Мост душ - Фиона Макинтош

— Ты, лицемерный трус, признайся лучше, что это был твой единственный шанс избежать смерти от меча Корелди.

Слова Уила отчетливо прозвучали в тишине, и глаза Селимуса вспыхнули ненавистью. Он подошел к Илене и остановился рядом, нависая над хрупкой девушкой.

— Эта дрянь лжет. Ее там не было, откуда ей знать, что происходило на самом деле? Где ты была в это время, Илена? В Риттилуорте? Отсиживалась в подвале монастыря, пока тебя не привезли в Фелроти? Так уж получилось, что твое путешествие закончится здесь. Теперь тебя никто не спасет. — Селимус побледнел от гнева.

— А мне это и не нужно, сын шлюхи. Милостью Шарра, Магнус убил твою мать. Жаль только, что он не сделал этого до твоего рождения…

Закончить Уил не успел. Удар в лицо был настолько силен, что комната поплыла перед глазами. Все присутствующие застыли в ошеломленном молчании. Джессом первым пришел в себя и махнул рукой стражникам, чтобы те подняли женщину, лежавшую на полу с окровавленной головой, так как при падении она ударилась об угол стола.

Кайлех взглянул на Аремиса — на лице наемника читались боль и страдание. Король горцев не понимал, что происходит, но ему это очень не нравилось. Между Аремисом и этой женщиной явно была какая-то связь, более того, похоже весь спектакль затевался именно в расчете на него. Хотя, если Селимус думал, что его сосед получает удовольствие, наблюдая, как унижают и заставляют страдать знатную даму, он очень ошибался. Кайлех не считал себя добросердечным монархом, он готов был, не моргнув глазом, поджарить моргравийку, а потом убить ее, но Элспит была пленницей. Ее поймали, когда она проникла в тыл противника, а Кайлех твердо верил в старую поговорку «зуб за зуб». Селимус же убил слишком много горцев, чтобы Кайлех считал себя примером плохого обращения с пленниками. Но в игре между Селимусом и семьей Тирск эта женщина выступала не более чем пешкой. И Кайлех не хотел быть частью этой игры. Он молча поднял бровь и вопросительно посмотрел на Аремиса, ответившего ему взглядом, в котором читалась просьба сделать хоть что-нибудь. Селимус повернулся к гостям и сжал кулаки.

— У нее голова крепче камня, как у всех этих уродов Тирсков. — По комнате прокатился нервный смешок. — Начинайте приготовления! — приказал Селимус Джессому.

Кайлеху очень хотелось, чтобы вечер поскорее закончился. Пришло время прощаться, но вид золотоволосой красавицы и ее дерзкое сопротивление человеку, у всех без исключения вызывающего страх, понуждали остаться до конца. Кайлех не сомневался, что Селимус за ним наблюдает.

— Вы говорили о Корелди, — произнес он равнодушным тоном, словно ничего и не случилось.

Усаживаясь за стол и предлагая всем остальным сделать то же самое, Селимус продолжил, с прежним апломбом:

— Да, простите. Я раскрыл истинную сущность Корелди королеве Валентине, которая, как вы и сами можете догадаться, пришла в ужас от такого известия — ведь наемник убил ее отца, короля Валора.

— Понятно. И что?

— Она прогнала его, что дало моему человеку возможность с ним расправиться. Я не мог допустить, чтобы Корелди разгуливал по свету после того, как предал меня.

Кайлех не мог поверить своим ушам.

— Вы имеете подтверждение смерти Корелди?

— Палец, на который до сих пор надет перстень с большим кроваво-красным камнем и фамильным гербом.

— Я знаю это кольцо, — ответил Кайлех, вдруг почувствовав пустоту внутри. Лишенный удовольствия лично разобраться с Корелди, он не ожидал, что будет так опечален его смертью. При всем их несходстве и старой вражде, они уважали друг друга. Кайлех не сомневался, что Корелди скорее предпочел бы погибнуть от меча горца, чем от ножа моргравийского убийцы. — Я всегда думал, что у него несколько жизней, — заметил он, стараясь скрыть горечь.

— Он потерял их все, как только перешел дорогу мне, мой друг, — хвастливо заявил Селимус и потребовал еще вина.

Кайлех устал изображать друга моргравийского короля. Он опять вопросительно посмотрел на Аремиса, но тот, хотя и понял, что хочет сказать король, не сдвинулся с места, вместо этого опять бросив взгляд на дверь, куда унесли женщину. Кайлех нахмурился. Что связывает этих двоих?

— А что с той женщиной? — спросил он, поднося к губам полупустой бокал.

— Она будет казнена в вашу честь, — ответил Селимус.

От изумления Кайлех даже пролил немного вина.

— Только не в мою честь!

Король Моргравии пожал плечами.

— Она умрет в любом случае. Я хотел, чтобы она была моим подарком. Вы же не слишком брезгливы, не так ли? — Это был явный вызов.

Кайлеху намек не понравился.

— Селимус, мы достаточно долго пользовались вашим гостеприимством. Вы простите меня, если мы сейчас уйдем?

— Ни за что не прощу, если вы это сделаете.

— Почему?

— У нас еще есть время до встречи в назначенном месте, и мне хотелось бы, чтобы вы приняли участие в вечернем развлечении.

— В каком?

Голос Селимуса явно повеселел.

— Скажите Джессому, что мы готовы, — приказал он слуге.

Это было ужасно. Никогда в жизни Элспит не приходилось участвовать в рукопашном бою, даже в детстве, когда она вместе с другими детьми разыгрывала разного рода сражения. Сейчас она встретилась лицом к лицу с женщиной, намеревавшейся ее убить. Элспит не знала никаких хитрых приемов и не имела понятия, как защищаться.

Альда плотно сжала губы, буквально пронзая ее взглядом. Элспит не сомневалась: женщина мнит себя хищницей, а свою соперницу загнанной в угол, беспомощной добычей. Альда засмеялась и рванулась вперед, сделав ложный выпад. Элспит попалась на уловку и ринулась в противоположную сторону, но обнаружила, что там натянута веревка, а нож Альды вдруг оказался совсем близко. Она вскрикнула и попыталась увернуться, но почувствовала, как лезвие рассекает кожу на спине.

Зрители радостно завопили — большинство поставило на Альду. Одобрительные выкрики и насмешки раздавались то тут, то там. В адрес моргравийки неслись оскорбления и издевательские шуточки насчет того, что Собиратели Шарра уже спешат за ней, и ей пора сдаваться, потому что конец близок.

Альда опять пошла в наступление, на этот раз пытаясь порезать лицо соперницы, которое, как признала публика, стало еще красивее из-за отпечатавшегося на нем выражения мольбы. Элспит отреагировала инстинктивно, закрыв лицо руками, что привело к глубокому порезу на руке. Жизни это, конечно, не угрожало, но именно в этой руке девушка держала нож, а она почти тотчас онемела. Элспит закричала от отчаяния.

Альда довольно ухмыльнулась. Элспит уже не сомневалась — ее соперница играет с ней. Она обещала толстяку зрелище в обмен на то, чтобы он позволил ей самой выбрать жертву, и выполняла свое жестокое обещание. Сколько еще ран она нанесет, прежде чем убить, подумала Элспит сквозь слезы. Альда опять надвинулась на нее, причем так быстро, что девушка пропустила этот момент и услышала только свист лезвия ножа в воздухе. Альда захохотала, а у Элспит прибавилось ран, и кровь потекла еще обильнее. Правая рука онемела. Судя по всему, именно этого Альда и добивалась. И не только для шоу. Ее убийца знала, что делает, и наносила удары с таким расчетом, чтобы не только потешить публику, но и лишить противницу возможности нанести ответный удар. Исход боя был предопределен: Альда выживет и в третьей своей схватке, и попадет на корабль с рабами.