По следам Карабаира Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

Тонкий, длинноногий, он на добрый десяток шагов опе­редил группу добровольных преследователей, растянувшихся по улице нестройной цепочкой.

— Да это же Семен Дуденко   Рыжик! — воскликнул Жунид и коротко бросил притормозившему шоферу — Давай в объезд! Вокруг церкви! Живо!

«Козлик» рванул в переулок, обдав пылью прохожих, наблюдавших за погоней

— Де-ержи во-о-ра! — неслось по площади

Между тем, неизвестный, ловко увернувшись от массив­ного сенбернара, выскочившего с лаем из церковной сторож­ки, вскарабкался на ореховое дерево, росшее у самой чугун­ной ограды, и повис над тротуаром на ветке метрах в двух от земли. Ветка угрожающе затрещала под его тяжестью, и обломилась  В этот момент за оградой прогремел выстрел

Когда Дуденко запыхавшийся от бега, оказался по ту сторону церкви вместе - приотставшей толпой по собствен ному почину присоединившейся к погоне — доброхоты и жадные до происшествий любопытные всегда найдутся, не подозревая, что они больше мешают чем помогают,— Арсен Сугуров уже стоял над поверженным беглецом и перевора­чивал его на спину Тот кaк видно ушибся упав с ореха и не подавал признаков жизни

—  Кто стрелял? — крикнул Дуденко, тщетно пытаясь застегнуть воротничок гимнастерки   от которого отлетела пуговица — Вы стреляли, лейтенант Он   что Убит

—  Я стрелял   Но в воздух,— успокоил его Сугуров — Он просто ударился   Сейчас очнется.

Дуденко бросил быстрый взгляд на лежавшего беглеца и спрятал револьвер в кобуру Подоспели еще два милицио­нера — оба маленького роста толстые и коротконогие. Жунид, стоявший с Дараевым возле машины, не мог не улыб­нуться, глядя на их лоснящиеся от пота, распаренные физи­ономии и колыхающиеся животы Ну, какие из них служа­ки — и чем только думают некоторые областные начальни­ки, оставляя вот таких пузанов участковыми? Или еще того лучше — на оперативной работе. Много же они наработают!

— Приведите его в чувство и свяжите,— приказал им Дуденко и снова повернулся к Сугурову  — Спасибо за по­мощь. Откуда вы?

— Из Ставрополя. Проездом,— охотно ответил Арсен В этот момент подошли Шукаев и Дараев  Оба они были в штатском: в серых соломенных шляпах и имели такой ти­пично гражданский, чтобы не сказать дачный вид, что Семен сначала в недоумении переводил взгляд с одного на другого, Потом по лицу его скользнула тень внезапной догадки, он машинально сдернул с головы фуражку, открыв свою роскош­ную огненно-рыжую шевелюру   и растерянно произнес по-украински, на языке, к которому по привычке прибегал в минуты крайней взволнованности:

— Та це ж дядько Шукай! — он тут же смутился, и веснушчатые щеки его тронул яркий румянец.— Жунид Халидович! Какими судьбами? Вадим Акимович! Вот встреча!.

Они обменялись крепкими мужскими рукопожатиями — не обниматься же у всех на виду,— но сияющее лицо кава­лерийского лейтенанта Семена Дуденко красноречивее вся­ких слов и объятий говорило о том, как он помнит и как до сих пор ценит то искреннее участие, которое принял в его судьбе Шукаев добрых девять лет тому назад, в самом нача­ле своей служебной карьеры. Этому человеку он, бывший беспризорник Сенька Рыжий, ночевавший на грязных заби­тых мешочниками вокзалах и садовых скамейках, продувае­мых осенним ветром, промышлявший в пассажирских поез­дах воровством «по мелочи» этому человеку обязан он всем, чего сумел достигнуть в свои двадцать три года.

—  Что он натворил? — кивнул Жунид на задержанно­го, которого уже подняли, связав ему сзади руки. Он стоял, покачиваясь и обводя мутными глазами собравшуюся вокруг толпу, поддерживаемый с двух сторон двумя толстяками-ми­лиционерами

—  Попытка ограбления,— ответил Семен.— Ларек «Ювелирторга»   Ударил камнем продавщицу, разбил витрину

— Что похищено?

Семен развел руками.

— В том-то и дело, что ничего     Какой-то старый мель­хиоровый перстень Даже не серебро  И камень, вроде, недо­рогой  Рядом было два золотых кольца с драгоценными кам­нями — не взял.

— Странно,— сказал Жунид, с любопытством разгляды­вая задержанного. Что-то смутно знакомое было в его слег­ка раскосых черных глазах, лишенных сейчас всякого выра­жения, и крепкой угловатой фигуре. Длинные ноги, широчен­ные плечи  Шатен, но какого-то редкого, чересчур уж корич­невого оттенка. Шукаеву сначала показалось, что на нем — парик, но, присмотревшись внимательнее, он понял, что оши­бается   волосы были свои.

— Товарищи, расходитесь! Расходитесь! — пытались между тем оттеснить все растущую толпу милиционеры. Им, как мог, помогал Арсен Сугуров.

— Жунид Халидович, простите.,  я должен сопровождать его в отделение   Мы с вами еще увидимся?

— Я буду в управлении на обратном пути,— торопливо пожимая Семену руку, сказал Жунид.— Дня через два Тог­да и поговорим. Ну, прощай! Желаю удачи!

- До свиданья,— сказал Дараев.

— Счастливого пути!

У шефа черкесского угрозыска старшего лейтенанта Сер­гея Тимофеевича Бондаренко был хлопотный день. С утра его вызвал к себе заместитель начальника управления Леонтьев и передал содержание ориентировки, полученной накануне,— о случившемся полмесяца назад убийстве инкассатора дер­бентского отделения Госбанка с целью ограбления и о бес­следном исчезновении преступников с захваченными деньга­ми в сумме ста тысяч рублей. По имеющимся сведениям гра­бителей было трое.

Размноженное на ротаторе предписание обязывало все органы НКВД усилить охрану учреждений, связанных с кре­дитными операциями, торговых предприятий, а также принять экстренные меры по возможному обнаружению и аресту на­летчиков.

Сергей Тимофеевич, дочитав до конца бумагу, обратил внимание, что вторая подпись под ориентировкой принадле­жала Шукаеву, с которым он познакомился в Ставрополе на краевом семинаре. Шукаев читал тогда лекции по оператив­ной тактике.

— Сегодня же, Сергей Тимофеевич,— сказал Леонтьев,— соберите ваших людей, ознакомьте их с документом и пос­тавьте конкретные задачи. Это одно. Второе. В полдень — открытие межрайонной ярмарки, которой придается большое значение. Предмайские дни, сами понимаете... Надо, чтобы был порядок, важно предупредить возможные происшествия. Впрочем, я тоже приеду на митинг по случаю открытия яр­марки. С Геннадием Максимовичем...

— Значит, и первый будет?

       -Да

Леонтьев произнес это короткое «да» с видимым удовлет­ворением. Он был безусловно деловым человеком, должность свою исполнял добросовестно,— немало раскрытых дел чис­лилось на его счету,— но частенько страдал приступами Наивного тщеславия, придавая значение всяким пустякам, обстоятельствам чисто внешним, на которые другой скорее всего не обратил бы внимания. Вот и сейчас в его гордели­вом «да» Бондаренко уловил невысказанную фразу: «Разве вы не знаете, как по-дружески относится ко мне первый секре­тарь обкома партии Геннадий Максимович Воробьев?»

Сергей Тимофеевич ухмыльнулся, но тут же согнал с лица непрошенную улыбку и коротко спросил:

—   Я могу идти?

—   Нет еще. В совхозе «Пригородный» совершена кража овец. Что-то около пятидесяти голов. Завфермой там Бекан Кабалов. Поручите кому-нибудь этим заняться. Стоит прове­рить и самого заведующего. В свое время он, кажется, был замешан в скупке краденых лошадей и скота. Свяжитесь со Ставрополем: там о Кабалове известно подробнее. Правда, последние лет шесть-семь он показал себя неплохим практи­ком. Ферму он получил, по-моему, несколько месяцев назад.

—   Хорошо. Все проверим, Петр Яковлевич...

Выйдя от Леонтьева, Бондаренко вызвал к себе в каби­нет сотрудников угрозыска на совещание, а к десяти уехал на ярмарку В момент нападения на продавца «Ювелирторга» он находился вместе с Дуденко возле трибуны.

Налет был совершен дерзко и неожиданно По словам пострадавшей, продавщицы Фатимат Паритовой, которой гра­битель нанес удар камнем в висок, в магазине никого не было, когда начался митинг Вошли двое: один приземистый, по-видимому, черкес, в барашковой папахе и серой полувоенно­го покроя гимнастерке из сукна, заправленной в такие же галифе; второй — высокий в линялой косоворотке. Он подо­шел к прилавку и спросил запонки, а тот, что пониже ростом, в это время ударил ее сбоку чем-то светлым и тяжелым, ока­завшимся впоследствии завернутым в носовой платок камнем.

Паритову в машине «Скорой помощи» доставили в боль­ницу. Придя в себя, она дала показания. Отсутствующий по случаю отгула заведующий, немедленно доставленный в ма­газин, осмотрев разбитую витрину, в недоумении пожимал плечами: ценные украшения остались на местах, исчез никчем­ный перстень из мельхиора, в котором единственный инте­рес представлял очень крупный камень густой изумрудной окраски, впрочем, тоже недорогой.