С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка! - Джеймс Чейз

Но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было ему рассказывать о Клер. Рон после своей неудачной женитьбы настроен против женщин. Клер уникальна. Конечно, нехорошо, что у нее много денег, но должно же наступить время, когда и он тоже будет прилично зарабатывать. Он потребует прибавки к зарплате. Это, конечно, серьезно ничего не изменит… Но, в конце концов, он может брать один-два фунта из своих сбережений.

С этими мыслями он уснул.

Глава 6

Альфу Муни, когда-то сказала одна женщина, что он похож на знаменитого киноактера Адольфа Менжу. И он об это никогда не забывал. Возможно, он когда-то и был на него похож грустным выражением лица, мешками под глазами, свисающими усами. Из-за этого сходства Муни обычно носил черную фетровую шляпу, сдвинутую на затылок, американский галстук с крупным рисунком, который небрежно завязывал вокруг не-застегнутого ворота рубашки. Он редко надевал пиджак и ходил в рубашке с засученными рукавами и расстегнутом жилете. Потухшая сигара всегда торчала в уголке рта и довершала самоуверенный «американский» вид. Но все это никого не обманывало, за исключением самого Муни. В течение сорока лет он напрасно пытался сколотить состояние. Он все перепробовал: был букмекером, моряком, дирижером, шофером такси, бродячим торговцем, управляющим дамским отделением турецкой бани. Он зарабатывал деньги, терял их, снова зарабатывал и снова терял. Ему никогда не удавалось остановиться.

Три года назад он заработал пятьсот фунтов на футбольном тотализаторе и вложил эти деньги в фотостудию, надеясь заставить работать на себя кого-то другого и таким образом обмануть собственную судьбу. Он сумел нанять троих молодых людей, чтобы снимать прохожих на улицах, и девушку, Дорис Роджерс, которая занималась проявкой, печатанием фотографий и связями с клиентами.

Сам Муни вечно торчал перед входом в студию, убежденный, что придает ей соответствующий солидный вид. Удивительно, но дело существовало уже три года и для Муни такой срок был рекордом. Наступило время подумать о смене поля деятельности и по этому поводу он не строил никаких иллюзий.

Поэтому, когда Гарри вошел к нему в кабинет и попросил прибавки в десять шиллингов, он откинулся на спинку кресла и горько рассмеялся.

— Ты пойми, малыш, — произнес он, взмахнув сигаретой. — Это невозможно. Дела идут настолько плохо, что мне скоро придется закрыть лавочку. Посмотри, например, на вчерашний день: из того, что ты принес, возьмут не более, чем десять процентов карточек. Это не та работа. Слишком сильная конкуренция. И потом: в наши дни у людей нет денег на фотографии.

Гарри нравился Муни. Он никогда не врал своим работникам. Если Муни говорил, что дела идут плохо, и он собирается закрыть студию, Гарри понял, что все сказанное — правда, а не просто удобный предлог для отказа в прибавке.

Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри окажется не удел. Он решил обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и обаятельной улыбкой, за которую ее все любили. Гарри немногое знал о ней. Она никогда не распространялась о своей особе. Дорис была очень трудолюбива, и Муни беззастенчиво этим пользовался. Он платил ей гроши, а работать заставлял выше головы. Девушка никогда не протестовала, оставалась после работы сверхурочно и кажется, у нее не было никакой личной жизни вне стен студии.

Гарри она нравилась. Как раз с такими женщинами и можно было дружить, не опасаясь никаких осложнений. Дорис, как всегда, колдовала в лаборатории. Как только она увидела Гарри, то сразу же все поняла.

— Босс только что жаловался на судьбу? — спросила она.

— Еще хуже. Он сказал, что дела идут неважно и ему придется закрыть студию.

Дорис неприязненно кивнула.

— Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается приложить руки. — Она переложила карточки в фиксаж. — У вас есть что-нибудь на примете, Гарри?

— Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что там возьмут меня. А вы?

Дорис пожала плечами.

— Я наверняка найду что-нибудь. Но я не понимаю одного: почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографирований? Я уверена, что это пойдет неплохо, и Муни будет вынужден увеличить вашу зарплату, если вы будете работать ночью.

— Действительно, я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.

— Так и сделайте.

Когда Гарри снова появился у Муни, тот все еще восседал в кресле, дымя сигаретой.

— Ну, что там еще? — пробормотал он. — Боже милостивый, ни на минуту не могут оставить меня в покое в этой лавочке. Вы, Рикк, решительно хотите меня доконать.

— У меня есть идея, мистер Муни. А почему бы нам не делать фото на улице ночью? В этом есть новизна, которая может заинтересовать клиентов.

Владелец фотостудии не сразу понял достоинства новой идеи, но так как она не была его собственной, он принялся ее ругать.

— Разумеется, это не хуже, чем что-то другое, — согласился он. — Но не годится. Нужен качественный материал, я имею в виду фотобумагу, реактивы, длиннофокусные объективы, а все это стоит дорого. Затем нужны лампы. Их тоже нет, и к тому же у меня нет денег.

— У меня есть вспышка и, кроме того, я заплачу за лампы.

— Что? Повтори! — произнес Муни, широко раскрывая глаза.

— У меня есть необходимое оборудование и, кроме того, я заплачу за лампы.

Муни скривился.

— Ну и что с того, что заплатишь? Это, наверное, ловушка.

Гарри не смог удержаться от усмешки.

— Я хочу получать треть от доходов, кроме моей обычной платы за фотографирование. Да и за идею, мистер Муни, придется раскошелиться. Я даю деньги на материал и работаю ночью.

— Треть? Ты хочешь моей погибели, Рикк. Послушай, малыш, я могу положить четвертую часть тебе, если, разумеется, платишь за лампы.

— Треть или ничего. Мне нужны деньги.

— А если я тебе скажу, что несогласен?

— Я пойду со своей идеей в «Квик-фото». Они должны ухватиться за нее с руками и ногами.

— «Квик-фото»? — проблеял Муни. — К этой банде пиратов? Послушай, Гарри, и ты меня бросишь ради этой своры сволочей?

— Они не пираты и не сволочи, мистер Муни. Они работают очень профессионально, и, если вы мне не дадите треть, они мне ее дадут.

Муни поколебался, но, видя решительность Гарри, согласился.

— Хорошо, — пробормотал он, — согласен на треть. Но что это с тобой случилось? Ты стал деловым человеком? И потом, зачем это тебе понадобились деньги?

— Всем нужны деньги! — Гарри покраснел.

Муни посмотрел на него и воскликнул:

— Боже! Уж не хочешь ли ты жениться? И для этого тебе нужны деньги? Теперь все стало на свои места в голове бедного Муни: в этом замешана девчонка!

— Ничего подобного. Я вас уверяю, мистер Муни. Я пошел за качественным материалом и начну сегодня же вечером.

— Согласен. Я буду здесь до десяти тридцати. Не задерживайся и приди рассказать, как идут дела.

— Хорошо.

Гарри уже выходил из комнаты, когда Муни позвал его:

— Эй, Гарри…

— Что, мистер Муни?

— Ну, а как эта девчонка? Хорошенькая? И все уже обговорено у вас? — спросил он, подмигивая.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — пробормотал Гарри и быстро вышел из кабинета.

Муни откинулся в кресле и принялся петь:

— «Любовь… любовь, это прекрасно….»

Глава 7

Ночь была ясной и холодной. Гарри старался не думать о холоде, а думать только о том, что сухо и светит луна.

Он устроился в сквере, и к пяти часам у него осталось только пять неиспользованных кадров. Он уже сделал более пятидесяти снимков и считал, что фотографии выйдут неплохие. Прежде всего он внимательно выбирал сюжеты и никто не возражал, когда фотограф протягивал квитанцию.

«Это удача, — думал Гарри, вставляя новую кассету. — Идея себя оправдывает. Муни будет доволен. Еще две кассеты и я закончу».

Дело в том, что многие звезды фотографировались ночью в Лейкстер-сквере. И большинство прохожих, по-видимому, воображали, что, сфотографировавшись ночью в этом месте, поступают очень престижно.

Уже три часа он стоял, прислонившись к фонарю возле кинотеатра «Варнер». Приближалось время окончания вечерних сеансов. Через несколько минут улицы заполнятся прохожими и будет трудно найти клиента. К тому же стало прохладнее.

Взглянув в сторону лондонского ипподрома, Гарри заметил парочку, приближавшуюся к нему. Он настроил аппарат, готовый нажать на спуск. И тут в свете уличного фонаря он узнал женщину.

Это была Клер!

Его сердце забилось изо всех сил. На какое-то мгновение он растерялся, не зная, захочет она признать его или нет. Но, в конце концов она же знает, где он работает, а Гарри не стыдился своей профессии. Зато какая прекрасная возможность сделать фотографию!