Корона для миледи - Патриция Брейсвелл

Узнал ли он ее? Неужели она наткнулась на датские войска, продвигающиеся вглубь страны и зачищающие малые дороги для вывоза награбленного на вьючных животных? Она попыталась успокоить дыхание, унять дрожь в руках, нащупывая нож у себя за поясом.

— Скажи королеве, — распорядился Свен Вилобородый по-датски, — что мы не причиним ей вреда.

Значит, он знает, кто она, и эта встреча не случайна. Она постаралась, чтобы ее лицо ничего не выражало, когда к ней сзади подъехал всадник в зеленом плаще и, вырвав из ее рук вожжи и выхватив узкий нож с ее пояса, заговорил с ней по-франкски, повторяя заверения Свена о том, что ей ничего не грозит.

Таким образом, это было подготовленное и выполненное с безжалостной точностью нападение. Однако ее преимущество, каким бы малым оно ни было, заключалось в том, что они не догадывались, что она знает датский язык. Не спуская глаз со Свена, она заговорила по-франкски с его приспешником.

— Мой брат когда-то проявил по отношению к вам глубокое почтение, Свен Вилобородый, в своем герцогском замке в Фекане, — сказала она. — Я требую, чтобы вы меня отпустили из уважения к моему брату Ричарду. Я вам не враг.

— Да, леди, вы не враг, — ответил ей Свен, выслушав перевод. — Тем не менее вы дорогого стоите. Посмотрим, сколько согласится заплатить король за ваше освобождение. На его месте я бы и полкоролевства отдал, чтобы вернуть такую жену, как вы, в целости и сохранности.

Он улыбнулся, ожидая, что она ответит на его учтивость. Эмма выслушала перевод, но ничего не ответила. Неужто он так нагл, что потребует половину королевства в качестве выкупа за нее? А если и вправду потребует, то каков будет ответ Этельреда?

У нее не было времени подумать над этим вопросом. Свен собственноручно взял ее вожжи и отвел ее лошадь к тому месту, где викинги напали на ее нормандских телохранителей. Другой всадник ехал слева от нее, и Эмма увидела, что это не мужчина, а высокий тощий подросток, видимо, лет двенадцати-тринадцати от роду. Копна рыжих волос была подвязана тесьмой, обнажая широкий лоб над огромными глазами такого же темного цвета, как у Вилобородого. Встретившись с ней взглядом, он оценивал Эмму со степенной важностью, заставившей ее усомниться в его юности. Она вспомнила, как Свен похвалялся своими сыновьями перед ее братом. Этот парень, значит, один из них. Подмастерье убийцы и грабителя. В первую очередь отец научит его пьянящей свирепости. Возможно, он уже и познал ее. Скорее всего, он освоился на палубе корабля-дракона с тех пор, как научился ходить. Стоит ли удивляться тому, что в его взгляде уже сквозила опытность и привычка повелевать.

Они обогнули поворот дороги, и Эмму затошнило от ударившего ей в нос острого запаха крови. Зная, что впереди ее ожидают еще большие ужасы, она скрепила сердце. Она не имела права показывать этим мужчинам свою женскую слабость. Когда они подъехали ближе к тому месту, где ветви деревьев бросали тень на дорогу, Эмма стиснула зубы, чтобы не закричать.

Ее личные телохранители, шесть нормандцев, которые приплыли с ней из-за Ла-Манша, были изрублены, как мясные туши. Их окровавленные тела без доспехов и оружия были брошены на дно телеги.

Со смешанным чувством облегчения и страха она отметила, что Хью пока жив. Не ожидает ли его судьба страшнее смерти? Он сидел на обочине со связанными спереди руками, вся правая часть его тела была окровавлена. Опустившийся перед ним на колени датчанин обтирал рану на руке Хью и перевязывал ее полосой льняной ткани.

— Не вздумай истечь кровью до того, как проведешь нас в крепость, — услышала Эмма его ворчание по-датски.

Остальные викинги, деловито облачаясь в кольчуги и шлемы ее нормандских телохранителей, одобрили его шутку взрывом смеха.

Она видела, как взгляд Хью остановился сначала на ней, затем на Свене, и от Эммы не укрылось, как быстро изменилось выражение лица ее управляющего. Да, он знал Свена. Хью был в Фекане в то Рождество, когда к ним заявился датский король. Хью снова посмотрел на нее, но она отвела взгляд в сторону. Она не могла видеть ярость и смятение в его глазах.

Эмма была виновата в случившемся, потому что настояла, чтобы они выехали за пределы крепости со столь малочисленной охраной. Виновата она, но платить за ее ошибку приходится всем.

Ее подмывало оглядеть холм в поисках Уаймарк и Маргот, но она не осмелилась. Она молилась, чтобы они где-нибудь спрятались понадежнее, чтобы беда обошла их стороной. Ей не хотелось даже думать о том, что с ними сделает Свен, мстящий за жестокость, с которой расправились с его сестрой и ее семьей, если они попадут к нему в руки.

— Каковы потери? — потребовал Свен ответа.

— Один, Сигурд. Он принял смерть достойно.

— Достойнее было бы ему остаться в живых, сейчас каждый человек на счету. Бросьте телегу, — распорядился Свен, — и поторапливайтесь в Эксетер. Могу поручиться, что корабли к тому времени уже будут замечены и сигнальные костры зажжены.

Он кивнул головой в сторону Хью.

— Он может сидеть в седле?

— Да, милорд, — ответил викинг. — Хальфдан! Помоги мне погрузить эту падаль на лошадь.

Когда Хью посадили на лошадь, Свен подъехал к нему, и они оказались лицом к лицу.

— Есть скрытый вход в Эксетер, — сказал Свен, и человек в зеленом перевел его слова на франкский. — Ты проведешь этих людей через те потайные ворота.

Эмма старалась, чтобы ее лицо ничего не выражало, но в ее голове бурно кипели мысли. Так вот, значит, зачем они пощадили Хью. Крепость Эксетера, прекрасно защищенную, тщательно подготовленную Хью и Этельстаном к тому, чтобы устоять под ударами датских викингов, можно взять без особого труда, если хотя бы небольшой отряд проникнет внутрь и откроет ворота основным силам врага. У Свена, должно быть, были в Эксетере лазутчики, пронюхавшие о существовании потайного туннеля.

— Проход, о котором вы говорите, — ответил Хью, — закрыт изнутри.

— Замки можно взломать, — возразил Свен, осклабившись. — Иногда ваш Бог творит чудеса. Возможно, ты станешь свидетелем одного из них.

Улыбка сошла с его лица.

— Ты будешь исполнять все приказы, которые тебе отдадут эти люди. Если я узнаю, что ты предал их словом, делом или хотя бы взглядом, твоя королева, хотя мы и сохраним ей жизнь ради выкупа, не вернется нетронутой. Ты меня понял?

Окровавленные и распухшие губы Хью искривила презрительная усмешка.

— Даже Свен Вилобородый не настолько безумен, чтобы причинить вред королеве Этельреда и сестре герцога Ричарда, — сказал он, и в его голосе звучало презрение. — В мире не найдется места, где вы смогли бы спрятаться от их мести.