Слияние звезд - Джозефина Анджелини

Ариадна и Элен ехали к имению Делосов в полном молчании. Они остановились на светофоре, оказавшись позади машины Мэтта. Ари помахала ему. Парень казался очень тревожным и задумчивым.

— Хоть тебе и грустно, но ты все-таки не игнорируй его, — с легким раздражением произнесла Ариадна. — Он один из лучших людей среди всех, кого я знаю, а ты причиняешь ему боль.

— Ты права. Я просто эгоистка, — согласилась Элен. Она чувствовала себя выпотрошенной изнутри. — Мне самой противно, но я уже ничего не могу.

— Я понимаю, — виновато пробормотала Ариадна. — Ты жертвуешь собой. Но… полагаю, тебе нужно выплакаться, хотя бы разок. Если ты выпустишь все наружу, тебе полегчает.

Элен уже пыталась плакать, но слезы не приходили. Вместо этого она ощущала только пустоту. Ее ничто не заботило, даже беспокойство за собственную жизнь куда-то исчезло. Однако она сражалась с Гектором. Училась управлять молниями и высвобождать электричество. И теперь лишь тот противник, который был бы не прочь поджариться, мог вступить с ней в рукопашную схватку. Сила цестуса делала ее неуязвимой для любого оружия. Она стала почти непобедимой.

К концу субботней тренировки Гектор попытался применить захват Кимура,[18] и Элен в третий раз ударила его током. Он потерял сознание и рухнул на мат. Элен ткнула его ногой.

— Теперь все? — спросила она, вскинув брови, когда он очнулся.

— Ты пока не умеешь бороться, — пробормотал он, стирая кровь с губ.

— Ты язык прикусил, — со скукой сказала она. — Тебе, пожалуй, нужен перерыв.

Она добрела до своего угла и выпила воды. Клэр, Ясон, Кассандра и Ариадна смотрели на нее с другой стороны защитной сетки. Ясон двинулся с места первым. Он в два шага одолел расстояние до арены, легко перепрыгнул через ограждение и приземлился рядом с дрожащим братом.

— Достаточно, Гектор, — заявил он. — Ей уже незачем тренироваться.

— Она даже ударить как следует не может! — возмутился тот, шепелявя.

— Ей ни к чему, — решительно вымолвила Кассандра. — Ей не надо учиться наносить удары, держать меч или стрелять из лука. Она гораздо опаснее тебя. Если ты будешь искать способ победить ее, она просто выжжет тебе мозги.

Касси вскочила и выбежала из спортивного зала.

— Нет! — закричал ей вслед Гектор. — Ее можно одолеть, если узнать, как избежать молний!

— Остынь, — мягко сказал Ясон. — Сестра права. Вычисли ее слабые места и научи с ними справляться. Но с кунг-фу и дзюдо покончено. Ей любой противник по плечу.

— Значит, больше никакой опеки? — спросила Элен, отрывая взгляд от опустевшей бутылки.

Юноши переглянулись.

— Ладно, — произнес Гектор. — По крайней мере, Кассандра предвидит какую-то угрозу. А мне наплевать, представляешь ли ты реальную опасность для врагов. Один из нас будет постоянно находиться возле тебя.

— Я могу уйти? — поинтересовалась Элен, вежливо ожидая разрешения.

Гектор кивнул. Она поклонилась своему тренеру, подпрыгнула и зависла в воздухе.

— Ленни, погоди! — закричала Клэр. — Мы хотим устроить для тебя вечеринку! Кэт испекла торт!

Подруга не на шутку волновалась, но Элен была не в силах изображать веселье. Даже в течение двух-трех часов, пока ее будут поздравлять… или в течение получаса, чтобы позволить им спеть «С днем рождения тебя» и задуть свечи. Она же сразу расклеится — целиком и полностью.

— Я тебя люблю! — крикнула она Смешинке перед тем, как улететь прочь.

В последний момент ей показалось, что Ясон сказал: «Вот и Лукас так же».

У Элен не было цели, но она не была ограничена во времени. Главное правило сейчас — не покидать Нантакет. Она дала слово Лукасу и не собиралась его нарушать. Элен отчаянно захотелось, чтобы ее обещания были честными! Она не нарушила ни одного, хотя именно полет за тысячу миль принес бы ей душевный покой. Она, наверное, никогда не побывает в Патагонии вместе с Лукасом. Но она, по крайней мере, не станет парить над океаном, пока он не скажет, что она к этому готова.

Тем не менее она могла кружиться у воды. В последнюю неделю она избегала Большого мыса — и не потому, что боялась сломаться и зарыдать, а как раз наоборот. Она знала, что ничего уже не почувствует. Мир вокруг нее останется стерильным и безжизненным, как те блеклые цветы из ночного кошмара. У нее хватало разума для того, чтобы спрашивать себя, почему она реагирует на все именно таким образом. Но не хватало ясности мышления для ответа. И внезапно она увидела Лукаса, сидевшего на верхушке маяка.

Он устроился прямо на краю узких мостков. Делос-младший наблюдал, как последние капли дня утекают за горизонт. Над океаном собиралась гроза, и яркие краски заката пытались прорваться сквозь темные дождевые облака. Кожа Лукаса была окрашена умирающим светом. Он был прекрасен, как всегда.

И Элен поняла, почему внутри у нее возникло нечто вроде дамбы, не пропускающей ничего и отгородившей ее от всего. Это была не грусть, а ярость.

Она полетела к Лукасу. Он заметил ее и встал. Элен не стала приземляться на узкую галерейку маяка. Она замерла в воздухе перед ним, молча заявляя, что стихия сейчас принадлежит ей. Некоторое время они не нарушали тишину словами.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Лукас, и его ввалившиеся глаза жадно смотрели на нее.

Элен проигнорировала глупый вопрос и сказала первое, что взбрело в голову.

— Почему ты мне ничего не рассказал? — резко спросила она, рассерженная и обиженная. — С самого начала? Почему не объяснил, что мы не можем быть вместе?

— Но если ты хотела знать, ты бы отвечала на мои звонки в последнюю неделю! Я звонил тебе тысячу раз! — бросил он разгневанно.

— Прекрати! Не смей так со мной разговаривать! — заорала она, чувствуя, что в ее горле защипало от вскипавших слез.

Плотина готова была прорваться. Нет уж, никаких безобразных рыданий, от которых распухнет и покраснеет лицо! Элен нужно поскорее удрать от Лукаса. Она поймала один из вихревых потоков и почти позволила ветру унести себя прочь, но Лукас сразу почувствовал ее безрассудство. Он нырнул и схватил ее, пока ее не затянуло штормом, которому она так неосторожно отдалась. Как только Лукас крепко обнял Элен, он не выдержал… и поцеловал ее.

Она была ошеломлена. Слезы у нее высохли, не успев пролиться, и она потеряла равновесие. Но Лукас не отпускал ее, и оба закувыркались в воздухе, держась друга за друга и целуясь. Затем он подтащил ее к узкой галерейке на маяке. Как только их ноги коснулись твердой поверхности, зажегся фонарь. Тень их обнявшихся фигур упала на бурные океанские волны.

— Я не могу тебя потерять, — прошептал Лукас, отрываясь от ее губ. — Поэтому я и не говорил тебе всей правды. Думал, если ты узнаешь, как плохо обстоят дела, ты меня прогонишь. Я не хотел, чтобы ты потеряла надежду.