Жизнь в «Крематории» и вокруг него - Виктор Троегубов

Глава XXXXIII. ТОЛЬЯТТИ – КАЛИНИНГРАД – МОСКВА

Группа уехала в Тольятти с Михаилом Оразовым в качестве директора. Не подумайте, что Михаил как-то «подсидел» меня на этом посту. Когда он получил предложение Григоряна о директорстве, то перезвонил и спросил мое мнение. Я, несмотря на уже сложившееся мнение о деловых качествах Армена и перспективе работы с ним, не стал отговаривать Мишу. Тем более что он уже долгое время сотрудничал с группой и имел собственное мнение.

Итак, они уехали, а я решил использовать освободившиеся выходные, чтобы выполнить одно важное дело, на которое в беготне по крематорским делам не оставалось времени. Дело в том, что мои древние двенадцатилетние «жигули» начали сыпаться и я давно уже решил купить дешевую подержанную иномарку. Накопленные за несколько лет лишь пара тысяч долларов делали мои мечты очень призрачными. Чтобы купить что-то путное за такие деньги, необходимо было ехать в ту часть России, где эти машины стоили дешевле всего, а именно в Калининградскую область. К счастью, компания моих знакомых отправлялась туда как раз в те же выходные. Я «рванул» с ними.

Через три дня я въезжал в Москву на дешевом, но очень симпатичном «вольво-360» (для Европы – давно устаревшая модель, по уровню превосходящая любой отечественный автомобиль). По-моему, «Крематорий» вернулся в этот же день, и вскоре мне позвонил Григорян. Я еще не успел рассказать ему о покупке машины, как он сообщил, что я «прощен». Не в моих правилах лезть за словом в карман, и я поинтересовался, «за что был наказан?». Ответа не последовало, и мы переключились на другие темы. Шила в мешке не утаишь, и я сказал Армену: «Поздравь меня. Я купил себе машину марки «вольво»…».

…Оразов рассказывал, что после прошедших в Тольятти двух выступлений «Крематория» Григорян на одном из застолий группы сказал следующее: «Мы отыграли два концерта без Троегубова, и ничего ужасного не случилось. Как вы думаете, может, нам стоит выступать без него?». Михаил не помнит дословно всех «выступлений», но результирующее общее мнение звучало приблизительно так: «Да нет, с ним (то есть со мной) лучше. Все уже привыкли к нему…». Поверьте, для людей, высказывающих свои искренние убеждения лишь вдали от командирского ока, такие слова – почти подвиг. Подобное, как я вам рассказывал, случилось лишь во время защиты Мурашова в 1991 году. Но тогда выражать свое мнение ребятам было проще: Андрей Мурашов еще никак не соприкасался с Григоряном, и у того не существовало предубеждения против Андрея. В моем случае каждый из говоривших хоть что-то был отлично осведомлен о «чувствах и мыслях начальника».

Я потому и был «прощен» Арменом, что был еще полезен группе, ее концертной деятельности и будущему студийному альбому. Правда, оставив меня до поры до времени в коллективе, Григорян взял на себя некую обязанность раз в неделю читать мне «лекцию». Слава богу, что чаще всего это происходило по телефону, и его «непосредственное отсутствие» давало мне шанс не сорваться. Но нервы он мне щекотал круто. Так, один раз он заявил, что я – вор. Поверьте, директору рок-группы красть попросту нечего. Тем более что аппаратура «Крематория» наполовину состояла из подаренных друзьями лично мне (а не группе «Крематорий») дискотечных колонок, которые я сам же и привез на своей машине на репетиционную базу группы с помощью нашего администратора Василия Ратникова. (Кстати, уходя из группы, я оставил эти шесть колонок. «Крематорий» наверняка до сих пор использует эти мои колонки, что никак не мешает Григоряну отпускать всяческие непристойности в мой адрес.) Лежащие на базе 60.000 непродающихся пластинок «Двойного альбома» своровал бы только сумасшедший. Что касается получения денег от спонсора и последующих расплат за аппаратуру, съемку и прочее, там все было абсолютно прозрачно. Все сметы и расчеты я представлял тому же Григоряну. Так что подобное обвинение в воровстве было не просто абсурдным, но и гнусным. Но я сдержался и спросил его: «У тебя есть какие-то доказательства?». Ответу мог бы позавидовать Лаврентий Палыч Берия: «Зачем мне что-то доказывать? Это ты докажи, что не украл!».

Кстати, покупка мной машины тоже нашла свое место в его системе обвинений. «У тебя есть доходы на стороне?» – вопрошал меня Армен, словно сотрудник налоговой инспекции, с той лишь разницей, что тогда в нашей стране такой инспекции еще не существовало. «Конечно, есть!» – отвечал я. Было противно перед кем-то оправдываться, но мне нечего было скрывать. К тому времени я уже написал книжку по видеофильмам, за что получил нормальный гонорар. К тому же мой сольный альбом «Для умного достаточно» тоже постепенно продавался (вначале были виниловые пластинки, потом были изданы компакт-диски), так что на свои «крематорские» заработки я содержал семью, а остальные доходы откладывал на покупку машины…

Как говорится, комментарии излишни. Он прицепился к тому, что я не взял одной квитанции о покупке долларов. В ответ на это я предложил узнать курс в данном обменном пункте по дате приобретения долларов и сравнить с названным мной. Вообще, речь тогда шла о какой-то смешной сумме, которой хватило бы разве что на бутылку водки. Но ему не нужен был факт, ему был нужен лишь предлог. Поэтому он отказался от предложенного мной метода проверки. В том же телефонном разговоре, но двадцатью минутами позже, он сказал, что вором меня не называл.

Для него ничего не стоило незаслуженно оскорбить меня, а потом отречься от своих слов, то есть не отвечать за сказанное…

О, боже! Я сжег столько собственных нервов, когда выпрашивал деньги у спонсоров, когда в полукриминальных условиях обменивал валюту, когда торговался со всеми без исключения службами по обеспечению мероприятия, я чуть не получил инфаркт в момент, когда военно-милицейский патруль нашел в моей машине мешок рублей на сумму в 2500 долларов, а теперь я еще должен унизительно оправдываться за то, чего не делал! Мое терпение лопнуло, а запас нежности к собственному детищу в лице группы «Крематорий» подошел к концу. С меня достаточно. Пусть другие работают на хитроумного Армена!..

Что-то говорить ему было бесполезно. Он бы все равно ничего не понял, а потому я решил не вмешиваться больше ни в одно дело, где меня можно было хоть за что-то упрекнуть. Сжать зубы и дотянуть свои последние дни в «Крематории» до того момента, когда я укомплектую свою собственную группу. А поиск музыкантов надо начинать уже завтра…

Последний период моего пребывания в группе «Крематорий», вплоть до мая 1994 года, я бы назвал – исключительно для себя – этапом пережидания и поиска новых музыкантов.

Глава XXXXIV. «ТАЦУ»