Было записано - Greko

Он думал, я сейчас сорвусь. Недаром за его спиной стояли несколько дюжих молодцов. Страховали на случай буйства непокорного разжалованного штабс-капитана. Хрен ты угадал, слоняра! Случись этот разговор в Темир-Хан-Шуре, быть может, и сорвался бы. Но не сейчас. За долгую дорогу до Ставрополя успел и лоб охладить, и нервишки успокоить. Все просчитал заранее. Бодаться с дубом теленок не станет.

— Интересно, — позволил я себе толику упрямства, — поездку к Шамилю Овечкин тоже себе припишет?

— А кто-то ездил к этому злодею? Вы? Самолично покинули расположение воинской части?

Пришлось захлопнуть рот. Ваши тут не пляшут, Константин Спиридонович! Понадеялись на честное слово благородных господ? Распишитесь-получите! Благородия они только по титулованию. Дворянская честь им ни воровать не мешает, ни слова держать.

— Молчите? — продолжил изгаляться Траскин. — Разумно. Вот и держите рот на замке. Дольше проживете! За брата — спасибо!

— Я это сделал из уважения к достойному офицеру. Семью не выбирают.

— Вы что себе позволяете⁈ — взвился генерал.

— Вы неправильно меня поняли, Ваше Превосходительство! Пытался сказать, что мною двигали мотивы благородные, — я выделил это слово, — а не соображения, чьим братом был мой боевой товарищ.

Все он правильно понял. Но не стал раздувать скандал на ровном месте. Ситуация двусмысленная. Пойдут слухи по Ставрополю и ОКК о вопиющей неблагодарности Траскина. Его и так не особо любят в Корпусе. Все это он тут же просчитал.

— Будем считать, что вы мне оказали услугу. Я вам отвечу своей: спущу вам вашу дерзость. Ступайте в канцелярию Резервной бригады. Вас ждет новое назначение.

— Разрешите идти⁈

— Идите!

Я пошел.

«Хорошо, что ни слова не сказал, не написал про Спенсера. А то поимел бы еще проблем. Он, наверное, уже в своем Лондоне. Встретимся ли когда?»

Пыль летела по улицам — шальная и злая. Город как вымер, разбежался по квартирам. Лишь у большого двухэтажного дома толпились офицеры, подъезжали дрожки. Гостиница грека Найтаки, как и в Пятигорске. Местная достопримечательность. Никто из приезжавших на Кавказ ее не миновал. Из ярко освещенных окон слышались радостные крики, стук бильярдных шаров. Пост, а тут веселье гурьбой. Зайти?

Зашел. Я нынче хоть и не офицер, но почти офицер с узким золотым галуном на погоне по боковому и верхнему краю. Пинками не погонят.

Прошелся по залам. Никого из знакомых. Пить в одиночку не хотелось. Потащился в канцелярию.

— Поздравляем вас, господин подпрапорщик, с переводом! — «обрадовали» меня писаря. — Служить нынче будете в линейном батальоне.

— А как же родной полк? — растерялся я от неожиданной новости.

— Нету в Эриванском свободных вакансий старших унтер-офицеров. Уж, не обессудьте.

Как же нету⁈ Брешет как дышит писарчук и глазом не моргнет.

— Ну, и куда мне?

— Под Моздоком формируется сводный отряд. Константиновский. Будет подвижным резервом на случай прорыва. Из Петербурга едет новый командир. Подполковник Вревский. Очень важная персона. Под началом такого человека служить вам будет весело!

«Ага, обхохочусь. Видать, засиделся барон в подполковниках. Повышения ищет. Или по мою душу? Да нет, слишком мелко для него. Но и при случае прихлопнуть надоедливую муху, Косту Варваци, ему не лениво. Ближайший конфидент Чернышева. Вечер перестает быть томным, господа. А не вернуться ли мне в гостиницу Найтаки и надраться?»

… В общем, предупреждение казака совпало с ходом моих мыслей, но и не оказалось напрасным. Я ожидал, что проблемы начнутся несколько позже, когда в отряд прибудет барон. Но, судя по всему, Траскин заторопился. Испугался, что вылезет наружу история с обменом пленных. Или получил прямое указание Чернышева: мочить! Скорее первое, чем второе. Известий из Тифлиса у меня нет, однако уверен, что князь Илико поднял на ноги всех, кого мог.

Одно плохо. Тифлису нынче не до меня. Головин, вслед за Граббе, стал сбитой уткой. И сейчас в столице наместничества полный кавардак. Понаехали варяги с новым наместником Нейдгардтом и давай делить со старожилами теплые местечки. Кому какое дело до бывшего штабс-капитана, когда речь идет о миллионах⁈ Бросятся к новоприбывшим мои заступники, а им в ответ: дайте время в должность войти. Не беспокойтесь, разберемся. И я их понимаю: кому охота кидаться на амбразуры, не зная местных раскладов? А ну как оттопчешь чью-то сиятельную мозоль из-за сомнительного бонуса в виде быть принятым в лучших домах Тифлиса? После Розена начал меняться прежний город, где отсутствовали зависть и искательство и где русское общество стремилось слиться с грузинским. Карьеристы и стяжатели пришли на смену образованному блестящему офицерству. 40-е! Николаевская Россия менялась в худшую сторону, а вместе с ней менялся и Кавказ.

И мой взгляд на вещи менялся. Горькие уроки развеяли многие иллюзии и направили меня на практический путь. Буду пятками тормозить на склоне, руками цепляться за все, что попадется. Быть бы живу — вот главная сейчас задача.

Выполнить ее непросто. Линейные батальоны вообще, и мой — в частности, были всегда на плохом счету. Их комплектование — как офицерами, так и нижними чинами — было не на высоте. Сборная солянка. Во взводе, который мне достался, были прошедшие Ахульго куринцы (два человека — унтер Семен и рядовой Глушков) и бывшие сидельцы из арестантских рот (трое). Остальные — пополнение из внутренних губерний. Замордованные службой, настоящего пороха не нюхавшие, стрелять необученные. И Кавказа не видавшие. Челюсти поотваливали, когда горы открылись их взору. Так и норовили под пули влезть. У меня уже было двое раненых. Как прикажете воевать с этакими остолопами?

— Семен! — окликнул я своего помощника. — Захватили пилы, топоры, скобы и канаты, как я приказал?

— Так точно!

— Бери людей и отправляйся в аул. Нам нужны доски и брусья. Побольше. Дома не жалеть. Выламывайте двери, разбирайте сараи. Хоть из потолков брусья выдергивайте.

— Мантелет хотите соорудить? — догадался опытный боец, попыхивая трубочкой.

— А как по-другому?

— Толково. Был бы на вашем месте другой командир, скомандовал бы: в атаку! Ну и побежали бы со штыками наперевес башню ковырять, пока нас всех не перестреляли. Было бы время, могли бы блиндированный ход прокопать да мину в основание завести. Как в Ахульго…

— Семен, кончай курить! Давай за дело! На устройство сапы нам никто времени не даст. И кирок с лопатами у нас всего две. Так что все своими ручками и по простому.

— Вы бы с нами пошли, Вашбродь! Тут, во