Издалека - Константин Бояндин

Итак, что же это за пятна?

Они совсем крошечные; вряд ли имеются в виду страны. Скорее, люди или группы людей. Или предметы… Начнём с людей. Почему бы, собственно, не предположить, что эти пятнышки в том числе означают Унэна, Айзалу (которая вместе с двумя остальными верховными жрицами Триады участвует в противодействии планам тайной войны), Шассима, Рамдарона… Так… Пусть это пятнышко в центре — он, Унэн. Тогда… тогда…

Прошло более получаса, а Унэн постепенно терял терпение и надежду понять что бы то ни было. Ни вещи, ни люди вроде бы не укладывались в схему. Три пятна были двойными; по меньшей мере два из них при любом раскладе должны находиться где–то в открытое море.

Провалиться всем этим умным предметам!

— Ничего не получается? — спросил Шассим из–за спины.

— Посоветовал бы что–нибудь, раз уж ты здесь, — проворчал монах недовольно. Он не понимал Шассима. Или соблюдаешь секретность и не помогаешь — но и не мешаешь, не обнадёживаешь; или уж иди до конца. С другой стороны, Шассим — флосс. Следовательно, надо принимать его манеры, как данное.

— Если бы у меня были идеи. Кстати, изображение может вращаться, приближаться и удаляться.

— И как этого достигают?

— Мысленным приказом.

Унэн попробовал… и вновь восхитился. Надо же! Без всякого сомнения, если изучить историю этой Плиты, то выяснится, что метод её создания безнадёжно утерян. Как обычно.

Вначале картинка вела себя совершенно неприличным образом, но вскоре мысленные приказы стали точными, короткими и непротиворечивыми, и дело пошло веселее. Шассим молча следил за действиями спутника.

— Стой, — велел он неожиданно. — Поверни чуть–чуть против часовой стрелки. Немного уменьши масштаб. Ну, как?

— Никак. Что это за двойная клякса возле Венллена?

— Ты сейчас на ней стоишь, — заявил флосс уверенно.

— То есть… мы с Таменхи? — неожиданно дошло до монаха. — Так… ага… это ты, верно? — палец указал на крохотное пятнышко к северо–западу от Алтиона.

— Может быть, — спокойно допустил Шассим.

— Так… Эти два пятна… Чтоб мне лопнуть! — монах поднял широко раскрытые глаза на целителя. — Это же наши близнецы! Эти две несносные девчонки! Они–то тут при чём?

— Они хоть раз касались книги?

Монах, коротко подумав, хмуро кивнул.

— Тогда это пятно, — Айзала? Вроде бы она была в то время в монастыре.

— Нет, — твёрдо возразил Шассим, переступая с ноги на ногу. Выглядело это забавно. — Айзала была вон там. Во–о–он та область… ты её, кстати, нарисовал неправильно.

— Рисовал бы сам, — парировал монах. — Так… Так что же… Это, выходит, след самой книги?

— Тебя это удивляет?

Монах молча смотрел на кусок бумаги, под которым мягко светилась Плита.

— Меня это начинает пугать, Шассим, — признался он. — Мне казалось, что всё произошедшее — как со мной, так и со всем остальным — результат непредвиденной игры обстоятельств. А то, что все эти события выстраиваются по совершенно очевидному плану, мы, как выясняется, просто не замечаем.

— Именно с подобными вещами я и привык иметь дело, — кивнул флосс.

— Почему? А, понимаю. Из–за… особых возможностей твоего народа? Я имею в виду запечатлённые картины и всё такое прочее.

— Не только, — флосс в нетерпении отогнул «уши» назад. — Я привык рассуждать в совершенно иных словах и образах. Почему, по–твоему, во все особые команды всегда включают представителей разных рас?

— Чтоб никому обидно не было.

— Ничего подобного. Чтобы иметь как можно больше версий происходящего. Иначе не получится выбирать из разных версий и идей. Придётся следовать ложному пути, незаметно для себя выбирая те факты, что лучше всего укладываются в картину.

— Ты говоришь, словно всю жизнь занимался расследованиями.

— Иногда, — уточнил флосс и замолчал.

Монах покачал головой.

— Ты удивляешь меня всё больше и больше. Когда ты только успеваешь?

Флосс «пожал плечами».

— Я не так молод, как кажется. И любопытен, как считают мои сородичи, не в меру.

— Это точно, — вздохнул монах, не уточняя, с чем именно он согласен. — Жаль, что эта картина настолько старая. Увидеть бы, чему соответствуют эти пятнышки сегодня…

Плита издала ровное, мощное гудение; оно быстро утихло. Рисунок, который Унэн некогда набросал, сидя над угасающей Плитой, ожил. Пятнышки пришли в движение. Они долго ползли, оставляя за собой едва различимый след, и остановились.

Почти сразу же Плита начала медленно гаснуть.

Унэн с проклятиями кинулся к рисунку и быстро принялся помечать, где что находится — пока карта не исчезла окончательно.

— Если ты что–то не успел, — послышался голос целителя, — то я всё запомнил.

— Спасибо, Шассим, — кивнул монах. — Теперь мне нужно попасть в ближайшее тихое место, никому не известное, где есть с кем поговорить, что выпить и, при желании, подумать обо всём в одиночестве. Здесь слишком скучно для…

Когда он увидел Шассима, который разводил крылья в приветственном жесте и услышал быстро приближающийся шум множества бьющих о воздух крыльев, Унэну хватило времени только на одну мысль. Прежде чем клубящаяся тьма охватила их обоих и неудержимо повлекла куда–то…

«Интересно, кто тянул меня за язык?..»

— У нас шесть часов, — напомнил Рамдарон. Ему было несколько неуютно сидеть рядом с дюжиной ветеранов Особых отрядов, многие из которых успели десятки раз побывать в земных воплощениях преисподней. Он сам приложил немало сил, чтобы создать, развить и упорядочить те плохо взаимодействующие силы, которые объединяла одна цель: не позволить погубить на Ралионе всё живое, в том числе — разумное.

И всё равно, после того, как он сменил профессию археолога на заботы координатора Отдела разведки при Совете Магов, его не оставляло чувство, что он влез не в своё дело.

Даже при всём том, что в конечном счёте оказывался прав. Почти всегда. Или, по крайней мере, случайно находил нечто совершенно новое, но полезное и любопытное. Рядом с ними сидели те, кто собственными руками изменяли историю мира. В их компании становилось немного не по себе.

— У нас шесть часов, — повторил он громче, и все взгляды обратились в его сторону. — После этого останется сказать, что мы вновь сели в лужу.

— Мы не в состоянии атаковать восемнадцать мест сразу, Рамдарон, — возразил ольт — совсем молодой на вид, но с совершенно седыми волосами.

После таинственного исчезновения и появления Сунь Унэна относительного спокойствия как не бывало: словно по чьей–то наводке, удалось напасть на след многих сотен агентов Империи, и резервов у Совета к настоящему моменту почти не оставалось. Хорошо, если Девятка… виноват, Восьмёрка об этом не знает.