Лекарь (СИ) - Смитт Таня

Знакомя нас со своими околонаучными наблюдениями, водитель странно кривил рожу и встряхивал головой, пытаясь вспомнить содержание только произнесенных фраз. При этом он то и дело вскидывал руку, акцентируя наше внимание на своих нетленках.

«Видно текущие события здорово подкосили обывателей» — подумал я, глядя, как обалдевший от обилия информации мужик, в волнении крутил головой по сторонам, странно выкручивая пальцы и демонстрируя нам фиги. Гнетущая тематика его путевых бесед резко сменилась безудержным весельем, выразившимся в глуповатом хихиканье. Внушительного вида мужик весело посмеивался, бросая на нас странно-игривые взгляды, и приглашал разделить его бессистемные восторги.

Женька опасливо оглянулся в мою сторону, явно желая побыстрее избавиться от загадочной компании. Наконец впереди показались многоэтажки, что напомнило нам о завершении муторной поездки. Водитель не взял с нас никакой оплаты, горестно махнув рукой и снова вернувшись к песне о бесправности простых смертных. Мне откровенно надоела его биполярочка, и на его предложение заглядывать в гости, я отговорился срочными делами и поспешил откланяться.

В главном и значимом городе царил хаос и запустение. Привычный к подобным картинам маленьких провинциальных городов, я с искренней досадой рассматривал потускневшие витрины некогда крупных торговых центров, выполняющих в нынешних реалиях роль централизованных пунктов выдачи экстренной гуманитарной помощи нуждающимся гражданам. Также, как и в столице, улицы топорщились зданиями всевозможных исследовательских и научных центров и нагоняли тоску. Несмотря на бодрые новости, просачивающиеся в эфир, картина никак не отражала радужные перспективы, а только добавляла негатива пустотой улиц. Неподготовленный Женька только ахал, глядя на суровые вывески и вереницы военной техники, рассредоточенной по проспектам и площадям.

«Где же народ? — изумленно повторял он, — для чего мы вообще приехали сюда, Тихон? Что нам тут делать?»

На эти незамысловатые вопросы я тоже не знал ответа. Я мог бы предложить какому-нибудь научному центру свои услуги по внедрению новых технологий в области медицины, однако, вспоминая свой прошлый опыт, решил не вмешиваться в ход истории. Кто знает, над чем сейчас трудятся в серых стенах и какие цели ставят перед собой? Мои альтруистические порывы немного поутихли, я желал мирной и спокойной жизни, насколько это было возможно в создавшихся условиях. Пока я размышлял о насущном, в мои мысли ворвался удивленный голос и разрушил стройную цепочку идей.

«Прохор! — услышал я и, оглянувшись, с изумлением увидел спешащую ко мне невысокую стройную фигурку, показавшуюся мне смутно знакомой, — вы не помните меня?»

Когда фигурка поравнялась с нами, я без труда узнал девушку Настю, сотрудницу столичного Центра по изучению чрезвычайных ситуаций. Ее внешний облик претерпел существенные изменения, и вместо аккуратного делового костюма на Насте болтался необъятный рабочий комбинезон, явно приобретенный по случаю, а изящные ножки украшали нелепые башмаки из пенополистирола.

«Как дела, Настя? — улыбнулся я, демонстрируя воспитание, — как ваши успехи в изучении таинственного и загадочного?»

Настя насупилась и гневно взмахнула головой, не оценив мой интерес.

«Я больше не работаю в чрезвычайке, — хмуро поведала она, — я уволилась оттуда полгода назад. А если быть совсем точной, то попросту сбежала и нисколько о том не жалею!»

Я сочувственно кивнул, а моя новая знакомая неожиданно предложила:

«Пойдемте, Прохор, сейчас все еще опасно бесцельно бродить по улицам, несмотря на бодрые новости!»

Долгая дорога настойчиво требовала передышки, Настя решительно не желала слышать никаких возражений, и нам пришлось принять ее очень своевременное приглашение. Мои ожидания вновь оказаться в каком-нибудь секретном подвале или на безопасном чердаке не оправдались, поскольку итоговой целью нашего маршрута на этот раз явилась вполне обычная квартира на девятом этаже неприметной высотки.

«Я теперь живу в этом районе,» — поведала нам барышня очевидные факты и принялась ковыряться в допотопном замке.

Скромный коридор подъезда, а также простая некрашеная дверь квартиры никак не вязались с той картиной, что открылась нам минутой позже. За невзрачными вратами скрывался огромный светлый холл, выложенный настоящими мраморными плитами, а следом за ним открывался вид на широкую лестницу с резными перилами и массивными мраморными балясинами. Настя, не обращая внимания на наш откровенно обалдевший вид, легонько подтолкнула меня, приглашая проходить и тщательно прикрыла дверь, запираясь на все замки.

«Это служебная квартира, — буркнула она, перехватив мой изумленный взгляд, — моя собственная осталась в столице, это не существенно»

Второй уровень не в меру шикарной квартиры представлял собой немного гротесковое зрелище, поскольку совмещал в своем интерьере все стили и решения современного дизайна. Мебель, отделка, разные мелочи буквально вопили о баснословных ценах и полнейшей безвкусице, и я невольно подумал о целях и задачах новых Настиных работодателей. Женька только вздыхал, рассматривая нелепые нагромождения и тяжелую лепнину, нависающую над изящным металлическим столиком со стеклянной столешницей.

«Тихон, где же трудится твоя подружка и почему она носит такой уродливый наряд?» — бесшумно вопрошал он, пока хозяйка готовила нам угощение, кружась по первому этажу.

«Я рада, что снова увидела тебя, — сообщила хозяйка, возвратясь к нам с шикарными разносолами, среди которых я даже рассмотрел консервированное мясо, считающееся деликатесом. — мне кажется, ты самый адекватный из всех, с кем мне приходилось сталкиваться в последнюю пару месяцев»

Воспев мне хвалебную оду, Настя лихо разлила по бокалам искрящийся алкоголь, в котором я с изумлением узнал настоящий коллекционный коньяк, и снова в моей голове заструились разные вопросы. Женька, привычно принявший настороженную позу, вообще не произнес ни звука, за все время, проведенное нами в обществе загадочной врачевательницы и исследовательницы. Я был уверен, что в современных реалиях даже научно-исследовательские центры, лелеемые и уважаемые, были вынуждены придерживаться режима строгой экономии. Мне в целом, была неинтересна судьба моей случайной знакомой, однако основы воспитания требовали поддержать видимость беседы, и я вежливо поинтересовался, на кого нынче трудиться неугомонная барышня.

«Когда ты сбежал, — начала от Потопа свое повествование наша собеседница, — тогда, из подвала, тот Центр прямо взорвался идеей отыскать тебя и включить в рабочую группу. Им в руки попались твои записи, которые были тщательно изучены и даже заимствованы для новых изобретений. К чести нашего тогдашнего руководителя, он был готов указать в разработках твое имя, если ты согласишься сотрудничать с нами. Они искали тебя, Прохор. Долго и настойчиво. А потом в нашу контору заявился новый сотрудник, якобы предложенный Всемирной Ассоциацией Научных Исследований. Он тут же принялся внедрять и разрабатывать, горя праведным желанием уничтожить непоправимое зло, захватившее мир. От его мельтешения кружилась голова и ломило виски, но его терпели, поскольку выгнать не имели права. Мой начальник однажды не выдержал чрезмерной активности и нагрубил этому незаменимому сотруднику, чего, в принципе, не должен был делать. Сотрудник обиделся и ушел, прихватив все твои научные труды, Прохор. О том мы узнали слишком поздно, и когда подняли тревогу, активиста простыл след. Розыскные мероприятия, рейды и облавы не дали результата, а ВАНИ долго удивлялась вопросам о незаменимом и значимом пройдохе, о котором слышала впервые. Через пару недель мой руководитель, понял, что знатно облажался, упустив сразу двух зайцев. Я видела того «ставленника» считанное число раз, однако именно меня обвинили в заговоре и устроили самую настоящую травлю. Поначалу она проявлялась незаметно и заключалась в невнятных замечаниях и придирках, но придирки множились, недовольства росли, и в один прекрасный день руководитель Центра прямым текстом пригрозил мне вполне реальным сроком за разбазаривание государственной информации. Если ты в курсе, Прохор, это сегодня очень серьезное преступление, мне не хотелось бы попасть под статью. Доказательств моей причастности у него естественно не было, но то, во что превратилось мое существование в Центре, представить нетрудно. И я сбежала. Теперь я не имею к ним никакого отношения, Прохор.»