Лунный ад - Джон Кэмпбелл

Между тем зрение Маккея быстро ухудшалось. Впрочем, это уже не могло волновать Великого Старика: его работа подошла к концу. Как потому, что он был не в состоянии продолжать ее, так и потому, что продолжение не требовалось — 14 января 2054 года энергия атома стала подвластна человеку! Великая Тайна, которой Маккей отдал более полувека, перестала существовать.

Однако глаза старика уже не смогли увидеть результат столь долгих трудов.

— Включаю, Джон!

Раздался щелчок.

Маккей услышал отчетливое гудение. А потом донесся рев — новая машина восторженно приветствовала свое рождение и своего родителя.

Тонкие губы старика раздвинулись в довольной улыбке, а негнущиеся пальцы любовно погладили теплый металл и гладкое стекло.

— Она работает, не так ли, Джон?

— Она работает, доктор. — В голосе Бернса прозвучало ликование.

— Да, Джон, мы сделали это! — На лицо старика вдруг набежала тень. — У нас не было известий с Земли в течение трех лет. Как вы полагаете, Джон, не мог ли кто-нибудь другой открыть то же самое?

Бернс улыбнулся, но Маккей не мог видеть его улыбки.

— Наверное, я кажусь вам слишком эгоистичным, — продолжал он, — однако все-таки надеюсь, что мы первые. Я хочу преподнести открытие в дар миру… Джон, вы можете сами управлять машиной?

— Да, доктор, могу. Вы разработали все необходимые инструкции, и им легко следовать. Мы будем использовать поток высоковольтных ионов, выбрасываемых со скоростью тысяч миль в секунду. А поскольку мы сможем сжигать железо, как вы и предполагали, нам незачем беспокоиться об источнике энергии.

— Да, Джон. Нам больше незачем беспокоиться об источнике энергии. — Старик вздохнул и удовлетворенно усмехнулся. — Я всегда хотел дожить до этого дня. Я всегда мечтал увидеть, как атомная энергия правит миром. Однако теперь мне это уже не нужно. Я ничего не вижу, но дело не в моем зрении. Просто мне осталось жить так мало, что ни к чему беспокоиться о подобных мелочах. — Старик расправил плечи. — Так или иначе, моя работа завершена. Нам незачем беспокоиться об энергии, Джон. И всему миру тоже. Людям никогда больше не придется думать об энергии. Им никогда больше не придется рыть землю, добывая топливо. Или усложнять себе жизнь, чтобы сэкономить ресурсы. Атом даст энергию для всей мировой промышленности! Все машины на заводах Земли будут приводиться в движение атомом. С помощью атомной энергии можно будет превратить в сады арктические зоны, заселить север Канады. Не будет больше окутанных дымом городов. Атом снимет с плеч человека бремя труда. Больше не потребуется тратить шесть часов в день, чтобы заработать на хлеб. Час в день — и неограниченные, бесконечные запасы энергии. И, возможно, когда-нибудь дело закончится открытием тайны превращения вещества, хотя я уже не увижу этого… Я имею в виду, что не увижу даже мысленно, — улыбнувшись, добавил он. — Солнце открыло мне свои тайны и лишило меня возможности бросать на него нечестивые взгляды. Но одно другого стоит. Мир обретет энергию — и дело моей жизни завершено. Не пора ли нам браться за двигатель?

С двигателем дело пошло гораздо быстрее. Глаза доктора ослепли, но разум его оставался столь же острым, как и прежде. Более того, мысленно Маккей видел каждую деталь даже отчетливее, чем когда-либо позволяло ему зрение. Подумав об этом, он удовлетворенно усмехнулся:

— Джон, я мало что потерял, но значительно больше приобрел. Я вижу двигатель лучше вас. Он будет из металла, но я вижу его до самых глубин. Могу даже разглядеть струящийся из него поток ионов. Мой разум обладает лучшим зрением, чем когда-либо обладало мое тело. Действуйте, Джон. Нам нужно спешить.

Бернс углубился в работу. Загудел токарный станок, приводимый в движение атомной энергией, вспыхнула электрическая печь.

Мысленный взгляд, которым гордился Маккей, и в самом деле был более острым, чем его старые глаза. И тем не менее ученый был слеп. Он не мог видеть даже раскаленных добела вольфрамовых стержней на «ночной» стороне корабля, выбрасывающих в космос тысячи и тысячи киловатт энергии, вырабатываемой термоэлементами.

Секции двигателя постепенно росли, скреплялись друг с другом. Вскоре были изготовлены сопла. Мощные трубопроводы ионизированного газа вели к ним от приземистого корпуса атомного реактора. Дни следовали за днями, и Бернс продолжал резать, подгонять и сваривать металл.

Наконец работа была завершена, и корабль содрогнулся от мягкого толчка, когда Бернс произвел пробный импульс.

Разгоняться пришлось медленно, поскольку за три долгих года люди успели привыкнуть к невесомости. Однако постепенно «Прометей», несущий похищенный у Солнца огонь, начал набирать ускорение, по спирали удаляясь от звезды. И радиоволны вновь понесли его сигналы к родной планете.

Исследователи не могли слышать сообщения, которые посылали им в ответ Земля и Луна, но догадывались об их содержании. Ионные сопла тихо шуршали, словно змея в сухих листьях, и корабль продолжал размеренно ускоряться. Двигатели работали день и ночь, их мощность постепенно росла. Добиваться максимальной эффективности теперь не было необходимости. Не требовалось заботиться и о перерасходе энергии — ее было в избытке. Так что постепенно тяжесть на борту корабля доросла до земной.

Единственная проблема заключалась в том, что при работающих ионных двигателях Маккей с Бернсом не могли принимать ответные радиосигналы, даже когда пересекли орбиту Меркурия, а затем Венеры. Однако выключать двигатели они не хотели, поскольку нужно было вновь привыкнуть к земному весу. Поэтому они продолжали разгоняться и пронеслись мимо Венеры с такой скоростью, что даже не заметили корабли, взлетевшие с планеты, чтобы приветствовать доктора Маккея и сообщить ему великую новость.

Затем «Прометей» был развернут на сто восемьдесят градусов, и началось торможение. Когда корабль приблизился к родной планете, исследователи окончательно приспособились к земной силе тяжести.

— Не будем садиться на Луне, Джон, — улыбнулся Малком Маккей. — Проблем с горючим больше нет, так что этот маневр теряет всякий смысл. Полетим прямо к Земле. Лучшим местом для посадки я считаю пустыню Мохаве. Сообщите им, чтобы они держались подальше — ионный поток может быть опасен.

Джон Бернс тут же послал сообщение. Вскоре под ними простиралась громада Земли. Корабль пересек терминатор и понесся над Северной Америкой, направляясь в сторону пустыни Мохаве.

В глазах старого ученого стояла тьма, и лишь уши связывали его сейчас с окружающим миром. Поэтому он первым расслышал сквозь шорох двигателей странный вой за бортом. А потом корабль содрогнулся.