Дети пространства - Витус Вагнер

Но в общем, вряд ли, проучившись вместе четыре года, Труди будет обижаться на Минни за такую невинную подколку.

Тем не менее, Ким положил ложку и обвел глазами собравшихся.

— Любовницей капитана быть тяжело. У нас в ВКФ это вообще почти официальная должность. Представьте себе нормальный рейд. Не прогулочку от космопорта до космопорта в пределах одной системы как у нас, а рейд с зачисткой поясов астероидов в парочке необитаемых звездных систем. Полгода, а то и год. С боями. Капитану всё время приходится принимать какие-то невесёлые решения. Капитан круглые сутки на вахте, перед всем экипажем он должен изображать из себя абсолютную уверенность в себе. Даже еду ему носят в каюту, а в кают-компанию он может войти только с разрешения старшего офицера, чтобы не смущать офицеров, которые здесь отдыхают от службы.

Не знаю как это было во времена военно-морских флотов на Земле, но у нас в ВКФ есть одно единственное исключение — на борту может быть человек, с которым капитан может разделить свою неуверенность, при котором может позволить себе проявить слабость. Это как раз и есть любовница, или любовник, если капитан женского пола.

Это груз, который на себя можно взять только добровольно. Не каждому капитану это достается. У кого-то возлюбленная слишком амбициозна и предпочитает командовать собственным кораблем, кто-то ушёл в рейд, оставив жену сидеть с ребёнком, кто-то дослужился до капитанства а подруги себе ещё не нашёл.

Труди сидела в кресле второго пилота в ходовой рубке, пристегнувшись ремнём.

«Всё-таки сокращенный экипаж имеет свои преимущества, — думал Ким. — Набери мы полный штат в БЧ-1 и БЧ-5, Диана бы точно разворчалась бы сейчас, что пассажиров в рубку таскаю.»

— Помнишь, я говорил про алые паруса? — cпросил он вслух. — Вот смотри.

Широкой полосой на небе густела какая-то чёрная тень, внутри которой не было видно ни одной звезды, окруженная темно-красной и ослепительно белой каёмками.

— Что это? И почему не видно Солнца?

— А вот потому и не видно, что оно закрыто нашими противосолнечными щитами. Внутренний довольно холодный, и поэтому темный, следующий раскалён докрасна, а внешний — до белого каления, как спираль старинной электролампочки. Второй щит вполне похож на алый парус.

Вот смотри, сейчас запущу робота, всё равно осмотреть их нелишне.

Мягкий толчок сжатого воздуха выпихнул робота-орбитального монтажника из бронированной шахты в корпусе корвета, и перед Труди на экране появилась картина с его видеокамер. Робот покрутился вокруг своей оси, оглядывая освещённый слабым звёздным светом корпус «Маринеско» потом подплыл к темному внутреннему щиту, осветив его прожектором, потом обогнул его край и оказася как будто внутри металлургической печи — c одной стороны раскалённая докрасна изнанка второго щита, с другой — зеркальная рабочая поверхность третьего, отбрасывающая большую часть излучения, полученного от второго куда-то вбок, в сторону от корвета.

Между первым и вторым — не полезу, — прокомментировал Ким. — там для этого робота слишком жарко. Он и здесь-то за полчаса перегреется, так что пора гнать его обратно. Ну как тебе наш алый парус?

— А зачем такое?

— А чтобы можно было подойти к Солнцу на гигаметр, а то и ближе. Чем ближе к звезде, тем легче совершить скачок. Ну а сейчас просто относительное положение Земли и Марса такое, что лететь очень неудобно. А вот если подойти к Солнцу почти в скачковую зону, и обогнуть его на гиперболической скорости, можно очень неплохо сэкономить время.

Но вообще, загоню-ка я уже этого монтажника под крышку и буду коррекцию считать. У нас тут должна быть ещё пара коррекций, чтобы выйти на курс к Земле-Луне. Причем именно тут, в гигаметре от Солнца.

Когда окрестности Солнца были позади, и корабль отделяло от звезды добрые сто сорок гигаметров, Ким получил приказ от Келли.

To: marinesko-sol2!lancer

From: earth!lavisko4

Reply-To: earth!lavisko4, earth!lavisko1

Subject: Дальнейшие действия

Курсант Лэнсер!

Одновременно с «Маринеско» в Клавиус прибудет пинасса Н-229 под командованием Лависко-5 с пассажирами — сотрудниками проекта «Клавиус-вирус» с Земли.

Приказываю: Сдать командование корветом Кэмпбел-5 и принять у Лависко-5 пинассу Н-229. После чего корвет отправится на низкую околоземную орбиту, для сдачи курсантами 4 курса экзамена по пилотированию крупных кораблей в атмосфере.

Пинасса остается в качестве стационера в Клавиусе, а вы прикомандировываетесь к рабочей группе проекта в качестве военного представителя.

P.S. Поздравляю с успешной сдачей экзамена по пилотированию крупных кораблей в атмосфере во время посадки в Офир-восточный.

Атмосферное давление

В пинассе Н-229 на Луну прибыла куча пассажиров. Тут была Алисия Флинт, вернувшаяся в Клавиус после небольшого перерыва, Мишель Рандью и Ганс Пфельце, и ещё к тому же Барбара Леннарт, единственная из врачей госпиталя Порт-Шамбала, никогда не служившая на боевых кораблях, и не имевшая офицерского звания.

Просто когда-то давно, лет двадцать назад, лейтенант Мейер-второй встретил на набережной Лерны девушку-выпускницу Бетанской Медицинской Академии, так же как Келли Лависко встретил в Пратере Элен Арети, и некоторое время спустя она перебралась в Порт-Шамбала.

Барбара по специальности была детским врачом, поэтому появление её в Клавиусе было несколько странным. С другой стороны не Илайджа Вертера же сюда оправлять и не Хань Сяо.

Тем более, что благодаря сугубо мирной профессии Барбары, Ким оставался старшим по званию офицером ВКФ на Луне. И это очень грело его самолюбие.

Не успели все прибывшие на «Маринеско» и пинассе бросить свои вещи в выделенных им комнатах, как мастер Брукман собрал своих дипломников-экотехников в каминном зале и стал ставить им задачу.

Ким тихо просочился в каминный зал и притащил с собой шварцвассеровских мальчишек. Мориц и Линда почему-то не сочли нужным поприсутствовать.

Брукман рассказал про разрабатываемый вирус и необходимость обеспечить полную изоляцию испытательного полигона от обитаемых куполов. На большом экране на стене была выведена система куполов Клавиуса, объединенных общей вентиляционной системой, обозначены подлунные цеха заводов.

— Вероятно, придется для этого строить новые купола, — заключил он.

Выслушав описание проблемы, Труди задала вопрос:

— Мастер, а при каком давлении в этой вентиляционной системе происходит отсечка по разгерметизации?

— Стандартно, 80 % от номинального давления.

— А номинал здесь сколько? — Труди втянула носом воздух, как будто пытаясь на нюх определить его плотность. — Стандартные земные 100КПа? А если снизить давление в одном из малых куполов, скажем, до 50?

— Та-а-ак, — протянул Брукман.

— Смотрите, что получается — продолжила Труди. — Жить в таком куполе вполне можно. Особенно если сделать состав атмосферы как у нас, тогда парциальное давление кислорода будет как на Земле. Но защитная автоматика вентиляционной системы обеспечит изоляцию купола. И даже если где-то произойдет утечка, то воздух будет течь только из большого купола в малый. При таком перепаде-то. И можно будет в малом куполе искать течь по повышенному содержанию азота.

— Интересно, почему до этого никто не додумался?… — пробурчал мастер.

«Почему-почему, — подумала девушка. — потому что никто из вас не был в Гелиуме во время метеоритного инцидента 91 года. А я была.»

На подготовку первого малого купола к сбросу давления ушло три дня. За это время Мориц даже с помощью Ганса и Мишеля никак не мог запустить изготовление телеуправляемых роботов, которых было нужно оставить в куполе с тем, чтобы людям уже никогда не пришлось там появляться.

Но в багаже Труди оказался новенький легкий экзоскелет с нагрузкой до 750 ньютонов. На Земле такая модель выдержала бы саму Труди и от силы килограмм 20 груза, но на Луне она могла бы, пожалуй, жонглировать Морицом и Вагабовым — двумя самыми тяжелыми людьми в Клавиусе.

Такие экзоскелеты рассчитаны на использование в качестве машины телеприсутствия, и могут управляться как со второго экзоскелета, так и с компьютерной приставки для управления жестами. Приставка нашлась у Мишеля и Ганса, которые привезли её с собой для экспериментов с дракончиками.

Поэтому через четыре дня Линда Раштен, наконец, смогла приступить к своей работе, ради которой она уже два месяца ошивалась в Клавиусе, занимаясь вместо молекулярной биологии странной смесью геоботаники с археологией.

Когда она, начала жестикулировать перед приставкой, распределяя подопытных мышей в изолированном куполе по клеткам, мастер Брукман объявил своим экотехникам выходной.