варгас вспомнил, что даже не помолился перед началом атаки. Но Бог на то и Бог, чтобы свободно читать в душе человека.

Капитан взглянул за борт, и у него снова захватило дыхание. Сквозь неглубокую воду отлично просматривалось красочное дно. Завивалась в сторону стайка серебристых рыбок, трепетал мощный травяной куст на горбу изъеденного норами камня. На следующем таком камне лежал в вальяжной позе человеческий скелет в каске. Все это промелькнуло перед взглядом капитана в считанные секунды. Когда он поднял глаза, каменистый берег острова был совсем рядом. Бойницы верхнего форта смотрели уже не в лицо, а в темя. Мартин де Варгас открыл рот, чтобы отдать команду гребцам, но в этом уже не было нужды.

Раздался чудовищный, длинный скрежет, заходили ходуном мачты, и мелко, как шкура испуганного животного, задрожала палуба. Накреняясь и забирая влево, галера выползла на берег неприступного острова.

Еще никому не приходилось брать остров на абордаж, успел подумать Мартин де Варгас и, вытащив шпагу из ножен, скомандовал:

– За мной!

Прыгать пришлось в довольно глубокую воду и добираться до берега вполувплавь. Это был еще один удобный момент для защищающихся, чтобы совершить вылазку и попытаться сбросить испанцев в море.

Но это был очень короткий миг. Очень. Всего несколько вздохов. И сарацины его упустили.

Справа и слева от капитанской галеры выползли на берег еще два галеаса. На берег посыпались десятки воодушевленных рубак. Мартин де Варгас повел на приступ не менее полутора рот. С таким воинством и при таком воодушевлении он бы мог взять сам Багдад.

Сарацины не подавали признаков жизни.

Все еще не подавали.

Не ловушка ли это?

На мгновение капитаном овладело сомнение. Но почти сразу же, прямо на бегу, он от этого сомнения освободился. Ловушка? Пусть! Тем хуже для ловушки, в нее попался слишком большой зверь!

Испанская пехота с ревом ворвалась в нижний ярус центрального форта.

Никого! Впрочем, не совсем так, вон валяются два сарацинских трупа. Кроме того, перевернутые корзины, окровавленные тряпки, ядра в полном беспорядке прямо на полу.

Приблизительно такая же картина ожидала людей Мартина де Варгаса и во всех других помещениях центрального форта. И на всех батареях других фортов. Трупы, беспорядок, следы поспешного бегства.

– Неужели нет ни одного живого?

– Нет, господин капитан,—доложил Лозано и, как почти всегда, ошибся.

На той батарее, что была обращена в сторону порта, среди убитых был обнаружен один раненый. Тяжело.

– Что с ним?

– Отсечена рука. Еще кровоточит.

– Перевяжите его.

Сержант Логроньо, заменивший павшего Илларио, велел доставить лекаря. Мартин де Варгас пожелал осмотреть пленника, он рассчитывал выведать у него, что же произошло тут на острове, куда девались живые защитники. Надо сказать, что капитан не был в восторге от этой бескровной победы. Несмотря на полный внешний успех, у него не проходило ощущение, что он оказался в ловушке. В какой? Он на этот вопрос ответить не смог бы. Послал проверить: не заминированы ли пороховые погреба, велел вести непрерывное наблюдение за морем: не приближается ли к Пеньону вражеская эскадра? Велел зарядить те орудия, что не были заклепаны отступившими пиратами.

Что еще можно было сделать?

Допросить пленника.

Усатый сарацин сидел на каменном полу, прислоненный спиной к бордюру. Одежда его была изорвана, грязные босые ноги бессильно распластались по камням, а на лысой голове – потные, кровавые разводы. Обрубок левой руки замотан тряпками.

– Почему он кричал? – обратился Мартин де Варгас к лекарю.

– Я прижег ему рану.

– Чем?

– Вот этим факелом. Я всегда так делаю, чтобы рана не загноилась.

– Он может говорить?

– Он без чувств,

– Облейте его водой.

– Это бесполезно, вода слишком теплая, он не очнется.

– Мне нужно с ним поговорить, он должен мне рассказать, что тут произошло.

Сзади к капитану подошел лейтенант Лозано:

– Хотите, я вам расскажу это, господин капитан?

Мартин де Варгас хмуро посмотрел на своего помощника:

– Говорите.

– Взгляните туда.

Он указывал на набережную порта, там толпились какие-то люди и размахивали флагами.

– Алжир взят войсками его величества короля Карла!

Голос Лозано звучал невыносимо торжественно.

– Защитники Пеньона знали, что их положение безнадежно, и предпочли бегство гибели.

Это было похоже на правду, но Мартину де Варгасу было неприятно, что эта правда звучит из уст Лозано.

– Что нам делать с этим сарацином? – поинтересовался лекарь.

– Да заколите его! – бодро посоветовал лейтенант.

– Нет! – приказал капитан. Не столько из человеколюбивых побуждений, сколько из неприязни к лейтенанту.—Отнесите его к прочим раненым. Если он умрет…– Капитан еще раз внимательно посмотрел на лежащего и не закончил фразу.