Проповедник - Камилла Лэкберг

— А как он выглядел, в каком был настроении? — спросил Мартин.

Она осторожно, украдкой посмотрела на Габриэля. Они оба знали, о чем на самом деле идет речь, но никто не хотел говорить об этом прямо. Мартин понял, что Марита пока ничего не знала о перемещениях Якоба по генеалогическому древу Хультов. Но, к сожалению, ситуация не располагала к тому, чтобы что-нибудь скрывать. Сейчас они обязаны получить все возможные факты, а не сидеть и играть словами.

— Он был… — Лаине помолчала, подыскивая подходящее слово, — задумчивый, я бы даже сказала, что он был в шоке, но это, впрочем, вполне объяснимо.

Марита с беспокойством посмотрела на Лаине и потом на полицейских:

— О чем вы говорите? От чего Якоб был в шоке, что вы там на самом деле с ним вчера сделали? Габриэль сказал, что его больше не подозревают. Что же его шокировало?

По невозмутимому прежде лицу Лаине пробежала тень боли и тревоги. С трудом сдерживая чувства, бушующие у нее в душе, она спокойно положила ладонь на руку Мариты:

— Понимаешь, дорогая, вчера Якоб узнал новость, которая не могла его не взволновать. Много-много лет назад я кое-что сделала и потом хранила эту тайну в себе, но благодаря нашей полиции, — и Лаине с ненавистью посмотрела на Мартина и Ёсту, — Якоб узнал об этом вчера вечером. Я долгое время собиралась открыть ему эту тайну, но время летит так быстро, а я все ждала и ждала подходящего момента.

— Подходящего момента для чего? — спросила Марита.

— Рассказать Якобу, что его отец Йоханнес, а не Габриэль.

При каждом слове Габриэль морщился и передергивался, словно в него забивали гвозди. Но первое потрясение уже прошло, его психика приняла эту новость. И сейчас слышать все это было не так трудно, как в первый раз.

— Да что ты говоришь? — Марита с широко открытыми глазами посмотрела на Лаине и на Габриэля. Потом она осознала сказанное. — О боже, это, наверное, его просто сломало.

Лаине дернулась, будто получила оплеуху.

— Что сделано, то сделано, — сказала она. — Сейчас самое главное, чтобы мы нашли Якоба, а потом, — она помедлила, — а потом уже можно будет заняться всем остальным.

— Лаине права: что бы ни показал анализ ДНК, Якоб по-прежнему мой сын, здесь, — Габриэль дотронулся до своего сердца, — и мы должны его найти.

— Да найдем мы его, — вставил Ёста. — Может, и нет ничего удивительного в том, если ему захотелось уединиться и спокойно подумать.

Ёста, когда хотел, мог быть очень убедительным и одновременно по-отечески мягким, и Мартин был ему благодарен за это. И сейчас Ёста явно попытался немного развеять тревогу Хультов. Мартин продолжал спрашивать:

— И таким образом, получается, что он не пришел домой? Я правильно понял?

— Нет, — сказала Марита. — Лаине позвонила мне, когда они вышли из участка, так что я знала, что они вместе оттуда уехали. И потом, когда он не появился дома, я подумала, что он наверняка здесь. Это, конечно, не очень на него похоже, но, с другой стороны, и с ним, и со всей семьей столько всего случилось за последнее время, — и мне не показалось странным, что он захотел побыть дома с родителями.

Когда она произносила последнее слово, Марита быстро украдкой посмотрела на Габриэля. Он слабо улыбнулся ей в ответ. Нужно время для того, чтобы все это переварить. Он окончательно еще не пришел в себя.

— А как вы узнали о том, что случилось с Йоханом? — спросил Мартин.

— Сольвейг позвонила рано утром.

— Насколько мне известно, вы были… вы знали друг друга? — спросил Мартин осторожно.

— Да, можно это и так назвать. Но я считаю, что семья есть семья. И когда на самом деле происходит что-то… — Габриэль не стал договаривать. — Линда сейчас там, Йохан и она знали друг друга намного ближе, чем нам казалось и как оказалось. — И он горько усмехнулся.

— Вы ничего нового о нем не слышали? — тревожно спросила Лаине.

Ёста покачал головой:

— Нет, самые последние вести — что все по-прежнему, никаких изменений, но Патрик Хедстрём сейчас едет в Уддеваллу, так что подождем, что он скажет. Но если хоть что-нибудь изменится, то вы наверняка узнаете об этом так же быстро, как и мы. Линда ведь там, она вам сразу позвонит, наверное.

Мартин поднялся.

— Хорошо, я думаю, мы узнали все, что надо.

— А вы не предполагаете, что тот, кто убил ту немецкую девушку, попробовал расправиться с Йоханом?

Губы Мариты слабо задрожали. Все знали, о чем она спрашивала и чего боялась на самом деле.

— Нет никаких оснований так думать, — сказал Мартин дружелюбно. — Я уверен, мы скоро выясним, что на самом деле случилось. И потом, Йохан и Роберт частенько занимались весьма сомнительными делами и знакомства заводили соответствующие. Так что более вероятно, что причину надо искать именно в этом.

— А что вы собираетесь делать для того, чтобы найти Якоба? — продолжала настойчиво спрашивать Марита. — Вы будете прочесывать округу или что-нибудь еще?

— Но вообще-то этим пока заниматься рановато, как я считаю. Я почти уверен, что он где-то сидит и обдумывает… ситуацию и может появиться дома в любой момент. Так что, наверное, самое лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это ждать дома и, когда он вернется, немедленно нам позвонить, о'кей?

Никто ничего не сказал в ответ, и они сочли это за молчаливое согласие. На самом деле сейчас они могли сделать не так много. Мартин признавался себе, что он вовсе не так уверен в том, в чем пытался убедить семью Якоба. Очень странным совпадением выглядело исчезновение Якоба в тот же самый вечер, когда его кузен, брат, или как там его еще надо называть, — в смысле, Йохан — был избит до полусмерти.

В машине по дороге обратно в участок он так и сказал об этом Ёсте, который покивал, соглашаясь с ним. Он тоже отчетливо ощущал, что здесь что-то не так. Подобные совпадения случаются в действительности довольно редко, и в такие случайности полицейскому лучше не верить. Они надеялись, что Патрику удастся выяснить еще что-нибудь.

~ ~ ~

Лето 2003 года

Она пришла в себя. Голова пульсировала от боли, рот был полон тягучей вязкой слюны. Ени не могла понять, где она. Последнее, что она помнила, — как садилась в машину, водитель которой согласился ее подвезти. А сейчас, непонятно как, она оказалась в темноте и в какой-то очень странной реальности. Сначала она совсем не испугалась, ей показалось, что это, должно быть, всего лишь сон, и, проснувшись, она вновь окажется в кемпинге в домике на колесах.

Через какое-то время она постепенно начала осознавать, что это совсем не сон и она не сможет проснуться, потому что все происходит на самом деле. Чувствуя, как в ней нарастает страх, она начала метаться в темноте, пока наконец не почувствовала под пальцами доски. Лестница. И она стала подниматься, ощупывая каждую ступеньку. С глухим стуком она обо что-то ударилась головой. Потолок. Всего через две ступеньки она наткнулась на потолок. У нее задрожали ноги, она опять спустилась на пол и попробовала обследовать вокруг. Шагнув в сторону, она наткнулась на стену, потом на другую и поняла, что расстояние между ними не больше двух метров. Ее охватила клаустрофобия, стены давили на нее со всех сторон. В панике она опять нащупала верх лестницы, попробовала поднять доски над собой. Они немного подались, но больше ничего не получилось. Что-то брякнуло, когда она налегала на них, и Ени поняла, что, вероятно, там, с другой стороны, замок или щеколда.

Она еще несколько раз попыталась открыть люк, но потом, отчаявшись, села на песчаный пол и обхватила руками колени. Наверху послышался звук шагов, и она инстинктивно постаралась забиться как можно дальше.

Мужчина спустился, подошел к ней, и Ени увидела перед собой его лицо, хотя сюда и не проникал свет. Она хорошо разглядела его на дороге, когда он остановился и посадил ее в свою машину. Ени испугалась. То, что она могла его опознать, было фактом. Она видела его машину, видела его самого — значит, живой он ее отсюда не выпустит, никогда.

Она начала кричать, но он мягко закрыл ей рот ладонью и заговорил с ней успокаивающе. Когда он убедился в том, что больше она кричать не будет, он убрал руку и аккуратно начал ее раздевать. Ени чувствовала его руки. Он касался ее очень нежно, почти с любовью. Она слышала, как учащается его дыхание, изо всех сил зажмурила глаза и постаралась не думать о том, что сейчас случится.

Он попросил у нее прощения, а потом пришла боль.

~ ~ ~

Как обычно летом, движение было просто убийственным. Раздражение Патрика росло километр за километром и соответствовало показаниям на спидометре, так что, когда он свернул на парковку перед больницей Уддеваллы, ему пришлось отдышаться и успокоиться. Вообще-то он довольно редко раздражался по поводу домов на колесах, которые перекрывали всю дорогу впереди, или еле ползущих машин с туристами, откуда высовывались руки и восторженно указывали на все мало-мальски интересное вокруг. То, что позади выстраивалась длиннющая очередь машин, их обычно не беспокоило. Но вероятно, из-за того, что Патрик очень переживал насчет результатов анализа ДНК и не находил себе места, уровень его терпимости резко упал.